Александр Тестов - Последняя битва

– Гори-гори ясно…

– Ясно, – изрек князь и, узрев симпатичную румяную большегру… большеглазую девушку, кинулся к ней.

Он поспел как раз вовремя, ибо сразу двое парней нацелились на эту королеву красоты. Вадим первый схватил ее за руку.

– Ой, – пискнула она, но упираться не стала.

Вадим прижал девушку к себе и страстно поцеловал в губы, тем самым обозначив свои права. Эх, понеслась…

Затем они прыгали через костры, водили со всеми хороводы, пили брагу, ели блины с сиговой икрой, пели песни и под конец далеко за полночь угомонились в княжеской опочивальне…

Расслабление длилось недолго. Вскорости прибыл гонец от новгородского князя и передал слова Гостомысла. Что, дескать, он сбирает и посылает под крепкой охраной дочь свою, Умилу, в град Вадимов. И что в травень [102]месяц, как и было условлено, он отправит княжну навстречу жениху. Однако Гостомысл просит свадьбу отложить, ибо сам желает принять участие в торжестве. Это может устроиться после взятия варяжского борга, к коему и должны приступить союзники в конце травня месяца. И ежели князь руссов на том стоит, то пусть через гонца шлет свое слово.

– Вот оно как, – проговорил Вадим, когда гонца проводили за дверь.

– В травень, княже… – начал было воевода, но князь перебил его.

– Ишь, хитрый лис! – Вадим откинулся на спинку кресла. – Что удумал, а? Надёжу [103]хочет. Это, стало быть, он нам невесту шлет, а со свадьбой погодить просит. Так-так… В заложники Умилу отдает… коли мы совладаем с ярлом варяжским, тут и пир горой, а ежели нет, то Гостомысл и назад сдаст.

– Не посмеет, – подал голос Останец, тоже присутствующий на приеме гонца, по праву ближнего человека, ровно, как и Марун и Надей. Но те пока молчали, нахмурив брови. Не было в думной только братьев Олафссонов, которые постоянно пропадали на Свири, по заданию княжескому возводя борг и верфь.

– Не посмеет, – повторил Останец, – слово княжеское крепко!

– Ой ли… – хмыкнул Марун, – сколько пакостей было от новгородцев…

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – заметил Надей.

– Ага… – Вадим сложил руки на груди, – а кто старое забудет, то два…

– Если верить князю новгородскому, то крепкую рать он сбирает, – решительно молвил Бряг. – Вон и кривичи в этот раз сбираются…

– Ладно, – князь поднял руки, пресекая дальнейшие препирательства, – выход невелик. Слово дадено. И его, и мое. Посему… Посему готовь, воевода, дружину. Шли гонцов к чудинам нашим, будем сбираться. Пойдем до друга моего в Каргийоки, а там встретим Умилу и двинем на варягов.

Руссы облегченно вздохнули, мол, решение принято, будем действовать.

– Надо поторопить Карла со Свеном. Времени мало, а нам бы еще пару ладей не помешало заиметь.

– Верно, княже, – поддержал воевода. – Только все едино нам на ладьях всем не уйти.

– Это ничего. Основную рать ты берегом поведешь. А ладьи нужны, опять харчи везти и все такое… Вот вам мое слово. Останец и Надей при тебе, воевода, останутся в пособу, а Маруна отправим к Олафссонам.

Марун молча кивнул.

– Вот только…

– Ну что, Бряг, договаривай, – князь заметил заминку воеводы.

– Княже, снегу много… воды много будет. Пешая рать по берегу не пройдет. Не лучше ли червеня [104]обождать?

– Дело говорит воевода, княже. Коли берега зальет, то ходу не будет, – согласился Надей.

– Хм… – Вадим призадумался. – Будь по-вашему. Порешим – червеня дождаться и сухости. Да. И кликнете мне Удала.

Через минуту на позыв явился тиун, поклонился.

– Так, Удал, сбирай всех, кто не у дел и отправляй на Свирь. Все, что есть, доски на лесопилке, грузи на сани – и туда же. А работу лесопилки усилить… как хочешь, а нужны еще доски, и сухие! Если еще что… вон, Марун подскажет. Все, зовите гонца для ответного слова!

День у князя новгородского не задался с самого начала. Хотя куда уж там… Солнце-то взошло над миром как обычно, а вот дальше уже пошло все не так…

Первыми расстроили князя петухи. Эти сволочи проспали нужное время и принялись горланить не с первыми лучами солнца, как полагается добропорядочным петухам, а когда светило уже приподнялось над Волховом. Однако, не придав сему факту особого значения, князь стремительно поднялся с ложа. Служка, чутко спавший за дверью, робко постучал…

Гостомысл умылся, облачился в зеленую рубаху, надел такие же зеленые порты и, сев на скамью, протянул служке ноги, мол, на – натягивай сапоги. И тут случилось… Его любимые короткие сапоги коричневой кожи не налезали! Князь сурово сдвинул брови:

– Пересушил, стервец! – рявкнул он на парня. – Чего смотришь – подавай другие!

Другие пришлись в пору, и Гостомысл, отблагодарив служку звонкой оплеухой, встал и вышел из терема.

Во дворе обширного хозяйства деловито сновала челядь и мужского, и женского пола. Они живо перемещались туда-сюда, хлопоча по хозяйским делам, и так юрко у них это получалось, что у князя поначалу аж зарябило в глазах. «Молодцы, – подумалось князю, – блюдут!» И тут снова…

Надо же было такому приключиться, что на глаза новгородскому господину попался Улеб – младший тиун. И все бы ничего, кабы тиун не был пьян. Ну как, собственно, пьян? В стельку! Абсолютно. Князь хотел было открыть рот для низвержения благоверного гнева, как Улеб, оперевшись одной рукой о стенку княжьей кладовой, сделал весьма мокрое и непотребное дело. Гостомысл так опешил, что не сразу нашелся, что сказать наглецу…

– Ах ты, жабий потрох! – взревел хозяин. – С утра, сука, нализался, – и, обернувшись к дружинникам, что несли караул у дверей терема, приказал: – в поруб мерзавца! Да всыпьте ему там хорошенько.

Воины кинулись исполнять волю господина, но один вдруг остановился на полпути и вопросил:

– А сколько всыпать-то, княже?!

– Покуда не протрезвеет!

– Ага… – кивнул дружинник и побежал догонять товарища, в уме прикидывая, сколько же плетей должно хватить.

В обязанности несчастного Улеба входил надлежащий присмотр за княжескими продуктовыми запасами. Ведал он и бражным погребом. А вчерась аккурат новая брага поспела на меду, ух и сладкая…

Инцидент с пьянющим тиуном словно дал невидимый толчок всему остальному, ибо дальше больше…

Потом князь решил обойти свои закрома-кладовые, но ключей от запоров не оказалось. Улебу всыпали еще парочку плетей, дабы освежить память – не помогло. Вывод был не утешительный, ключи этот стерво потерял! Принялись искать всеми имеющимися силами. По двору, буквально на коленках, ползало три дюжины челядников и челядниц, а еще дюжина перерывала все помещения, куда даже теоретически мог спьяну забрести тиун. И, наконец, свершилось – нашли. Тяжелая связка ключей обнаружилась… Вот только как князю-то сказать?! В общем, обнаружились ключи в отхожей яме. Случайно заглянули, так, на всякий случай. А случай тот в виде массивного кольца и торчал из… Хорошо еще по ночам подмораживает, а то утопла бы связка – поди ищи тогда. Связку отмыли, отчистили и натерли мятой. Благоухающая связка легла в ладонь Гостомысла. Князь сдвинул брови.