Бернард Корнуэлл - Ярость стрелка Шарпа

Она качнула головой, но получилось неубедительно.

— Не забывай, дорогуша,— продолжал Шарп,— что священник очень зол. Ему нужны письма. Так или иначе, печатный станок он добудет, но сначала ему понадобятся письма, верно? Он придет за тобой, Катерина. Придет с ножом. И разрежет твой миленький животик сверху донизу.

Простыня поползла выше, скрыв уже не только рот, но и нос.

— Думаешь, он тебя не найдет? Я ведь нашел. И я знаю, что письма у тебя.

На сей раз она никак не отреагировала и только смотрела на капитана огромными, широко открытыми глазами. В них не было страха. И Шарп понял почему. Катерина Бласкес познала силу и власть своей красоты и догадалась — этот человек не сделает ей ничего плохого.

— Так что, дорогуша, тебе нужно лишь сказать, где остальные письма, и мы на этом закончим.

Она медленно опустила простыню и несколько секунд молча и серьезно смотрела на Шарпа, очевидно обдумывая ответ. Потом нахмурилась.

— Скажите, что у вас с головой?

— С пулей встретился.

— Какая глупость, капитан Шарп.— Улыбка мелькнула и пропала. Голос у нее был густой, томный, с американским акцентом.— Пампе рассказывал мне о вас. Говорил, что вы опасный человек.

— Так и есть. Опасный. Очень.

— А вот и неправда.— Она улыбнулась ему и повернулась к тикавшим на полке часикам.— Еще и восьми нет!

— А ты хорошо говоришь по-английски.

Она откинулась на подушку.

— У меня мама американка. Папа — испанец. Они познакомились во Флориде. Слышали о Флориде?

— Нет.

— Это на юге Соединенных Штатов. Раньше была британская, но вам пришлось отдать ее испанцам после войны за независимость. Ничего особенного, кроме индейцев, рабов, солдат да миссионеров. Папа был капитаном в гарнизоне Сент-Огастена.— Она нахмурилась.— Если Генри узнает, что вы здесь, он сильно разозлится.

— Генри придет нескоро. Он сейчас работает с лордом Памфри.

— Бедняжка Пампе,— вздохнула Катерина.— Он мне нравится. Мы с ним много разговариваем. Отвернитесь.

Шарп подчинился, тем не менее скосил глаза и увидел ее в зеркальной дверце шкафа.

— И отойдите от зеркала.

Шарп снова повиновался.

— Теперь можете повернуться.— Катерина успела надеть голубой шелковый жакет, который зашнуровала до подбородка.— Когда принесут завтрак и воду, вам нужно будет подождать вон там.— Она указала на дверь возле шкафа.

— Пьешь воду на завтрак? — спросил Шарп.

— Вода для ванны.— Катерина потянула за ленточку, и где-то в глубине дома звякнул звонок.— Попрошу, чтобы растопили камин. Будете ветчину? Хлеб? Яйца? Цели, конечно, куры снеслись. Скажу, что проголодалась.— Она прислушалась — с лестницы донеслись тяжелые шаги. — Идите.

Шарп укрылся в крохотной комнатке, полностью занятой женскими вещами. На столе с зеркалом перемешались баночки с мазями, косметика и мушки. За зеркалом было окно. Погода прояснялась, и Шарп видел снимающиеся с якоря и идущие на север, к выходу из бухты, корабли. Армия пришла в движение. Он смотрел на корабли и думал, что его место там, с солдатами, мушкетами, пушками и лошадьми. Люди отправлялись воевать, а он здесь, в гостях у шлюхи…

Завтрак подали полчаса спустя. К этому времени в камине уже трещал огонь, а над ванной поднимались клубы пара.

— Слугам не нравится наполнять ванну,— сказала Катерина, усаживаясь на подушку,— слишком много работы, но я все равно моюсь каждый день. Сейчас вода слишком горячая, так что придется подождать. Поешьте пока.

Отказываться Шарп не стал. Он сидел на кровати, ел и задавал вопросы.

— Ты когда уехала из этой… как ее там… Флориды?

— В шестнадцать лет. Мама умерла. Отец сбежал еще раньше. Оставаться не хотелось.

— Почему?

— Жить во Флориде? — Она зябко повела плечами.— Жуткое место. Болота. Змеи. Аллигаторы. Индейцы.

— А как попала сюда?

— На корабле. Вплавь было бы далековато.

— Одна?

— Меня привез Гонсало.

— Гонсало?

— Тот, которого зарезали.

— Тот, что собирался продать письма?

Она кивнула.

— Он самый.

— И с тех пор ты работала с Гонсало?

Она опять кивнула.

— Да. В Мадриде, Севилье, теперь здесь.

— И везде одна игра?

— Игра?

— Притворяешься благородной, получаешь письма, потом продаешь?

Катерина улыбнулась.

— Мы заработали кучу денег, капитан Шарп. Вы о таких и не мечтали.

— Мне мечтать без нужды, дорогуша. Я однажды украл драгоценности индийского короля.

— Так вы богаты? — спросила девушка, и глаза ее заблестели.

— Все потерял.

— Какой же вы неосторожный, капитан Шарп.

— И что же ты собираешься делать без Гонсало? Катерина нахмурилась.

— Не знаю.

— Останешься с Генри? Будешь его любовницей?

— Генри добр ко мне, но не думаю, что он возьмет меня с собой в Лондон. А он ведь вернется в Лондон, да?

— Вернется,— подтвердил Шарп.

— Значит, придется найти кого-то еще. Но не вас.

— Не меня? Она улыбнулась.

— Кого-нибудь богатенького.

— Только держись подальше от отца Монсени,— предупредил Шарп.

Катерина поежилась.

— Разве священник может быть убийцей?

— Может, дорогуша. Дрянной человек. И ему нужны твои письма. Ради них он и тебя убьет.

— Вам тоже нужны письма.

— Верно.

— И Пампе говорит, что вы убийца.

— Так оно и есть.

Она задумалась ненадолго, как будто решая сложную дилемму, потом кивком указала на ванну.

— Пора почиститься.

— Мне убраться в ту комнатушку? — спросил Шарп.

— Конечно нет. Ванна для вас. От вас воняет. Раздевайтесь, капитан Шарп, а я потру вам спинку.

Шарп был хорошим солдатом. И всегда выполнял приказ.

— Мне нравится Генри Уэлсли,— сказал Шарп.

— Мне тоже,— сказала Катерина,— только он…— она задумалась, подыскивая подходящее слово,— слишком серьезный.

— Серьезный?

— Печальный. Это из-за жены. Пампе говорит, она не очень красивая.

— Не надо верить всему, что говорит Пампе.

— А мне кажется, он прав. Есть такие женщины, некрасивые, но из-за них мужчины сходят с ума. Вот и она сделала с Генри что-то такое. Ты собираешься спать?

— Нет.— Кровать была широкая, матрас пуховый, простыни шелковые, подушки большие и мягкие. И Катерина рядом…— Надо идти.

— Мундир еще не высох.

Она сама постирала его форму в ванне, теперь одежда сушилась на двух стульях у камина.

— Нам надо идти,— поправился Шарп.

— Нам?

— Тебя будет искать Монсени. Ради писем он пойдет на все.

Катерина задумалась.

— Когда Гонсало убили, я испугалась и пришла сюда. Здесь ведь безопасно.

— Думаешь, Пампе тебя защитит?

— Сюда никто не посмеет войти. Это же посольство!

— Монсени посмеет. А здесь у входа даже часовых нет. Слуги священника останавливать не станут. Поверь, войти в дом для него пара пустяков. Я же вошел, вот и он…