Крис Хамфрис - Дракула. Последняя исповедь

Влад наклонился к ней.

— Лети, — сказал он так тихо, что слышать его могла только она. — Лети, моя красавица. Лети, моя звезда! — Потом поднял руку и отпустил ее.

Люди смотрели, как птица удаляется от них, превращаясь в темную, едва заметную точку. Она улетала навсегда. Влад чувствовал это и даже не пошевелился, чтобы взять приманку.

Через некоторое время Хамза произнес:

— Вот это и случилось с лучшим из нас и с лучшей из птиц. Первый раз всегда самый рискованный. Это…

Влад не дослушал его и начал быстро спускаться с холма. Хамза поспешил за ним и был удивлен, заметив выражение лица Дракулы. На нем не было сожаления, которое он ожидал увидеть, а тем более слез. В нем отражалось нечто такое, чего он никак не мог добиться все предшествующее время ни разговорами, ни шутками, ни чем-либо еще.

— Ты улыбаешься?

— Да.

— Это потому, что сокол принадлежал султану? — Хамза покачал головой, в его голосе послышалось раздражение. — Ты таким вот образом наказываешь его или тебя это вообще не трогает?

— Меня это очень трогает. — Влад остановился и обернулся к Хамзе, все еще улыбаясь. — Илона свободна.

— Ахтар! — сдвинув брови, поправил его Хамза.

— Да, — кивнул Влад, продолжая свой путь. — И она тоже.

В лагере их ожидали двое мужчин. Одним из них был ловец ястребов, из тех, что жили на вершине. Он принес первую пойманную птицу.

— Это ястреб крупной породы! — радостно воскликнул Хамза, взяв в руки хищника и внимательно осматривая его.

Ноги птицы скрепляли путы, на голову был надет колпачок. Жемчужно-серая с голубым отливом, она не шелохнулась, словно застыла.

— Это девочка, — продолжал Хамза. — Судя по весу, ей года два, не больше. — Он поднял голову и взглянул на Влада. — Таких ястребов называют мясниками. Они не знают жалости, охотятся и убивают так же, как мясник рубит ножом, неустанно и целенаправленно, пока не выбьются из сил. В их глазах всегда заметен легкий розоватый оттенок, но они становятся совершенно красными, словно наполненными кровью жертв, когда ястреб достигает возраста девяти лет. — Хамза улыбнулся. — Я думаю, султан недолго будет расстраиваться по поводу улетевшей соколихи, когда увидит такую красавицу.

Хамза оторвал глаза от птицы, взглянул на второго визитера, и улыбка потухла на его лице. Этот человек явно прискакал издалека. Дорожная пыль густо покрывала его от головы, Украшенной тюрбаном, до носков сапог.

— Посланец Мурада, — пробормотал Хамза.

Он отдал птицу охотнику и жестом приказал отнести ее в клетку, потом пригласил посыльного пройти в шатер.

Держа на руке Эрола, Влад пошел следом за ловцом птиц. Ему с трудом удавалось справляться с молодым соколом, на голову которого был надет колпачок. Сокол не мог видеть ястреба, которого недавно поймали, но чувствовал его присутствие, поэтому то и дело пронзительно вскрикивал, даже сорвался с руки Влада, повис головой вниз и отчаянно захлопал крыльями.

Ястреба поместили в отдельную клетку. Влад убедился в том, что ее дверцы надежно закрыты, и услышал за спиной едва различимые, мягкие шаги. Он быстро обернулся и успел заметить выражение обеспокоенности на лице Хамзы, который подошел к клеткам. Турок понял, что Влад смотрит на него, и поспешил спрятать чувства за обычной маской непроницаемости.

— Есть новости, — произнес сокольничий султана почти безразлично. — Мне приказано вернуться в Эдирне, а…

Влад почувствовал, как у него похолодело сердце. Он догадался, что имел в виду Хамза и почему прервал свою речь.

— А меня отвезти обратно в Токат, — жестко закончил заложник.

— Вовсе нет. — Хамза покачал головой. — Я собираюсь взять тебя с собой.

Влад постарался не показывать облегчения. Он внимательно смотрел на агу и пытался понять причины беспокойства, которое успел заметить на его лице.

Дракула задал только один вопрос:

— Мы уезжаем прямо сейчас?

— Нет. На рассвете, — последовал ответ. — Это раньше, чем я хотел бы, ради тебя, конечно. Я думаю, что ты все еще… утомлен. — Улыбка прогнала озабоченность с лица Хамзы. — В конце концов, мы возвращаемся не с пустыми руками, верно? С нами весть о прекрасной охотничьей птице, которую пришлют следом. Это будет подарок небес нашему султану. Так что сегодня вечером нам есть что отметить. Мы устроим пир.

На берегу стремительной реки, теряющейся среди гор, слуги развели костер. На огне в больших чанах они вскипятили воду и вылили ее в широкое, но довольно мелкое углубление, приготовленное среди прибрежных камней, рядом с тем местом, где ручей делал петлю, и застеленное продубленными шкурами верблюдов. Получились как бы два бассейна: один естественный, с холодной водой, другой с теплой.

— Для начала надо искупаться в холодной воде. Идем, — предложил Хамза и начал решительно снимать с себя одежду.

— Надо ли? — Влад с неохотой стянул куртку, сделанную из овчины, поглядывая на зеленоватый ледок, поблескивающий на воде.

Днем уже было по-весеннему тепло, но вечером и ночью зима все еще настойчиво заявляла о себе.

— Конечно, это не как у меня дома, в Эдирне, куда я приглашу тебя, когда мы вернемся, но тоже хорошо, — ответил Хамза. — Кроме того, если мы живем в лагере с пастухами, которые пасут коз, то это вовсе не значит, что от нас должно вонять, как от этой скотины.

Он протянул руку, помог Владу снять шерстяную рубаху, а потом уперся ему в грудь и толкнул в воду.

Дракула и прежде мерз в своей темнице, в Токате, но здесь холод был совершенно другим. Он охватил неожиданно и сильно. Влад попытался выскочить из воды, но Хамза прыгнул в бассейн и не дал ему выбраться наружу.

— Дьявол раздери, и правда холодно! — вскрикнул турок, но оттащил Влада назад, едва тот попытался проплыть мимо, чтобы вылезти из воды. — Погоди! Чем больше испытаний выпадет тебе здесь, на грешной земле, тем слаще будет в раю.

Они оставались в воде еще минуту. Оба посинели от холода, зубы у них стучали.

В конце концов Хамза встал и кивнул Владу.

— Все, выходим, пока наше мужское достоинство окончательно не отмерзло, а то мы будем пригодны только для службы в гареме.

Пошатываясь, они взобрались наверх и перешли в другой бассейн, который приготовили для них слуги. Тут им пришлось испытать совсем другие болезненные ощущения. Вода казалась непереносимо горячей людям, которых трясло от холода. Оба они очень медленно погрузились в нее с головой и через мгновение вынырнули до подбородка. От разгоряченных лиц поднимался пар.

— Ах! — довольно воскликнул Хамза, вдыхая разогретый воздух, наполненный ароматами бергамота и сандалового дерева, и блаженно вытянулся. — Вот это уже лучше. Мои жены не знают большего удовольствия, чем такое купание.