Джин Ауэл - Охотники на мамонтов

— Мне кажется, это славная мысль, — заметила Эйла, возвращаясь к месту привала. Затем она, к удивлению Диги, внезапно сняла с головы кожаную ленту и стала искать что-то на земле. — Где камень? — шептала она.

Движением настолько быстрым, что Диги практически не уловила его, Эйла схватила камень, вложила в пращу и, стремительно развернув ее в воздухе, швырнула в какую-то цель. Диги слышала, как упал камень, но только когда они вернулись к узелкам с едой, увидела, куда метила Эйла. Это был белый горностай, длиной всего в четырнадцать дюймов, но с пятидюймовым белым хвостом с черной крапинкой. Летом это животное носило богатую бурую шубу, белую в подбрюшье, но зимой его гибкое продолговатое тельце становилось безупречно белым, не считая черного носа, острых глазок и кончика хвоста.

— Он стянул наше мясо! — сказала Эйла.

— Я его и не разглядела на этом снегу. Зоркий у тебя глаз, — похвалила Диги. — Коли ты так здорово метаешь камни, что тебе беспокоиться о каких-то там ловушках?

— Метать камни стоит, когда видишь добычу, а ловушки могут охотиться за тебя, когда сама ты далеко. И то и другое нужно, — ответила Эйла, приняв вопрос всерьез.

Они сели и продолжили свою трапезу. Эйла не переставала поглаживать мягкую шерсть убитого горностая.

— У этого зверя — самый лучший мех, — заметила она.

— У всех этих зверьков — у горностаев, ласок, куниц — хороший мех, — ответила Диги. — И у норки, и у соболя, и даже у росомахи. Не такой мягкий, но для капюшона — то, что надо, если не хочешь обморозить лицо. Но ловить их трудно, и капкан здесь не поможет. Они проворные и злобные. Кажется, твоя праща — хорошая штука, но я все же не понимаю, как у тебя это выходит.

— Я научилась владеть пращой, охотясь на таких вот зверьков. Сначала я охотилась только на хищников и в первую очередь изучила их повадки.

— Почему? — спросила Диги.

— Я вообще не собиралась охотиться, поэтому я не убивала зверей, которых употребляют в пищу. Только тех, что воруют пищу у нас. — Она криво улыбнулась. — Я думала, что это поможет.

— А почему ты не хотела охотиться?

— Женщинам в Клане это было запрещено… но в конце концов мне разрешили пользоваться моей пращой. — Эйла на мгновение запнулась, припоминая. — Знаешь, ведь я убила росомаху задолго до того, как впервые добыла кролика. — Она иронически улыбнулась.

Диги удивленно покачала головой. «Ну и странное же детство было у этой Эйлы», — подумала она.

Они стали собираться домой, и, пока Диги ходила за лисьими тушами, Эйла, подняв мягкое белое тельце горностая, все поглаживала его с головы до кончика хвоста.

— Вот что мне нужно! — внезапно воскликнула она. — Горностай!

— Как раз он у тебя и есть, — заметила Диги.

— Нет. Я имею в виду — для белой рубашки. Я хочу отделать ее белым горностаевым мехом, чтобы и хвост тоже использовать. Знаешь, я люблю эти хвостики с черной крапинкой.

— Где же ты найдешь столько горностаев, чтобы отделать рубашку? — спросила Диги. — Весна на носу, они скоро начнут линять.

— Много добыть не удастся, но где есть один, наверняка водятся и другие. Я поохочусь на них. Прямо сейчас, — ответила Эйла. — Надо только набрать хороших камней. — Она стала разгребать снег, выискивая камни на берегу замерзшего ручья.

— Сейчас? — переспросила Диги.

Эйла остановилась и огляделась. Она чуть не забыла о присутствии Диги. Пожалуй, при ней выслеживать зверьков будет труднее.

— Можешь не дожидаться меня, Диги, — сказала она. — Иди. Я сама найду дорогу домой.

— Уйти? Нет уж, я не откажусь понаблюдать за этим.

— У тебя хватит терпения? Диги улыбнулась:

— Я не в первый раз на охоте, Эйла.

Эйла смутилась, почувствовав, что сказала что-то не то:

— Я не имела в виду…

— Знаю, что не имела, — ответила Диги и улыбнулась. — Мне бы хотелось кое-чему поучиться у человека, который убил куницу прежде, чем кролика. Куницы злее, бесстрашнее и смышленее всех прочих тварей, считая даже гиен. Я видела, как они отгоняли леопардов от их добычи, они даже сражаются с пещерными львами. Я постараюсь не мешать тебе. Если ты боишься, что я спугну горностая, скажи мне, и я подожду здесь. Но не проси меня возвращаться на стоянку одной.

Эйла облегченно улыбнулась и подумала: как хорошо иметь друга, который понимает с полуслова.

— Горностаи такие же вредные, как куницы. Они просто поменьше, Диги.

— Могу я чем-нибудь тебе помочь?

— У нас еще осталось мясо… Оно может пригодиться, но сначала надо отыскать следы… а я пока запасусь хорошими камнями.

Набрав пригоршню острых камней и сложив их в узелок, привязанный к поясу, Эйла подняла свой дорожный мешок и повесила на левое плечо. Затем она остановилась и окинула взглядом окрестности в поисках лучшего места, чтобы начать охоту. Диги, стоявшая рядом с ней, отступила в сторону, ожидая, когда Эйла подаст знак. Эйла тихо обратилась к ней — почти что думая вслух:

— Горностаи не строят себе жилья. Они селятся где придется — даже в кроличьих норах. Я иногда думаю, может, им жилья и не нужно, если у них нет детенышей. Они все время на ходу: охотятся, бегают, крадутся, то вдруг остановятся и оглядятся. И они все время кого-нибудь убивают, день и ночь, и даже от еды могут оторваться, чтобы накинуться на жертву. Едят они все: ящериц, кроликов, птиц, яйца, насекомых, даже мертвечину и тухлое мясо. Но чаще всего они убивают жертву и едят свеженькой. Если их напугать, они издают мускусный запах, и хотя не выпускают струю, как скунсы, но воняют не лучше, порой они издают вот такой звук… — Эйла изобразила полукрик-полухрюканье. — А когда у них период спаривания, они свистят.

Диги была поражена. Она узнала о горностаях больше, чем за всю предшествующую жизнь.

— Они чадолюбивы, и у них много детенышей, две руки… — Эйла запнулась, припоминая числительное. — Десять, бывает и больше. А бывает совсем мало. И они остаются с матерью, пока не подрастут. — Она вновь остановилась и критически окинула взглядом окружающий пейзаж. — В это время года детеныши должны быть с матерями. Поищем следы… Думаю, там, в кустах… — Она поглядела на сугробы, которые окружал туго переплетенный, разросшийся за много лет кустарник. — Ищи маленькие следы с пятью коготками, иногда видно только четыре. Из всех хищников у них самые маленькие следы, и задние лапки попадают в те же отпечатки, что оставляют передние.

Диги наклонилась и стала искать, стараясь не затоптать еле заметный след зверька. Эйла медленно и осторожно шаг за шагом высматривала каждый участок запорошенной снегом земли, каждое поваленное дерево, каждую ветку каждого куста, каждый голый березовый ствол и обвислые, покрытые черными иголками сосновые лапы. Внезапно Эйла застыла; затаив дыхание, она вынула из дорожного мешка большой кусок турьего мяса и положила его на землю перед собой. Потом она тихонько отошла в сторону и потянулась к узелку с камнями.