Михаил Попов - Cлавенские древности, или приключения славенских князей.

Желание мстить ему не столь было во мне сильно, как стремление помочь сей бедной женщине, которая с окончанием своего падения ожидала себе смерти. Я бросился за нею, и едва успел предускорить её падение, схватив ее за одежду. Между тем проклятый её похититель от нас исчез. Завид, лежавший во все сие время полумертвым услышав подле себя шум, произошедший от нас, опять закричал: Ай. ай! помилуй. Но я его начал уверять, что враг его уже исчез, и супруга его благополучно от оного избавлена. Тогда он приподняв немного голову, и увидев нас одних, сказал: ах, проклятый чародей! как он меня испугал: Однако ж, продолжал он прибодрившись, ежели б у что в руках случилось, то я бы доказал ему себя.

В спок ойнейшее время засмеялся бы я его храбрости, но тогда старался я помогать бедной его жене , которая не могла еще оправиться от ужаса, причиненного ей волшебником. Наконец по старание моему и её мужа, получила она снова спокойствие духа. После чего принялись и муж и жена осыпать меня благодарностями, и просили меня усердно не токмо сотовариществовать им в пути, но и по при езд е е е Славенск жить в их доме во все то время, кото рое пробуду я в сем городе. Учтивостям их ответствовал я подобными ж учтивостями, и согласился охотно на их желание. Между тем прибежали к нам За видовы служители, которые весьма довольно были от нас отдалены. Они усмотрели издали приключение случившееся с нами и бежали нам помочь по своей возможности; но уже дело окончено было до них. Любопытство побуждало их всех тогда просить меня, чтоб я им рассказал, каким средством смог я победить столь страшного врага, и летать подобно ему по воздуху. По неосторожности моей открыл я им, что это учинилось с помощью моих Сандалий, имеющих силу носить по воздуху и воде, и притом еще и от болезней излечивать.

Сие объявление возбудило во всех моих слушателях немалое удивление, которое напоследок произвело в одном из слуг Завидовых вредное для меня желание. Он вознамерился похитить у меня сей драгоценный залог моего воспитателя, что того же дня и произвел он в действо на ночлеге, обокрав со мною вместе и господ своих, во время нашего сна. По пробуждении нашем на другой день узнали мы о сем злодейском его поступ ке; и я еще благодарил Небо за сохранение неистощимого моего кошелька, о коем никто не ведал, и который и во время сна хранил я у себя в кармане, и по сей то причине грабитель наш не мог его у меня похитить. Бедные мои спутники тем более горевали о сем несчастье, что не имели больше чем доехать до Славенска, ибо вор похитил у них все деньги; но я их скоро вывел из сей грусти, обещав им помогать во всех их нуждах. Сие наипаче умножило ко мне усердие их и приязнь: они осыпали меня тьмою благодарений, и даже привели меня в стыд своими учтитостями.

О сем странном с нами приключении, продолжал Остан обращая слово к Светлосану, не имел я случая ни тебе объявить, государь, и твоему ридителю, ниже кому другому, во время пребывания моего в Славенске; не знаю и теперь, забвению ль сие приписать я должен, или волшебным хитростям сего же чародея, которого с посрамлением обратил я в бегство. Я скорее это припишу ему ответствовал на то Свет лосан, ибо по стреле познаю я в н ем Карачуна, сего лютого волшебника, который по всему свету причиняет великие бедствия многим людям, в числе которых находятся сестра моя и зять, что я теб е по окончания твоей повести подробнее объявлю. Итак я, думаю, что сей в олхв, страшась может быть самому себе скорой пагубы, старается все свои злодейства скрыть от человеков; но только от всемогущих Богов сего утаить он не в силах, которые непременно казнят его когда-нибудь за несчетные его беззакония, Сказав си е просил он снова Остана продолжать его повествование, что Древлянин и учинил следующим порядком.

После сего случая, продолжал Остан, путь наш был уже покоен до самого Славенска, коего великолепие превышало все города виденные мною; красота храмов его и башен издалече поразила мои очи; и удостоверила меня о подлинности славы, носящейся о нем по отдаленным странам. По въезде в оный, глаза мои не знали куда обратиться, всюду встречались здания достойные особого рассматривания; удивление мое продолжалось по пространству всего города, простирающегося на не сколько верст; и не прежде успок ои лось мое внимание, как по приез де в Завидов дом, стоящий почти по конце города.

По некотором отдохновении в сем доме, пошел я во дворец, чтоб исходатайствовать себе счастье предстать пред твоего родителя, коего человеколюбие прославлялось по всем Славенским странам. По благости его вскоре получил я к нему доступ я ему объявил мои несчастья, прося его о покровительстве и помощи себе. Добродетельный сей Князь, умилясь на мое злополучие, но ненавидя брани, проливающие без всякого сожаления человеческую кровь, и расторгающие спокойствие цве тущих областей, обещал исходатайствовать мне то миротворством, чего другие доискиваются кровопролитием. В исполнение своего обещания, послал он вскоре посольство в Искорест с таким приказанием, чтоб оное старало сь преклонить хищника моего пре стола уступить мне без растор жения мира принадлежащий мне венец, и ежели не успеет в сем, то хотя б преклоняло его усту пить мне половину Древлянской зем ли, с таким условием, чтоб другую оставил он мне по своей кончине. Но сей злодей не токмо не склонился на сие миролюбное и выгодное для него требование, но решил еще отнять у меня и жизнь, каким бы то способом ни было. Для сего варварского исполнения, избрал он самых наипозорнейших людей из своих прислужников, от которых едва нечаянный случай возмог спасти мой живот.

Известно тебе, государь, продолжал Древлянин, что по милости твоего родителя перешел я жить из Завидова дома во дворец, где ни в содержании ни в удо вольствиях не имел я никогда не достатка; но оскорбленное мое серд це гонением рока не воспринимало иногда от них ни малые сладости, и погружало меня в глубо кую задумчивость: в сии печаль ные для меня часы, любил я прогуливаться по прекрасным доли нам Славенска, или по берегам реки Мутной, Прозванной Волховым в память Славенова сына Волхва или Волховца, который по сей реке разбойничал, превращаясь в, лютого крокодила. Некогда в вечернее время прохаживался по берегам сей реки, довольно далеко от города , увидел я на реке сидящего в лодочке престарелого че ловека, упражняющегося в ловл е рыбы, упражнение его привлекло на себя мои очи: я впал п риятн ую задумчивость, представляв шую мне состояние рыболова, и стоящего человека на высокой степени, гоняющегося за сча стьем: единого из них беспечную и слад кую свободу, и другого обманчивый блеск, совокупленный с бесп ре станными заботами, и изнуряющею тягостью его звания. По сред сих дум происшедший вопль исторг меня из моих размышлений: я обратил мои глаза туда, откуда оный происходил, и увидел бед ного старика утопающим. Не медля нимало бросился я в реку, и с великим хотя для меня трудом, однако ж освободил его напоследок от утопления, воспоследовавшего ему от неосторожности и легкости его лодки; и он бы непременно погиб без моей помощи, ибо по несчастью его ни одного человека кроме меня не случилось тогда на берегу.