Майкл Форд - Кровное родство

Раздался звон колокола, созывающего на ужин.

— Приведите себя в порядок, — приказал Аристодерм.

Лисандр видел, как ребята спешат в столовую, причем каждый хлопал его по спине.

— Молодец, Лисандр.

— Спасибо, товарищ.

Леонид взял Лисандра под руку и помог ему встать. Юноша подождал, когда у него перестанет кружиться голова.

— Оставь его, — сказал Аристодерм. — Он сам напросился. Пусть сам и справляется.

Похоже, новый наставник не так уж сильно отличался от Диокла.

Леонид отпустил руку Лисандра и, бросив на него сочувствующий взгляд, последовал за другими.

Шатаясь, Лисандр подошел к колодцу. Дрожащими руками он вытащил ведро и облил себя ледяной водой, с удовольствием чувствуя, как та успокаивает его ноющие мышцы. Но на душе у него было неспокойно.

Лисандр отпустил ведро, и оно с грохотом упало в колодец. Обернувшись, юноша прислонился к колодцу и взглянул на площадку.

«Я потерял все, — подумал он, вспомнив ссору с Кассандрой. — Все! Теперь казарма станет моим единственным домом, пока мне не исполнится тридцать».

Лисандр видел перед собой бесконечную череду лет, безграничные трудности и жестокость. В кого он превратится, когда придет время покинуть казарму?

Лисандр почувствовал сильное головокружение, по телу пробежал холодок. Точно незримой рукой, страх схватил его за горло и стал душить. Юноша повернулся, оперся локтями о край колодца и стал вглядываться в темноту, пытаясь остановить головокружение. Что с ним происходит?

Лисандр закрыл глаза.

«Я не напрашивался на это», — пробормотал он про себя.

Позади него раздался какой-то непривычный звук. Коренастый парень шел к нему, чуть прихрамывая. На нем была короткая туника и безупречный красный плащ.

Калека тяжело опирался на сучковатый костыль, но когда он поднял голову, Лисандр тут же узнал это лицо.

— Орфей!

Он устремился к другу, чтобы поддержать его. Орфей вспотел от усилий — ему было трудно стоять прямо. В свободной руке он держал деревянный меч для тренировок. Взгляд Лисандра упал на деревянную ногу под туникой. Топор персидского воина отхватил ее ниже колена.

— Меня подлатали, видишь? — сказал Орфей и ударил мечом по своей деревянной ноге.

Лисандр обнял друга.

— Мне даже не верится, что ты уже вышел из больницы.

— У нас столько потерь, — сказал Орфей. Его лицо побледнело и осунулось. — В больнице остались лишь тяжелораненые.

— Как же они… — Лисандр посмотрел на место, где у Орфея когда-то была настоящая нога.

Орфей вздрогнул и отвел взгляд.

— Тебе не надо этого знать, — наконец сказал он. — Я потерял сознание от боли. В больнице сказали, что мне повезло, раз я остался жив. Я вернулся, чтобы продолжить тренировки.

Лисандр натянуто улыбнулся. Позволит ли новый наставник Орфею продолжить тренировки вместе с ними?

— Я рад снова видеть тебя, — сказал Лисандр, похлопывая друга по спине.

Орфей заглянул в колодец.

— Лисандр, у тебя взволнованный вид. Что ты искал в колодце? Оракула? [7] Оракул — место в святилище, где получали ответ божества на заданный вопрос, а также само божество.

Лисандр рассмеялся.

— Вроде этого, — ответил он. — Наверно, я ждал, пока мне ответят.

— Знаешь, философ Фалес считал, что все происходит от воды. Но когда спартанцы хотят получить ответы, они отправляются в Дельфы.

— Как же я забыл об этом! — воскликнул Лисандр. Он посмотрел на горы. Вот, что ему нужно! Дельфийский Оракул поможет избавиться от демонов, терзавших его душу.

— С тобой все в порядке?

— Теперь все в порядке, — ответил Лисандр, отталкиваясь от колодца. — Идем ужинать. А то там ничего не останется, кроме объедков.

Орфей покачал головой и широко улыбнулся.

Лисандр напряженно думал.

«Это как раз то, что надо. Дельфы!»

— Пусть кто-нибудь скажет этим илотам, чтобы они добавляли меньше уксуса, — заявил Прокл, делая кислую мину.

Лисандр макал хлеб в густой темный суп. Его приготовили из крови поросенка, и в нем плавали драгоценные кусочки мяса. Правда, больше всего в супе было набухшего ячменя, а также несколько кусков инжира. После сражения с персами запасы еды в Спарте иссякали.

— Утверждают, — заговорил парень по имени Пелиас, — что однажды здесь побывал гость из Афин. Отведав это блюдо, он заметил: — «Теперь я знаю, почему спартанцы столь охотно и легко отдают свои жизни на поле боя — кто же еще раз захочет попробовать такое».

За столом раздался смех. Лисандр улыбнулся, он ничего не имел против вкуса супа. Он все время думал об Оракуле.

— Ты действительно собираешься просить его? — поинтересовался Орфей, когда Лисандр шепотом рассказал другу о своих планах. Из-за громких криков и разговоров в столовой их все равно никто не мог подслушать.

— Мне придется, — ответил Лисандр. Он взглянул на Аристодерма. В помещении он еще больше напоминал призрака, его кожа казалась совсем белой — как алебастр.

«Позволит ли он мне покинуть казарму? — гадал Лисандр. — Диокл отказал бы, не задумываясь».

— Удачи, — пожелал ему Орфей.

Леонид наклонился через стол.

— О чем вы там оба шепчетесь?

— Я хочу посетить Дельфийского Оракула, — ответил Лисандр.

Леонид изумленно поднял брови.

— Тебе понадобятся деньги, — заметил он.

— Разве там не богам поклоняются? — спросил Лисандр.

Леонид улыбнулся.

— Руки богов тоже приходится золотить.

Когда убрали миски и ученики удалились в спальное помещение драить свои щиты, Лисандр направился к комнате Аристодерма. При Диокле входить сюда категорически запрещалось, но Лисандр чувствовал решимость. Если он не попросит наставника с глазу на глаз, остальные непременно узнают обо всем.

Подойдя к комнате, он услышал, как внутри кто-то говорит. У Аристодерма гость?

Голос Аристодерма становился громче, и Лисандр догадался, что наставник читает стихи. Дверь была чуть приоткрыта, и юноша заглянул в щель.

Наставник сидел за столом, на котором горела свеча. Его круглый щит лежал внешней стороной вверх, и Аристодерм тер его поверхность пемзой, пытаясь удалить царапины. Эту работу надлежало делать рабу. Почему наставник взялся за столь недостойный труд? Аристодерм продолжал:

Лисандр толкнул дверь и вошел, с удивлением заметив, что эта комната очень напоминает помещение, где спал он сам. Здесь почти не было мебели, если не считать дубового сундука и покрытую одеялами кровать из высушенного речного камыша. Вокруг бокала для вина стояла коллекция маленьких статуэток и разные глиняные безделушки, резные символы на которых изображали богов.