Понсон дю Террайль - Капитан Мак

— Что еще?

— О, на этот раз приятные вещи.

— Тогда говорите быстро.

— Вы же не думали, что я приму командование крепостью Ла-Рош-Сент-Эрмель под именем дона Руиса?

— Почему же нет, если только так можно было спастись.

— Вы дитя. Но я уверен, что вы так и думали из расположения ко мне, а титулы и звания тут были не причем.

— О, конечно, это так.

— И вы готовы смириться с тем, что станете женой бедного офицера без состояния, которому нечего вам предложить, кроме имени, да и то неизвестно от кого ему доставшегося?

— Готова, — сказала она с прелестной улыбкой.

— Так вот, я, еще вчера, когда вы мне прислали голубую ленту, которую я вас попросил, и тем признали свою любовь, — сказал Мак серьезно и взволновано, — я лишь в отдаленном будущем провидел для себя возможность жениться на вас, потому что не хотел, придя к вашему отцу просить у него самое заветное сокровище, то есть вас, быть простым рыцарем удачи.

— Вы чересчур скромны, дорогой капитан, и если я вам ответила так, как я это только что делала, то только потому, что мой отец готов отдать свою дочь человеку, которого она любит и который сумел ее защитить.

— Это большое счастье, и мне есть чем гордиться, но посмотрите на меня: я счастлив, потому что мои мечты сбылись. Я — комендант крепости Ла-Рош-Сент-Эрмель, и при этом под именем Мака. Ах, что же до имени, — добавил он, смеясь, — вам придется им удовлетвориться: другого у меня нет, чтобы вам предложить.

И тут капитан рассказал Саре о своем визите к кардиналу.

Но Сара снова стала серьезной.

— Кардинал вознаградил вас за то, что вы раскрыли заговор, который замыслили испанцы, — это прекрасно; но над кардиналом есть король, и король любит донью Манчу. Что случится, когда она узнает, что ее брат и ее соотечественники были выданы вами? Не достанет ли ее влияния на короля, чтобы добиться их помилования и аннулировать ваше назначение?

— Донья Манча, дорогая Сара, совершенно не любит своего брата и будет рада, что избавилась от него. Что же до прочих, то они ей и вовсе безразличны, и она согласилась заниматься этим заговором только под давлением дона Фелипе.

— Может быть, вы и правы, но одну вещь следует все же от нее скрыть — это наши планы пожениться.

— Что вы говорите?! — обеспокоенно воскликнул Мак, — я ведь рассчитываю осуществить эти планы как можно скорее.

— Но вы забыли, — с сомнением произнесла Сара, — что эта дама любит вас!

— Ах, да, верно, я и забыл об этом. Вы этим недовольны?

— Конечно нет, но если она узнает, что вы любите меня, она захочет отомстить и наказать вас за равнодушие.

Мак задумался. Рассуждения Сары очень походили на правду. Минуту он молчал, потом поднялся.

— Что вы собираетесь делать?

— То, что делаю всегда: атаковать врага в лицо.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что я сию минуту иду к донье Манче и расскажу ей все сам.

— Но в данном случае ваш враг — молодая, красивая женщина, которая вас любит. Это очень опасно!

— Вы ревнуете?

— А как же иначе?

— Ну, тогда я совершенно счастлив, — сказал Мак, — но вы не бойтесь ничего, моя любимая, потому что ваши прекрасные синие глаза очаровали меня настолько, что я просто нечувствителен к пламенным взглядам прекрасной доньи Манчи.

— Тогда идите и возвращайтесь скорее.

Через четверть часа Мак был уже у прекрасной испанки.

Когда ей доложили о приходе капитана, донья Манча резко поднялась с места.

Что ему от нее нужно?

Он действительно предатель, как назвал его дон Фелипе, и пришел к ней, чтобы заставить ее говорить и узнать у нее о заговоре?

Или пришел влюбленный, который готов упасть к ее ногам и молить ее о том, что она была бы счастлива ему отдать?

— Сударыня, — сказал, входя, Мак, — у меня есть считанные минуты. Меня ждут, поэтому позвольте мне говорить откровенно и кратко.

Увы, донья Манча хорошо поняла, что к ней пришел не возлюбленный.

— Говорите! — произнесла она.

— Заговор раскрыт.

— Ах, значит это ваше дело? Дон Фелипе меня не обманул? И вы решили меня погубить, меня, которая… О, вы — негодяй! Ну что же, продолжайте. Может быть, вы пришли меня арестовать? Я готова следовать за вами. У меня было время бежать, но как вы видите, я здесь.

— Позвольте мне вставить несколько слов?

— Говорите, что вам угодно.

— Я не мог выбирать между вашим братом и своей родиной. Он хотел продать мою страну. Но между вами, сударыня, и вашим братом я всегда делал большую разницу. Он хотел, чтобы меня повесили. Вы меня спасли. Потом, как я могу забыть те мгновения, когда вы были моей? Правда, я думал, что держу другую в своих объятиях, и вы думали, что прижимаете к своей груди другого. Ну и что же? Ведь это вы были моей, а я был ваш.

— Так вы меня еще любите? — прошептала в упоении донья Манча.

— Нет, Манча, нет, я не люблю вас. Я не могу вас любить, потому что отдал свое сердце другой, и она готова отдать мне руку.

— Так что же вы здесь делаете?

— Я пришел спасти вас.

Испанка снова приняла надменный вид.

— Меня спасти? Вы полагаете, что вы для этого нужны? Пусть меня не любит наемный солдат, зато меня обожает король!

— А вы уверены, что кардинал не имеет над вами больше власти, чем король?

— Ну и что с того? — сказала она, и показала ему флакончик, закрытый притертой пробкой. — Имея это, можно ничего не бояться.

— Вы хотите убить себя, Манча? Нет вы этого не сделаете, я умоляю вас не делать этого. Я прошу вас во имя вашей любви и ради спасения моей. Манча, наступил час, когда души возвышаются. Франция была в опасности; я могу сказать без преувеличения, что я ее спас. Сегодня утром я держал жизнь вашего брата в своих руках. Но я пожертвовал своей личной местью. И если я здесь, то потому, что наступила моя очередь спасать вас. Вы не вознаградите меня, если ваша смерть встанет между мной и Сарой. Вы любите меня, Манча. Так докажите это, оставаясь жить!

И он подошел к ней. Она почувствовала на своем лице его горячее дыхание. Она была почти что в его объятиях, он держал ее за руки. Ах, как ей хотелось продолжать роман, который начался в Блуа! О Боже, как она его любила!

Но она не хотела быть недостойной его. Она взяла флакон и бросила в камин, где он и разбился.

— Говорите, что я должна делать, — сказала она.

— Вы хотите остаться в Париже?

— Нет.

— А король?

— Он просто глуп.

— Он любит вас.

— Да, и будет меня любить каждый раз, как увидит, но он слишком упрекает себя за эту любовь, чтобы не прийти в восторг от того, что он больше меня не увидит. Ну а я, вы это знаете, совсем его не люблю. Я просто повиновалась брату.

— Тогда готовьтесь к отъезду, Манча. Вы родились за Пиренеями…

— И вы хотите, чтоб я туда вернулась?

Он посмотрел ей в глаза.