Рона Шерон - Королевская кровь

Саффолк, кардинал Уолси и Стэнли стояли возле трона. Приятели довольно улыбались, кардинал размышлял о том, как воспользоваться способностями Майкла, а король страшился, восторгался и даже немного завидовал силе юноши. Их мысли долетали к нему в виде неясного шепота, сбивчивого и невнятного, являя собой любопытную мешанину страхов, сомнений, надежд, лжи, желаний, одобрения и прочих смутных ощущений. Со временем он, пожалуй, сполна овладеет своими сверхъестественными способностями. Впереди у него была вечность. Века, быть может, тысячелетия, если Господь не смилуется над ним.

— Сэр Майкл Деверо! — воскликнул король. — Мы получили папскую буллу, в которой его святейшество восхваляет вашу победу над демонами. Святая Церковь сочла возможным даровать вам следующие титулы. — И он принялся перечислять вслух: — Redemptor Mundi, Спаситель мира, защитник христианской веры; Gonfaloniere, генерал–капитан и адмирал Святой Римской церкви в священной битве с силами зла; Gladius Invictus, Непобедимый меч на службе верных христиан. Что вы на это скажете?

Майкл улыбнулся. Фраза «на службе» не прошла мимо его внимания. Хитроумная стратегия. Его осыпали почестями, заручившись его лояльностью, и сделали своим подчиненным, взяв под крыло ярко–алой мантии Церкви. И все в одной булле!

— Я польщен! — Он склонил голову. — Однако, с позволения вашего величества, я — англичанин и горжусь своими предками. Разумеется, я исполню свой священный долг перед миром, но служу и поклоняюсь я лишь одному сюзерену — королю Англии и Франции Генриху Тюдору.

Юноша опустился на одно колено и почтительно склонил голову, ожидая милости короля Генриха — и его вердикта. Он постарался соблюсти церемониальный протокол до мельчайших деталей и не делал резких движений, поскольку король все еще не определился в своем отношении к нему.

Это была уже вторая его встреча с королем Генрихом после битвы в трущобах. Первая состоялась сразу же после ее окончания в караульном помещении. На ней настояли Саффолк и Стэнли. Тогда он чувствовал себя бесконечно усталым, разбитым и никому не нужным. И почти не обращал внимания на то, что ему говорили. Ему вернули прежнюю комнату во дворце, включая экипировку и сундук с бутылочками, и Майкл немедленно отправился за Кристофером и слугами, намереваясь забрать их из Вестминстерского аббатства. Затем он наведался в «рыбные садки», чтобы попытаться отыскать четверых мальчишек, но ему не повезло. Поиски его не увенчались успехом.

На следующий день он побывал во Франции — и вернулся обратно.

С Рене все было в порядке. Он побеспокоился об этом. А ей будет лучше вдали от него и без него.

Король Генрих протянул буллу своему секретарю, а тот вручил ее Майклу.

— Мы решили пожаловать вам дворянство. Отныне вы — герцог Тайрон и будете служить Англии в качестве вице–короля Ирландии.

Майкл поднялся на ноги, ощущая в груди холодное разочарование. Его вежливо изгоняли со двора. Пусть даже такое положение вещей устраивало юношу, но ему нравилось жить во дворце и ощущать себя частью чего–то большего, чем он сам, частью истории. При дворе он обзавелся добрыми и верными друзьями, такими, как Стэнли, который, ухмыляясь во весь рот, смотрел на него, раздувшись от братской гордости, или Саффолк, который весело подмигнул ему. Он получал удовольствие от пиров, охоты, рыцарских схваток, интриг и противоборства, даже с кардиналом Уолси. А теперь его выбрасывали за ненадобностью. Это было больно и неприятно. Тем не менее, Рим сказал свое слово, и король Генрих тоже. Так что Майклу оставалось лишь уйти с достоинством. Он отвесил королю изысканный поклон.

— Я — покорный и благодарный слуга вашего величества.

Развернувшись, он направился к выходу из королевских покоев, но Генрих окликнул его, когда он уже взялся за ручку двери:

— Милорд Тайрон!

Майкл обернулся. Король с любопытством рассматривал его.

— Надеюсь, мы будем иметь счастье лицезреть вас на празднике святого Георгия… в будущем году? — По губам Генриха скользнула лукавая улыбка. — Скрестим копья?

Майкл ухмыльнулся. Значит, это все–таки не почетная ссылка.

— С удовольствием, ваше величество!

«Ирландия стала для меня родным домом», — решил Майкл, пролетая над тучными зелеными пастбищами, голубыми озерами, многочисленными деревушками, амбары в которых ломились от съестных припасов, пологими холмами, усеянными полевыми цветами, и изумрудно–зелеными лесами, тянувшимися вдаль, насколько хватало глаз. Птицы приветствовали юношу радостным щебетанием. От увиденного Кристофер пришел в полный восторг, совсем как сам Майкл двадцать лет назад, когда его привезли в дом вампира. Если не считать того, что Кристофер знал его тайну.

На вершине поросшего густой зеленью холма возникли очертания серой громады замка, хмуро и зорко наблюдавшего за своими непокорными окрестностями. Майкл знал, что милорд дома и ждет его, еще до того как в голове у него прошелестел слабый голос: «Наконец–то ты пришел… Вор, обманщик… Мой любимый сын…»

Майкл оставил Кристофера на попечение Кейт и направился в покои своего лорда и покровителя. Выйдя в коридор, где его не могли видеть слуги, он взлетел по лестнице и мгновением позже материализовался в темном каменном кабинете Геспера, чье имя он так и не смог выговорить.

Старый граф Тайрон лежал в постели. Кожа его была высохшей, дряблой и сморщенной. С момента их последней встречи он постарел, казалось, на несколько десятков лет.

— Да, я умираю. После того как я отдал тебе свою кровь, я слабею с каждым днем.

Майкл закатал рукав, опустился на колени рядом с кроватью и протянул милорду обнаженную руку. Это был акт милосердия. Только так он мог отплатить своему приемному отцу за все, что тот сделал для него. Но старый граф лишь слабо отмахнулся.

— Нет. Мое время пришло. Я устал жить. — Он всматривался в лицо Майкла. — Ты продолжишь мое дело и будешь служить этому миру, как служил я? Ты — последний хранитель мудрости, Майкл. На тебе лежит священный долг.

— Священный, милорд? Употреблять людей в пищу и навязывать им мою скверну и безумства? Это вы называете священным долгом?

— Ты… ничего… не понял… и ничему… не научился! — из последних сил взревел старый лорд. — Этот самый Бог, этот ревнивый, завистливый и мстительный Бог, именем которого были уничтожены мои собратья — разве ты не считаешь Его всемогущим?

— Считаю.

— А идею сотворения мира — безупречной или порочной?

— Безупречной.

Последний ночной призрак с трудом приподнялся на локте.

— Тогда каким же образом я могу быть скверной? Разве не был я сотворен вместе с этим миром? Разве я — не слуга его, подобно всем прочим созданиям? Храни мудрость и красоту, Майкл. Это мое завещание тебе.