Крис Хамфрис - Дракула. Последняя исповедь

— А сколько у тебя жен, Хамза?

— Только две, слава Аллаху. Мне позволено султаном взять еще двух, кроме того, я имею право завести наложниц, но не хочу этого делать. Женщины! — воскликнул он, откинув голову. — Конечно, они дарят нам радость и негу по ночам, но днем!.. Аллах милосердный, они болтают целыми часами, и все время ни о чем! Ты не находишь? — Он бросил взгляд на Влада.

— Я… — Влад смутился и покраснел. — Я никогда…

— Что? Никогда? — Хамза сел и положил руки на края бассейна. — У тебя не было даже девицы из таверны или какой-нибудь отставной наложницы, которая в уютной спаленке за закрытыми ставнями соблазняла и ласкала бы тебя?

— Нет. — Влад покачал головой.

— А у Мехмета целых шесть женщин, нет, пять. Теперь осталось пять. Одна таинственным образом пропала.

Хамза снова взглянул на Влада, но тот не смог ничего прочесть в его взгляде, и потому лицо его осталось невозмутимым.

— Мехмет уже отец, а ты? Ведь вы же с ним ровесники, разве нет?

— Пример Мехмета для меня ничего не значит, — враждебно ответил Влад.

— Я знаю, ты не любишь его.

— Я его ненавижу. Он наглец и грубиян.

Дракула помедлил в раздумье. Он давно собирался спросить Хамзу о Раду, но не решался.

— Мой брат… Как ему живется там?

Хамза закрыл глаза и снова погрузился в воду.

— Я думаю, достаточно хорошо. Мехмет весьма добр к нему. Но ты не должен так легко и бездумно рассуждать о наследнике престола. — Он снова открыл глаза. — Наглец? Возможно. Грубиян? Порой да. Он таков, каким его воспитали, и в этом ничем не отличается от тебя. Амбиции его велики, как и твои. Но ты можешь только мечтать о власти, а Мехмет однажды получит ее, чтобы воплотить в жизнь все свои мечты.

— Ты напомнил мне, что я ничто, всего лишь заложник, — ответил Влад с едва скрываемой горечью.

— Опять ты слишком легко бросаешься словами. «Всего лишь». Это не совсем так. Быть заложником тоже кое-что значит. Ты князь, и у тебя тоже будет власть.

— Но не такая, как у Мехмета.

— Да, не такая, — Хамза покачал головой. — Но отметь для себя, мой молодой друг, что Мехмет завоюет мир, опираясь на власть именно таких людей, как ты.

Он хлопнул в ладоши. Появился слуга, прятавшийся неподалеку. Он принес рукавицы для оттирания грязи, передал их хозяину, поклонился и удалился.

— Вот, — сказал турок, разворачивая мочалку. — Иногда бывает необходимо замарать руки, чтобы спина стала чистой.

Он пересек бассейн и приблизился к Владу. Тот напрягся. Однако движения Хамзы, который принялся тереть Дракуле спину, были вовсе не похотливыми, но резкими, даже грубыми. Так обычно делали банщики в Эдирне. Когда же ага предложил ему свою спину, он постарался на славу, с усердием, от которого турок даже застонал.

Через некоторое время Хамза повернулся и взял Влада за руку.

— А теперь идем, мой юный друг, — мягко проговорил он. — Нас ждут другие удовольствия.

За время их отсутствия шатер преобразился. Простые овчины, на которых они спали, были скручены и служили валиками для великолепных измирских ковров, каких Влад прежде и не видел. Они переливались бесчисленными оттенками вышивки. Меж двух лож стоял низкий столик. В углах горели зажженные фонари, жаровня источала запах ароматизированного масла. В шатре было очень тепло, особенно после прогулки на свежем, прохладном воздухе. Их ждали теплые халаты на шелковой подкладке и мягкие шерстяные туфли.

Хамза хлопнул в ладоши, и слуги принесли еду. На этот раз она отличалась от той довольно скромной пищи, которую они употребляли до сих пор. Конечно, это было все то же козье мясо, но не тушеное, как обычно, а в виде кебабов, приправленных пряными травами. Густой плов, сдобренный фисташками, изюмом, курагой. Хлеб с корочкой, ароматизированной розмарином, варенье из маковых зерен и меда. Вместо простой речной воды был подан шербет из апельсина и граната.

По мнению Влада, на столе не хватало только одного. Он взглянул на пустой кубок, и Хамза это заметил.

— Ты очень хочешь вина? — спросил он.

— Почему очень? Просто хочу. Да… — Влад пожал плечами.

— А как насчет стихов из Корана, которые ты так прекрасно читал в придворной школе? Ты помнишь?

Влад кашлянул, прочищая горло, и быстро вспомнил арабские слова:

— «О вы, которые уверовали! Опьяняющий напиток, азартные игры, жертвоприношения на каменных жертвенниках и гадание по стрелам — скверные деяния, внушаемые шайтаном. Сторонитесь этого, быть может, вы преуспеете».

— Ты веришь в то, что это так?

— Нет. Потому что я не мусульманин. Кроме того… — Он сделал паузу.

— Кроме того, многие мусульмане не соблюдают закон. — Хамза наклонился вперед. — Ты это хотел сказать?

— Возможно.

— Включая Мурада, нашего султана, святилище мира, который любит вино и даже, как шепчут злые языки, порой не знает меры.

— А ты, Хамза, не любишь?

— Я не люблю. Дело не только в словах пророка, хотя я чту их. — Он улыбнулся. — Мне просто не нравится, как вино воздействует на людей. Некоторые становятся небрежными, болтливыми, излишне сентиментальными. Другие, напротив, только и ищут возможность как следует подраться. — Он выпрямился. — Нет, если уж у меня и есть желание пренебречь заповедями Корана, то это можно сделать и по-другому.

— Это как же? — Влад нахмурился.

Вместо ответа Хамза снова хлопнул в ладоши. Немедленно появились слуги. Они убрали со стола остатки еды, потом один придвинул небольшую жаровню, другой принес металлическую посудину, а третий — флягу. Все трое поклонились и вышли.

Хамза сунул руку в карман, вытащил коричневатый камушек и показал его Владу.

— Что это? — спросил тот.

— Те самые другие удовольствия, — пробормотал турок, наклонился и положил камушек в металлический горшок, нагревающийся на жаровне. — Гашиш из Ливана. Знаешь о нем?

— Не очень, — ответил Влад. — Некоторые ребята из школы посещали такого рода дома в Эдирне, но я… — Он покачал головой. — Я — нет. На что это похоже?

— На мечту. На сон.

Хамза плеснул в сосуд жидкости из фляги.

— Это отжим инжира, — продолжал он.

Когда сосуд разогрелся, он добавил туда еще кое-что. По запаху Влад узнал гвоздику и мускатный орех. Хамза молча помешивал содержимое сосуда, через некоторое время снял его с жаровни, зачерпнул содержимое бронзовой ложкой, разлил жидкость в две маленькие чашечки, поднял обе и протянул одну Владу.

Тот взглянул на ладонь, на которой стояла чашечка, и отпрянул.

— Я думаю, не надо, — произнес он, но Хамза не опустил руку.

— Я предлагаю тебе только временное забытье, сон, уход от действительности. Ничего больше.

Но Влад снова отрицательно покачал головой.

— Я могу только догадываться о том, какие ужасы выпали на твою долю в Токате, — мягко продолжал Хамза. — Я упросил Мурада позволить мне поехать туда и покончить со всем этим. Эта чашечка — только часть лечения. Доверься мне.