Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий

— Матерь Божья, так почему вы его не отдадите?! Они же уже почти обошли вражеский фланг! Где ваш ординарец?

— Прямо за вами, сэр. Но, прошу меня простить, уже идут переговоры. Тот джентльмен-политик явился с корабля, подобно инквизитору, и заявил, что должен переговорить с французским командующим. Поскольку известно, что он советник губернатора, мы пробили «шамад» и отправили его через позиции с белым флагом. Мне это показалось правильным, правда, сейчас я уже почти жалею об этом… У него с головой все в порядке, сэр? Вручил мне эту кость, просил ее сохранить, говоря, что не доверит ее французам ни за что на свете.

— Ну, вы же знаете этих политиков, Фрэйзер! Однако, думаю, ничего из этого не выйдет. Уж очень они хорошо укрепились на холмах. Даже если Мак-Леод подойдет с востока, нам неделю придется рыть апроши, чтоб выдавить их с главной позиции.

Они разглядывали главную позицию с огромным вниманием в свои трубы, когда подошедший адъютант сообщил:

— Прошу прощения, сэр, но приближается доктор Мэтьюрин с французским офицером и парой штатских.

Полковник Китинг вышел вперед, встречая подходящих. Стивен объявил:

— Полковник Китинг, это — полковник Сен-Сюзанн, командующий французскими силами на острове. Эти джентльмены представляют гражданскую администрацию.

Офицеры отдали честь друг другу, гражданские поклонились. Стивен продолжил:

— Желая предотвратить кровопролитие, они хотели бы узнать условия, на которых вы бы приняли капитуляцию всего острова. Со своей стороны, я заверил их, что условия будут честными.

— Конечно, сэр, — отозвался Китинг, окидывая Стивена ледяным взглядом, — джентльмены, прошу сюда.

Джек и Фаркьюхар спокойно ели свой легкий завтрак и гадали, почему на холмах больше не слышно стрельбы, когда на берегу раздались радостные клики, и лейтенант принес накарябанную в спешке записку.

— Прошу простить меня, сэр, — сказал Джек, и прочел:

«Мой дорогой коммодор!

Ваш друг разочаровал нас — он лишил нас нашего сражения, такого четкого сражения, какого только можно желать. Мы сбили их аванпосты и обошли их правый фланг — и пришлось закончить, поскольку они предложили капитулировать, чтобы избежать пролития крови, чушь какая! На обычных условиях: воинские почести, оставление личных вещей и ручного оружия, персональные условия и тому подобное… Если вас устроит, пожалуйста, сойдите на берег, подпишете вместе с вашим покорным слугой,

Г. Китинг, подполковник.»

Коммодор расхохотался, стуча себя по бедру, протянул руку и изрек:

— Губернатор, я порадую вас. Они сдались, и ваше королевство ждет вас. Ну, по крайней мере, этот его остров.

Его Превосходительство Губернатор Реюньона восседал во главе большого стола для совещаний. Он был облачен в мундир столь же великолепный, что и алые с золотом облачения полковников по левую руку от него, и куда более великолепный, чем побитая бесчисленными штормами и шквалами униформа моряков, сидевших по правую его руку. И, конечно же, о его скромном молчании более не могло быть и речи. Тем не менее, на его дружелюбном интеллигентном лице не было и следа высокомерия, когда он пытался подвести собрание к единодушному одобрению революционного плана коммодора, плана немедленной атаки на Маврикий, с внезапной атакой с Флэт Айленд подходов к Порт-Луи и одновременной высадки по соседству с Порт Зюд-Эст на другой стороне острова.

Полковник Китинг в основном поддерживал этот план, но требовалось преодолеть вполне понятные желания насладиться плодами победы («дать людям немного отдыха»), и, что более существенно, просьбы дать подготовить кампанию с должным тщанием, чтоб, скажем, мортиры не доставлялись без снарядов, а подобный амбициозный и рискованный план мог быть утвержден лишь единогласно.

— Я буду вторить словам коммодора, джентльмены, — воскликнул Фаркьюхар, и взывать: «Не теряйте ни секунды!» В данный момент мы имеем превосходство в фрегатах — пять к трем, транспортный флот, войска, воодушевленные победой, и точные знания о вражеских силах и положении на Маврикии, знания из французских документов, захваченных здесь.

— Слушайте, слушайте! — откликнулся Китинг.

— Господствуя на море, мы можем сосредотачивать наши силы где нам будет угодно. К тому же, мой коллега (кивок в сторону Стивена на дальнем конце стола) уверяет меня, что в нынешней ситуации, весьма благоприятной ситуации, наши усилия подорвать моральное состояние наших врагов готовы вот-вот увенчаться успехом, а мы все убедились в возможностях доктора Мэтьюрина в этой области.

Ход был не слишком удачным, некоторые полковники, жаждущие славы, устремили на доктора мрачные взгляды. Почувствовав неловкость, мистер Фаркьюхар заторопился дальше:

— И, возможно, самое важное: в данный момент наши руки развязаны. «Леопард» забрал наши донесения на Мыс, и он еще не вернулся. Нет никаких приказов от вышестоящего начальства, незнакомого с местными условиями, что могли бы вырвать руководство операцией из рук осведомленных офицеров, нам на голову не свалились новые штабы с планами кампании, вызревшими в Бомбее, Форт Вильяме или Уайтхолле. Но долго продолжаться это не будет.

— Слушайте, слушайте! — теперь откликнулись хором полковники Китинг, Мак-Леод и Фрэйзер, а более осторожные офицеры штаба обменялись встревоженными взглядами.

— Я далек от мысли критиковать трудную и кропотливую работу штаба, — продолжил губернатор. — Ее замечательные результаты мы увидели на этом острове, но, джентльмены, время и течения не ждут, и я обязан напомнить вам, что у фортуны сзади — плешь.

Идя из резиденции по улицам, оклеенным плакатами с обращением губернатора, Джек обратился к Стивену:

— Что там Фаркьюхар плел насчет фортуны? Что у нее чесотка?

— Думаю, он имел в виду старое присловье, гласящее, что фортуну можно схватить за челку, а уходящую фортуну ухватить не за что.

— А, понял. Неплохо сказано, к месту. Хотя, я сомневаюсь, что эти разжиревшие омары смогли уловить суть.

Он помолчал, размышляя, а затем заметил:

— Не очень-то хорошо звучит «плешь сзади», впрочем, это все в переносном смысле.

Джек с живым одобрением глянул на потрясающе грациозную даму, сопровождаемую еще более гибкой черной девушкой-рабыней, сошедших в грязь, чтобы дать им пройти. Вид женщины при этом имели высокомерный и безразличный, как бы пребывая в тысяче миль отсюда. Отведя взгляд, Джек продолжил:

— Но я рад, что до них дошло главное. Но, Стивен, что за чертову уйму времени сжирают эти совещания! Еще один такой день — и эскадра разбредется. «Сириус» уже ушел, и мне бы пора следовать собственному плану. Мой первейший долг — море, я должен навалиться на Гамелена до того, как вернутся «Беллона» и «Минерва». А сейчас я могу объединить два… Пуллингс!