Джеймс Клавелл - Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4

– Быстрей, – сказал Баязид Хакиму, – решайте.

– Женщина ничего не стоит, – произнес Хаким, пугаясь этой лжи; он осознавал, что должен торговаться или они все погибнут. Его пальцы выбрали рубиновый браслет, и он протянул его Баязиду. – Согласны?

– Для вас женщина, может быть, ничего и не стоит, но она многого стоит для пилота. Браслет и ожерелье, вон то, вместе с браслетом с зелеными камнями.

– Клянусь Аллахом, это слишком много, – взорвался Хаким, – этого браслета больше чем достаточно, он стоит больше, чем пилот и его вертолет!

– Клянусь всем огнем преисподней! Этот браслет, ожерелье и вон тот браслет, который с зелеными камнями.

Они принялись торговаться, предложения наталкивались на контрпредложения, с каждой минутой спор становился все ожесточеннее и злее, все вокруг внимательно слушали их, кроме Эрикки, который до сих пор метался в своем персональном аду, думая только об Азадэ и о том, где же врач, и как бы он мог помочь ей и помочь Хакиму. Его рука поглаживала ее по волосам, нервы натягивались до предела, готовые лопнуть в любую секунду из-за безостановочного крещендо яростных голосов двух торговавшихся мужчин, обменивавшихся все более грубыми оскорблениями. Потом Хаким счел, что нужный момент настал, и издал тягучий вой отчаяния, который тоже был частью игры.

– Мне вас не переспорить, клянусь Аллахом! Вы слишком хорошо торгуетесь, вы сделаете меня нищим! Вот мое последнее предложение! – Он положил на ковер перед собой бриллиантовый браслет, изумрудное ожерелье поменьше и тяжелый золотой браслет. – Вы согласны?

Теперь цена была справедливой, не такой высокой, какую хотел бы получить Баязид, но гораздо выше той, которую он получить рассчитывал.

– Да, – сказал он и сгреб свой выигрыш; комнату наполнило умиротворение. – Вы клянетесь Аллахом не преследовать нас? Не нападать на нас?

– Да-да, клянусь Аллахом.

– Хорошо. Пилот, мне нужно, чтобы вы отвезли нас домой… – сказал Баязид по-английски, увидел, как лицо Хакима исказилось от гнева и торопливо добавил: – Я прошу, не приказываю, ага. Вот, – он протянул Эрикки золотой браслет, – я хочу нанять вас, это пла… – Он замолчал и обернулся, когда один из его людей, охранявших патио, тревожно крикнул ему:

– Со стороны города приближается машина!

Теперь пот тек с Баязида ручьями.

– Пилот, клянусь Аллахом, я не причиню вам вреда.

– Я не могу отвезти вас, – сказал Эрикки. – У меня не хватит топлива.

– Тогда не до самой деревни, на полпути, высадите нас на полпути…

– Топлива все равно не хватит.

– Тогда отвезите нас в горы, высадите нас в горах, можно совсем недалеко. Я прошу вас – не приказываю, – сказал Баязид, потом неожиданно добавил: – Клянусь Пророком, я обходился с вами справедливо и с ним обошелся справедливо и… и я не тронул ее. Я прошу вас.

Они все слышали в его голосе натянутую нить, возможно, угрозу, возможно, нет, но Эрикки совершенно точно знал, что все эти хрупкие слова о чести и клятвы «как перед Богом» разобьются вдребезги с первой же пулей, что он теперь должен попробовать исправить ту катастрофу, в которую вылилось это нападение: месть хану, который уже умер, половина выкупа уже была выплачена, а Азадэ теперь лежит здесь, и один бог знает, как тяжело она ранена, и Хакима едва не убили. С каменным лицом он коснулся ее в последний раз, посмотрел на хана, кивнул, наполовину самому себе, поднялся на ноги, внезапно вырвал автомат у ближайшего к нему горца.

– Я принимаю вашу клятву перед Богом и убью вас, если вы меня обманете. Я высажу вас к северу от города, в горах. Все в вертолет. Скажите им!

Баязиду совсем не нравилось видеть пулемет в руках этого угрюмого, жаждущего мести монстра. Ни он, ни я не забыли, что это я кинул гранату, которая едва не убила его гурию, думал он.

– Иншаллах! – Он быстро приказал своим людям отступать. Забрав с собой тело своего соплеменника, они подчинились. – Пилот, мы пойдем вместе. Благодарю вас, ага Хаким-хан, пусть Аллах пребудет с вами, – сказал он, отступая спиной к двери; автомат свободно висел в его руке, но был готов к бою. – Пошли!

Эрикки поднял руку, прощаясь с Хакимом, снедаемый болью при виде того, чему стал причиной.

– Простите меня…

– Да пребудет с вами Аллах, Эрикки, возвращайтесь живым и здоровым, – откликнулся Хаким, и Эрикки почувствовал себя лучше. – Ахмед, отправляйся с ним, он не может управлять вертолетом и держать автомат одновременно. Проследи, чтобы он благополучно вернулся. – Да, думал он с леденящей злобой, мне еще нужно поквитаться с ним за это нападение на мой дворец!

– Слушаюсь, ваше высочество. Благодарю вас, пилот. – Ахмед забрал автомат у Эрикки, проверил затвор и магазин, потом криво улыбнулся Баязиду. – Клянусь Аллахом и Пророком, да славится имя его, пусть никто не помышляет об обмане. – Он вежливо пропустил Эрикки вперед и последовал за ним. Баязид вышел последним.

У подножья горы, на которой стоял дворец хана. 11.05.Полицейская машина неслась по извилистой дороге к воротам, за ней следовали другие машины и армейский грузовик с солдатами. Хашеми Фазир и Армстронг сидели на заднем сиденье головной машины, которая юзом проскочила в ворота и въехала на передний двор, где уже стояла машина «скорой помощи». Они вышли и последовали за охранником в тронный зал. Хаким-хан ожидал их, сидя на почетном месте, бледный, с вытянувшимся лицом но тем не менее величественный, в окружении своих телохранителей; эта часть дворца не пострадала от нападения.

– Ваше высочество, хвала Аллаху, что вы не пострадали; мы только что узнали о нападении. Позвольте мне представиться. Я полковник Хашеми Фазир из внутренней разведки, а это суперинтендант Армстронг, который много лет помогает мне и является специалистом в некоторых областях, которые могли бы быть вам интересны; он, кстати, говорит на фарси. Не будете ли вы любезны рассказать нам, что произошло?

Оба гостя слушали, как Хаким-хан рассказывал свою версию случившегося – до них уже дошли подробности, передававшиеся со слухами, – и на них обоих произвело впечатление то, как он держался.

Хашеми прибыл подготовленным. Прежде чем вылететь из Тегерана вчера вечером, он внимательнейшим образом изучил досье Хакима. В течение многих лет он и САВАК держали его под наблюдением в Хое:

– Я знаю, сколько денег он должен и кому, Роберт, какие услуги и кому, что он любит есть и читать, насколько умело управляется с огнестрельным оружием, фортепиано или ножом, знаю всех женщин, с которыми он когда-либо спал, и всех мальчиков.

Армстронг рассмеялся:

– А как насчет его политических убеждений?

– У него их нет. Это невероятно, но это так. Он иранец, азербайджанец, и при этом он не вступил ни в какую группу, не встал ни на чью сторону, ни на чью совершенно, и ни разу не произнес ничего хотя бы отдаленно крамольного – даже против Абдоллы– хана, – а ведь Хой всегда был местом, где гнездилась всякая сорная трава.