Рона Шерон - Королевская кровь

Уолтер тоскливо созерцал графин с мальвазией, стоявший на приставном столике. У него было такое чувство, будто он внезапно лишился опоры под ногами, и окружающий мир, доселе такой надежный и предсказуемый, начал рушиться на глазах.

— Я не стану более приближаться к французской принцессе.

Герцога едва не хватил апоплексический удар.

— Правильно ли я расслышал? Вы сказали, что намерены усугубить нанесенное оскорбление? — Норфолк оттолкнулся от стола и встал. — Вы извинитесь перед нею, любезный! Если понадобится, вы будете целовать ей ноги, или, быть может, мне следует поставить на другую лошадку с таким же именем, как у вас?

Уолтер заскрипел зубами. Любое напоминание о незаконнорожденном сводном брате приводило его в бешенство, а ведь герцог прямо намекнул, что может отдать предпочтение Майклу.

— Я немедленно сделаю так, как угодно вашей светлости, — задыхаясь от злобы, выдавил он.

Норфолк вновь сел за стол.

— Вы принесете ей извинения завтра. А сегодня вечером вы тайно последуете за ней на ужин, который дает в честь принцессы Уолси, после чего немедленно доложите мне обо всем, что узнали. Даже если она заложит за ухо розу и будет плевать в реку через борт прогулочной лодки, я должен знать об этом. Вам все понятно, мальчишка?

— Да, ваша светлость.

Рене швырнула скомканное письмо в огонь и со страхом смотрела, как языки пламени жадно и бестрепетно пожирают золотые геральдические лилии. Это зрелище выбило ее из колеи и внушило душевный трепет. Если ей в самом скором времени не удастся завладеть Талисманом, ее ждет та же самая судьба, что и послание короля Франциска маркизу Руже. Длинноносый вместе со своим святейшим банкиром понемногу теряли терпение; они хотели, чтобы маркиз начал шпионить за ней. Ха! Но она не позволит себе потерпеть неудачу из–за происков Руже. Принцесса обернулась к усатому мужчине в парике, молча ожидавшему, пока она изволит обратить на него внимание.

— Ваш лейтенант превратился в обузу. Он лжет. Он заключает за моей спиной какие–то тайные соглашения с презренным наемником Норфолка. Он стал помехой и угрозой для успеха нашего дела. — «Он должен исчезнуть». — Ваши предложения?

Сержант Франческо не стал ходить вокруг да около.

— Он солгал вам насчет медальона. Сегодня он самовольно оставил свой пост. Он подверг опасности вашу жизнь, мадам. Мне все известно. Мои предложения? Отдайте приказ.

Рене была поражена. Франческо показал себя решительным человеком, на которого можно положиться. А сейчас ей было не до сентиментальной слабости. Проблему следовало устранить раз и навсегда, самым жестоким, но действенным способом. Будь они во Франции, она бы попросту отказалась от услуг лейтенанта Армадо. Но здесь он наверняка перебежит в лагерь кардиналов Кампеджио и Уолси.

— Сделайте то, что должно.

— До или после, мадам?

— После.

Рене не могла позволить себе терзаться угрызениями совести, во всяком случае, не сейчас. Что ж, если ей суждено гореть в аду из–за этого, так тому и быть. Но она надеялась, что Создатель будет милосерден, когда она предстанет перед ним в день Страшного Суда. «Пожертвуй часть своей бессмертной души». Она уже слышала эти слова, они являлись к ней в ночных кошмарах. Франческо ушел, и только тогда Рене на мгновение закрыла лицо руками. Дочь короля Людовика, неприступная красавица с ледяным сердцем, а теперь еще и убийца. Да смилуется над ней Господь.

Ледяной ветер швырнул в лицо Рене брызги холодного дождя. По реке гуляла крупная зыбь. Завернувшись в соболиные меха, принцесса смотрела на россыпь ярких огней на берегу, манивших ее к себе. На душе у нее было неспокойно.

Итак, сегодня вечером или никогда. Она украдет Талисман и покинет берега Англии. Адель втайне уже уложила ее вещи. Сержант Франческо получил все необходимые распоряжения и знает, что делать. Небольшой баркас, на борту которого находились пятеро ее людей, ждал принцессу, чтобы доставить ее из Йорк–плейс в Грейсенд, городок ниже по течению, где до сих пор действовал королевский эдикт, согласно которому все желающие могли беспрепятственно отправляться во Францию.

— Где же ваши итальянские клоуны в своих маскарадных костюмах? — презрительно поинтересовался ее спутник.

— Я передумала насчет аудиенции, — невозмутимо сообщила ему Рене.

— Что? — возопил Руже. — Вы что, с ума сошли? Мадам, позвольте дать вам один совет…

— Успокойтесь, я имею в виду лишь распределение обязанностей. Пожалуй, будет лучше, если вы возьмете на себя переговоры по поводу моего предстоящего бракосочетания. Вы были правы, Пьер. Не подобает мне, обыкновенной женщине, присутствовать при разговоре, во время которого такие выдающиеся мужи, как вы и его высокопреосвященство, будут обсуждать мое будущее. Мы мирно поужинаем, а потом, после того как подадут вино, вы приступите к делу. Но сначала слегка откашляйтесь. По вашему сигналу я попрошу разрешения оставить вас одних, а сама отправлюсь помолиться в часовню, чтобы не мешать вам устраивать мое будущее. К чему напускать на себя столь надменный вид, месье маркиз? Обещаю помолиться о вашей душе и попросить Господа Бога наставить вас на путь истинный.

— Вы утверждали, что у вас имеется личное послание от короля Франциска. О чем в нем идет речь?

— Вот, возьмите! — Девушка извлекла из ридикюля запечатанный конверт. — Передайте его кардиналу в собственные руки. В нем подробно описывается мое приданое. — Рене негромко рассмеялась, когда маркиз схватил конверт с такой поспешностью, словно в нем содержалась карта с указанием места, где зарыты сокровища. — Ох, Пьер, мы ведь оба прекрасно знаем, что все это — чистой воды притворство. Я никогда не выйду замуж за англичанина.

— А как насчет ирландца?

Рене, не дрогнув, встретила вопросительный взгляд его темных глаз.

— Только если он будет носить клетчатую юбку и раскрашивать лицо в синий цвет.

— Значит, он для вас ничего не значит?

— Кто?

Письмо, написанное Майклу, погибло в огне. Хотя она с самого начала не собиралась отправлять его. Рене и писала–то его только затем, чтобы избавиться от неуловимого, но очень сильного желания сказать молодому человеку «до свидания». А через неделю, если считать с сегодняшнего дня, она воссоединится со своим любимым Рафаэлем. И Майкл останется для нее лишь приятным воспоминанием, не более того.

— Вы прекрасно знаете, кого я имею в виду. Вы каждый вечер проводите в его обществе, как в приватной обстановке, так и на людях. Сегодня он дрался за вас. Что он для вас — мимолетное увлечение? Большая игрушка, чтобы скрасить мелкие житейские неудобства?