Андрей Марченко - Письмо никому

— Вы что, нас застрелите? — спросил почтальон, все еще не веря.

— Мне бы конечно лучше было бы вас придушить. Но если начнете выделываться, то черт с ними, с обоями… Так расскажи мне, Жорж, чего ты там накопал?

— А смысл?

— Никакого, — честно согласился Лысый, — разве что проживешь немного дольше.

— Обыскать его? — предложил молодой.

— Не стоит. Прибьем, тогда и обшмонаем. Его как-то пытался обыскать Витька Лось… Жорж, объясни, как ты умудрился, сломать руку сразу в четырех местах?..

— Подходи, покажу…

…И тут у кого-то зазвонил мобильный телефон. Глухо отбил первые строчки того самого, расхожего хита, и замолчал, будто задумался.

Троица хозяев начала хлопать по карманам, спрашивая друг у друга, чей же, наконец, это телефон.

Каждый, по случаю зимы, был завернут в шарфы, в свитера и пиджаки. У всех одежек было не по одному карману, и попытка найти звонящий телефон долго ничего не давала.

Наконец, в движение пришел и Егор: сперва поводил плечами, будто в этой одежде ему неудобно, она давит. Потом, медленно, чтоб не раздражать остальных провел по карманам, действительно достал трубку:

— Спокойно, это меня… — приложил трубку к уху, — да!

Удивленно вскинул бровь. Сказал Лысому:

— Между прочим, тебя… Лови!

Тут же бросил трубку Лысому. Тот всплеснул руками, поймал аппарат. На долю секунды ствол пистолета указывал на потолок. И тут же на лысого бросился Егор. Схватил его за руку, отжал вверх. Грохнул выстрел.

— Почтальон! Деру!

Действительно, Антон рванул к выходу, думал — его не пустят, вцепятся в полы куртки. Но нет, каким-то чудом выскочил в прихожую, проскочил в открытую дверь. Скатился по лестнице. Выскочил на улицу…

Там был обычный день — ветер мел снег. Детишки в заметенной песочнице лепили снежную бабу. Получалась та некачественно — снег был мерзлым. По каким-то делам спешили старики.

Получалось нехорошо — его приятель сейчас, возможно, погибает в логове врага. Думал, кого-то позвать на помощь, но осмотрелся. Вокруг были все те же: дети, старики.

Набрал побольше воздуха, вернулся в подъезд, но, пройдя пролет, столкнулся с Егором:

— Куда прешь?.. Погеройствовать захотелось? Чего-то забыл? Ноги делай, Ноги!

— Жорж! — неслось сверху. — Ты не жилец более! И ты, урод, как там тебя!.. Почтальон, тебе конец!

— Это мы посмотрим! — крикнул в ответ Антон.

Взвизгнуло две пули. Но стреляли в лестничный проем не целясь, как-то бестолково — одна пуля расколола перила, другая взвизгнула, срикошетировав от ступеньки.

Наверху кто-то выл. Возможно, от боли.

Больше переругиваться не хотелось…

Из подъезда чуть не выбежали, свернули за угол, выбежали на проспект. Через квартал пошли спокойней.

— И все равно это был успех, — проговорил Егор, проверяя на месте ли пакеты с украденными бумагами.

Из кармана достал свой мобильный, побитый временем и судьбой.

— Так кто это звонил?

— Ума не приложу… Это не мой телефон звонил. У меня еще с утра аккумулятор сел. Честно говоря, у меня и этой мелодии нет — модель древняя, без полифонии.

— Так что, это не ему звонили?

— Ну а что мне оставалось делать? Ждать, пока нас пристрелят?.. Они ведь не шутили…

— И все равно не пойму… Их там было трое. Вы один… Да еще и телефон отобрали.

— Ну и что с того?.. Телефон мне дорог как память. Особенно чехол. Я его на Киевском вокзале покупал…

— Только обычно, трое бьют одного, а не наоборот…

— А, пустяки, — отмахнулся Егор словно от назойливого комплимента, — подерись ты с мое, поймешь, что три к одному — не такое уж и большое преимущество.

— И часто деретесь?..

— Постоянно. Хочешь, тебе по морде дам?

— Мне-то за что?..

— Была бы морда — а повод найдется. Скажем вот за глупые вопросы.

Антон действительно замолчал.

Прошли еще немного. У вывески какой-то забегаловки Егор остановился.

— Ты есть хочешь?..

— Не сильно.

— А я хочу. Всегда как перенервничаю — есть хочу.

Зашли во внутрь. Едой и выпивкой пахло изрядно. Чтоб этим запахам ничего не мешало, чуть не над каждым столиком висели транспаранты: у нас не курят.

— Посиди тут… — распорядился Егор, а сам прошел к стойке.

Вернулся с подносом: разметал тарелки, чай…

— Угощайся…

— Сколько с меня.

— Нисколько. Теперь ты у меня на полном довольствии.

Стали хлебать суп. Был он почти холодный. Чтоб его разогреть, Егор бухнул в тарелку красного перца. Затем снова продолжил разговор:

— Ты уж прости, но в общагу тебе идти нельзя. Да ты не расстраивайся. Тебе все равно был бы кирдык. Они бы, после обыска, все равно бы нагрянули к старику попытать его на счет того, кто просветил его насчет ведра…

— Неужели все так серьезно.

Егор хмыкнул:

— Все гораздо серьезней. Ты ел их колбасу — они этого не прощают. Теперь тебе точно смерть!

Разобрать — шутит он или нет, было невозможно.

Добрались до второго. Отварная картошка была просто отвратительной: совершенно безвкусной и холодной. Гарниром к ней были грибы.

— Ты уж прости, что не спросив взял грибы. Просто прикинул, чем меньше вероятность отравиться. Оказалось грибы. Мясо в таких забегаловках откуда только не попадает… Тут и собачатина, и куриный грипп, и тараканий насморк.

Рядом со столиком стоял игровой автомат. Подошел мужик, одетый в фуфайку и с клетчатой, дешевой сумкой. Выглядел совсем неважно, будто алкоголик с личностью изрядно распавшейся.

Бросил монетку, стал играть. Антон следил за ним краем глаза: звякнув, ушла монетка. Мелькание огней. Удар по клавишам. Тишина. Еще одна монетка… Опять хороводы огней. Но удар осторожный, выверенный…

И аппарат взрывается, мелькают огни, на башенке сверху аппарата, играет музыка.

Игрок будто стесняется своего выигрыша, свои руки помещает в лоток для денег, из-за чего звук получается глуше.

— Кстати, знаете, из-за чего на игорных автоматах ставят эти светофорчики, музыку… — спросил Егор.

— Нет, а из-за чего?..

— Очень просто. Чтобы подхлестнуть жадность человеческую. Когда кто-то выигрывает — об этом слышат все. Иначе же человек остается наедине со своим горем…

Бездомный сгреб монеты в бесчисленные карманы фуфайки и тихо удалился в сторону выхода. На стойке продавали водку на разлив, предлагали минималистическую закуску. Но визитер это все проигнорировал.

— Все равно пропьет… — подытожил Антон.

— А, меж тем, он выиграл…

— Везет же дуракам…

— И все же, ты ему завидуешь.

Отрицать подобное было как-то глупо. Выигрыш бездомного не был так уж и велик. Но, меж тем, деньги появились почти на пустом месте. Как тут хоть минуту не позавидовать.

Уже попивая чай, Антон все же решился:

— Подожди… В общагу все-таки надо…