Луи Буссенар - Террор в Македонии

Оказавшись на какой-то момент без оружия, юноша отбросил бесполезную теперь рукоятку и подобрал заряженный карабин бандита. Его презрение к смерти, его отвага произвели сильное впечатление на жителей деревни. Как! В одиночку человек решился напасть на головорезов Марко, жестоких хищников, которым никто до сих пор не осмеливался дать отпор! На их глазах он уничтожил двоих. И этот человек – один из них, такой же простой славянин!

Жоаннес, словно угадав мысли односельчан, почувствовал, что сердца людей окрепли и готовы раскрыться навстречу опасности.

– Что же вы стоите? – крикнул он. – Защищайтесь! Защищайте ваших жен, дочерей, ваши дома! Вперед, друзья!

– А ведь он прав, этот парень прав, – ответил чей-то голос. – Он хорошо сказал, а еще лучше сделал.

От группы испуганных крестьян робко отделился человек.

– Смелее, Михаил! – ободрил его Жоаннес. – Не бойся, иди сюда! Кто-то же должен защитить наших женщин!

С этими словами молодой человек быстро выстрелил в третьего бандита. Сраженный в грудь, албанец упал.

– Вот видите, это совсем не страшно! – кричал Жоаннес. – Их осталось только девять из двенадцати! Вооружайтесь, братья! Вперед! Смерть проклятым албанцам!

Юноша отбросил пустой карабин, Михаил поймал его, а Жоаннесу передал оружие обезглавленного противника.

Из дома в разных местах высунулись пять или шесть стволов, готовых к стрельбе. Жоаннес был не только смел, но и рассудителен. Увидев это и поняв, что их сейчас начнут обстреливать из укрытия, он скомандовал:

– Михаил, будь внимателен и делай как я!

– Хорошо!

Этот коренастый и крепкий парень для начала держал себя превосходно. Жоаннес прыжком бросился на землю, спрятался за крупом лошади и, сжавшись в комок, чтобы его нельзя было увидеть, стал ждать. Михаил, укрывшись по примеру товарища, порылся в патронташах и передал ему патроны.

Тут осмелели и остальные крестьяне. Отвага, проявленная их земляками, передалась и им. До них наконец дошло, что эта покорность животных, которых ведут на бойню, неотвратимо погубит их.

– Раз нам все равно суждено умереть, раз ничто уже не может нас спасти, лучше умереть в бою, – сказал один из них, как бы подытоживая общее мнение.

А другой с холодной яростью добавил:

– И чего мы так долго терпели?!

И все закричали:

– Да здравствует Жоаннес! Вперед! Смерть бандитам!

Это был настоящий клич мести за все унижения и лишения, перенесенные в годы жесточайшей тирании. Призыв к немедленному отмщению и надежда на скорое освобождение.

Крестьяне похватали вилы и косы: кому не досталось, вооружились лопатами и палками. В какой-то момент Жоаннесу пришлось даже удерживать товарищей, чтобы они не бросились очертя голову прямо под пули бандитов. К тому же в доме находились женщины и молодые девушки. Надо было проявить осторожность…

Когда первый приступ гнева прошел, Марко вновь обрел самообладание. Он оценил ситуацию и нашел ее весьма серьезной.

Прежде всего, они лишились лошадей, а в их положении это настоящая катастрофа: главное преимущество людей с гор всегда состояло в мобильности. Кроме того, он только что потерял трех человек из своего отряда. И наконец, произошло нечто гораздо более страшное: впервые с незапамятных времен крестьяне, эти покорные вассалы, эти презренные рабы, с которыми можно было делать все что угодно, посмели протестовать.

Вот что было самым непостижимым и наносило серьезный ущерб престижу неукротимых албанцев, над которыми даже турки не имели полной власти. Марко был застигнут врасплох, кто бы мог ожидать такое?!

Несмотря на внешнее спокойствие, все в нем клокотало от гнева и требовало возмездия.

На худой конец он сможет выпутаться из этой истории. Достаточно всем броситься разом на осаждающих и пробить брешь в их рядах. Но это будет выглядеть как бегство, а значит – конец его господству. Навсегда исчезнет вековой страх, дававший людям с гор полную власть над крестьянами. Нет, он должен уйти победителем, с гордо развевающимся знаменем, преподав этим мужланам жестокий урок, о котором с трепетом будут вспоминать не только они, но и их дети и внуки.

Поэтому сейчас необходимо выждать, занять оборону и отразить, если потребуется, их натиск. А там будет видно… В конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

У Марко созрел план.

– Нам придется выдержать нелегкую осаду, – обратился он к своим людям. Успокойтесь, мы отомстим за смерть товарищей. Это будет страшная месть, но мы останемся царствовать в этих горах и хозяйничать на равнине!..

Ослепленные гневом, крестьяне внезапно стали столь же смелыми и безрассудными, сколь раньше были трусливыми и малодушными. Яростно крича и потрясая примитивными орудиями, они устремились по направлению к дому.

– Смерть албанцам! Смерть ворам и убийцам! Отомстим за все!

– Огонь! – скомандовал Марко.

Раздался сразу десяток выстрелов. Дым заполнил комнату. Женщины в ужасе запричитали и заплакали. Свинцовый ураган, пронесшийся над двором, скосил несколько человек. Как ни странно, это не только не умерило пыла наступавших, но еще больше возбудило их.

– Кровь за кровь! – воззвал Михаил, до того спокойный и невозмутимый.

Теперь они готовы были все, как один, умереть за святое дело. Лишь хладнокровие Жоаннеса и доверие, какое он внушал, остановило его земляков. Он увлек их под навес, куда пули уже не долетали, и начал что-то быстро вполголоса говорить.

У юноши тоже был свой план. Крестьяне встретили его предложение радостными криками.

– Правильно, Жоаннес. Будешь нами руководить. Командуй, мы станем выполнять все твои распоряжения!

– Время не ждет. Нам надо спешить, друзья. Смелее! Пророем подземный ход через колодец. Труд предстоит тяжелый. Я начну первый.

– Нет, только не ты! – прервал его Михаил. – Ты наш командир. Ты должен следить за всем, давать указания. Мы сами все сделаем.

– Но это очень трудная задача!

– Ничего! Зато через какие-нибудь двенадцать – пятнадцать часов мы освободим наших женщин, воздадим должное бандитам и освободим от них свою землю!

– Хорошо сказано, Михаил! А теперь за работу!..

Все это время Марко тоже готовился осуществить свой замысел. Странным и со всех точек зрения оригинальным был этот план.

Сняв феску из ярко-красного фетра, он положил ее на стол. Потом, взяв кинжал, которым было пригвождено к одной из досок ухо несчастного Грегорио, острым, как бритва, лезвием отрезал от фески полоску в два пальца шириной. Получилось что-то вроде ошейника, достаточно плотного и эластичного. Вернув несколько уменьшившуюся феску на свою рыжую шевелюру, он позвал:

– Хадж!

Наевшийся досыта леопард, несмотря на шум и суету, мирно дремал с полузакрытыми глазами. Услышав свое имя, он потянулся, подошел к хозяину и положил огромную голову ему на колени. Ласково почесав зверя за ухом, Марко осторожно надел на шею хищника необычный ошейник, потом громко прокричал ему одно только слово: