Александр Тестов - Последняя битва

– А батюшка?

– А это уж как получится…

Сигурд сказал и пожалел, в глазах княжны блеснули слезы.

Поспать удалось совсем немного, но Сигурд заставил себя встать. Выйдя на двор, он умылся снегом. Горизонт уже просветлялся, начинался следующий, не менее ответственный день.

Херсир буквально на ходу что-то съел и изловил Магнуса, который деловито перекатывался по внутреннему двору.

– Что нашли? – коротко вопросил херсир.

– Один сундук… гривен нет. Так, мелочь… но есть пара хороших мечей, – тут Магнус немного просиял, – кольчуга есть и с десяток крепких щитов… шкуры есть лосиные. Пойди сам взгляни.

– Ладно, верю. Собирай дружину, пройдитесь по граду!

– Понял, – десятник улыбнулся, мол, добычу собирать – это мы завсегда.

Поднявшись на стену детинца, херсир обозрел то, что ему досталось. Он видел, как дружинники растекаются по немногочисленным улочкам мерянского града. Как они по-хозяйски входят в дома… Послышались первые женские визги, которые вскоре перекрылись жалобным мычанием коров и тревожными повизгиваниеми поросей. Пару раз злобно тявкнули псы, а затем их предсмертные поскуливания растворились в общем хоре звуков.

Жителей, как мог видеть Сигурд, в граде почти не осталось. Ночью, пользуясь тем, что ворота не охранялись, меря покинули насиженное место. «Оно и к лучшему», – подумал херсир и сошел вниз. Долго задерживаться в Тротве резону не было, а посему Сигурд тут же развел бурную деятельность. Все имеющиеся лошади и сани были приспособлены под погрузку добычи, которую уже начали сносить во внутренний двор детинца. Викинги и союзные вепсы мели практически все, что попадалось на глаза. Мешки с зерном, отрезы ткани, кузнечные заготовки, бочонки с медом, меха и шкуры, одежду, кто-то умудрился даже ткацкий станок припереть… Ну и конечно, трофейное оружие было заботливо обернуто в дерюги и уложено на двух санях.

Скотина, имеющаяся во дворах жителей, тоже вся оказалась на детинце. Недолго думая, воины принялись колоть, потрошить, щипать туши живности. Часть тут же шла на костры, часть туш поливали водой. На морозе вода мгновенно схватывалась, образуя плотную глазурь. Затем туши укладывали на сани. Сигурд руководил погрузкой и озабоченно качал головой. Саней набиралось с добрую дюжину.

– М-да…

Херсир прикидывал, что с таким обозом передвигаться придется не бойко. Да еще дружинники набили походные мешки барахлом. Особенно старались союзнички. Вепсы тащили вообще все подряд, как будто это была уникальная возможность награбить добра. Первая и последняя в жизни. Наклали по мешкам даже ложки… Справедливости ради надо отметить, что брали только новые ложки. Старыми и покусанными – брезговали. Эстеты, лемби им под хвост!

Сигурд решительно шагнул к саням и принялся за отсев.

– Ну куда ты тащишь эту бандуру? – херсир узрел двух вепсов, которые пытались пристроить на сани тяжеленную наковальню.

Они пыхтели, потели, но старались.

– Бросьте ее на…

– Так железо же… – растерянно ответил один по-словенски.

– Надо, – протянул другой.

– Я говорю – оставь! – Сигурд повысил голос, и оба вепса так поспешно бросили наковальню, что едва не угодили себе по ногам.

– Эй! А ну, чего тащишь? – херсир уже переключился на другого вепса.

– Одёжу! – ответил боец, поправляя огромный тюк на плече.

– А ну покаж!

Тюк комом упал на снег.

– Так-так… – Сигурд покачал головой, – да тут одна рванина. Ну скажи ты мне, на кой тебе эта рвань?

– Одёжу можно залатать, – запротестовал вепс, понимая своим хозяйским нутром, куда клонит начальник.

– Вот и вот – это хорошие порты… ну ладно, вот еще рубаха путная! Остальное выбрось! Ну? Выбрось, я сказал, иначе сам на горбу потащишь, и если отстанешь от дружины, меря из тебя веревок кожаных понаделают! Брось, говорю!

Сигурд проследил, чтобы парень избавился от ненужного хлама.

– Ну тупы-ы-ые! Епыр… Мать моя! Ну нахрена тебе пустая бочка?! – и тут Сигурд вскипел не на шутку.

Он подскочил к вепсу, оттолкнул его в сторону.

– Слушай меня все! Брать только самое ценное! Нам нужно спешить назад, в Уйболлу! Там наши парни в осаде, а вы тут как бабы тряпки собираете! – он так проорал, что под конец связки не выдержали и перешли на писк. – Все ясно?! Ульф! – Сигурд увидел десятника на крыльце терема. – Ульф! Давай сюда.

Десятник, почуяв неладное, метнулся к саням.

– Стой тут! Отвечашь за погрузку. Берем только самое ценное! Остальное в помойку. Понял?! Ну?!

– Ага… – Ульф, сдержанно улыбнувшись, кивнул, мол, все сделаем в лучшем виде.

Сигурд отошел в сторону, перевел дух. Чертовски захотелось покурить… И тут на глаза попался Кятла. Он жестом подозвал вепсского выборника.

– Кятла, сделай милость – объясни своим людям, что не надо хапать все подряд. Ты посмотри, чего они прут! Как мыши, все в нору!

Кятла обвел взглядом растущую кучу выбрасываемого Ульфом из саней барахла.

– Да-а-а-а…

– Вот тебе и да. Пойди и растолкуй своим!

Кятла понял, Кятла ушел выполнять, а Сигурд спокойно стоял в сторонке еще несколько минут, пока не увидел викингов, возвращающихся из града. Впереди важно шествовал Магнус, а вот позади его…

– Мать честная. И эти не лучше, – херсир с досады аж сплюнул.

Один из дружинников нес длинную лавку. Уверенно нес, целенаправленно, к саням, намереваясь ее там и пристроить. С виду лавка была новехонькая. И всего ценного было в этой деревянной лавке то, что имела она резные ножки. Видимо зимой мере делать было нефиг, вот он и строгал да вырезал, а этот жадина позарился.

– Охо-хо-хо, – вздохнул херсир, но вмешиваться не стал, решив поглядеть, как справится с поставленной задачей Ульф.

Десятник сразу преградил несуну дорогу, грудью встав на защиту саней. Но тот упирался, ругался и пытался обойти зануду-десятника и прорваться к саням. Наконец, Ульф кивнул в сторону Сигурда, и воин обреченно опустил голову. А потом размахнулся и забросил свой несостоявшийся трофей в сугроб под стену.

Как не торопил Сигурд, но день был потерян. Только под вечер обоз окончательно снарядили. Общими усилиями удалось немного сократить санный обоз. Экономия места высвободила двое саней. И херсир решил на одних разместить знатных пленниц, а на других шестерых раненых.

Ворота детинца на ночь плотно затворились, Сигурд решил двинуться рано поутру. Еще раз проверив, все ли в порядке, херсир лично обошел посты и со спокойной совестью отправился почивать. По дороге, правда, зашел проведать пленниц. Но те уже спали, и, как доложила охрана, вполне сытые.

Он только лег, как в дверь бабахнули.

– Ну, кого там несет?

– Это я…

На пороге стоял Магнус.