Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо

— Жак, мой милый Жак! Я — Луиза, твоя мать и жена Жюля Фужереза!

— Матушка,— прошептал потрясенный Фанфаро, обняв несчастную и покрывая поцелуями ее обезображенное рубцами лицо.

Ты снова со мной,— шептала Луиза.— Слава и благодарение Господу!

Убежденный в том, что его мать давно узнала в Лизетте свою родную дочь, Фанфаро опять обратился к ней:

— Где же Лизетта?

— Лизетта — она очень добра, приносит мне фрукты и цветы.

— Но где же она теперь?

— Она ушла.

— Куда?

— Не знаю, постель ее пуста.

— Итак, я не ошибся, она похищена этим негодяем, виконтом де Тализаком!

— Тализак? — повторила Луиза с бессмысленной улыбкой.— О, не пускай его сюда: он приносит горе!

— Так он уже был здесь? — с ужасом воскликнул Фанфаро.

— Нет, не здесь… он был…

Помешанная не вынесла страшного потрясения и лишилась чувств.

В эту минуту в комнату вошли Жирдель, Бобишель и Перепелочка.

— Вас сам Бог принес,— воскликнул Фанфаро.— Нашел ты Робекаля и Роллу, отец?

— Нет, они вчера переменили квартиру и скрылись.

— Отец,— сказал Фанфаро,— эта несчастная — моя мать, а Лизетта — моя сестра, я не ошибся.

— Не может быть! — произнес Жирдель.

— Его мать,— тихо сказала Перепелочка, и из глаз ее текли обильные слёзы.

— Перепелочка заменит при больной Лизетту,— предложил Бобишель,— а мы отправимся в погоню за похитителями!

— Ты прав, Бобишель,— ответил Фанфаро.

Он нежно поцеловал мать, а затем все трое вышли.

Когда Тализак бросился на Монферрана и между ними завязалась отчаянная борьба, Робекаль подошел к двери и поманил Лизетту. Она выбежала, умоляя его, чтобы он вывел ее из гостиницы. На это и рассчитывал негодяй. Бывший гимнаст довел девушку до переулка, там стояла карета, в которую Робекаль посадил Лизетту, и они уехали.

— Но вы везете меня не домой,— с ужасом воскликнула девушка, заметив, что карета направляется не к бульвару Тампль.

— Молчи, голубушка,— ответил Робекаль,— я везу тебя в хорошее место.

Лизетта остолбенела. Затем, опомнившись, опустила стекло в карете и стала звать на помощь.

— Молчи, дрянная девчонка,— грубо крикнул Робекаль и платком заткнул ей рот.

Девушка застонала и лишилась чувств.

Карета остановилась на отдаленной улице Вельвильского квартала. Робекаль внес Лизетту, потерявшую сознание, в дом, где его встретила Ролла. Девушку положили на диван, а Ролла сказала Робекалю:

— Мне пришла в голову превосходная идея — мы можем зашибить порядочную деньгу.

— Отлично, только как бы она чего не напортила.

— Не беспокойся, я улажу это, а теперь пусть спит.

Робекаль лезвием ножа разжал стиснутые зубы Лизетты, Ролла влила ей в рот ложку какой-то бесцветной жидкости.

Затем достойная чета спустилась вниз.

Полчаса спустя приехали Веллегри и Тализак. Итальянец, одетый очень изысканно, был невозмутимо спокоен и как всегда иронически улыбался, виконт же — возбужден, на его платье виднелись следы крови.

— Дайте мне стакан воды, — сказал он довольно грубо, обращаясь к Ролле.

Королева Пушки исполнила его требование и проворчала:

— Погоди, голубчик, ужо будешь повежливее.

— Девчонка здесь?

— Да.

— Вы ее не обижали?

— И не думали,— ответила Ролла.

— Дайте мне воды умыться,— продолжал виконт и, обращаясь к итальянцу, сказал: — Однако мне порядком досталось от Монферрана. Я теперь, кажется, похож на черта.

— Да тебя уж давно в аду с фонарями разыскивают,— пробормотала Ролла. Затем она зажгла свечу и сказала:— Угодно вам будет пройти к «маркизе», виконт?

— Пойдемте,— ответил Тализак.

Поднимаясь наверх, Ролла многозначительно взглянула на Робекаля.

У двери комнаты, где находилась Лизетта, виконт приказал Ролле:

— Отоприте!

— Подождите, виконт, полюбуйтесь сначала на девочку.

Ролла отворила в двери форточку, и Тализак заглянул в комнату. Девушка лежала на диване и спала крепким сном.

Какое-то странное и непонятное чувство шевельнулось в душе виконта…

— Отоприте,— повторил он поспешно.

Ролла захлопнула форточку и нахально взглянула на Тализака.

— Отпереть не штука,— сказала она,— но раньше потрудитесь выложить на стол двадцать тысяч франков.

— Да ты с ума сошла!

— Нисколько. Пожалуйста, денежки, и тогда я вам выдам ключ.

— Но я уже заплатил твоему сообщнику,— вскричал взбешенный виконт.

— Это дело не мое, и если вы не заплатите, то девчонки вам не видать.

— Но это обман, мошенничество!

— Не кричите, пожалуйста! Сам-то вы уж больно честный!

На шум прибежал Робекаль с длинным ножом в руке.

— Что у вас тут происходит? — крикнул он гневно.

— Ничего особенного,— прошипела Ролла,— твой виконт забыл дома свой кошелек и думает устроить дело в кредит.

Веллегри, поднимавшийся по лестнице, увидел нож и быстро спустился вниз. Виконт тоже струсил.

— Вот все, что я имею при себе,— сказал он, бросая на стол несколько луидоров.

Королева Пушки пересчитала деньги.

— Здесь сорок луидоров,— сказала она,— они пойдут в задаток, а когда принесете остальную сумму, то получите и ключ.

— А если вы потребуете от меня еще двадцать тысяч франков? — произнес Тализак.

— Не бойтесь, этого не случится: мы тоже честные люди,— ответила Ролла.

Спускаясь по лестнице, виконт проронил, обращаясь к Веллегри:

— Сорвалось!

Мрачный и задумчивый сидел в своем кабинете маркиз де Фужерез, перед ним стоял Симон.

— Так он опять ускользнул от нас? — произнес маркиз.

— К большому моему сожалению, да.

— Об этом особенно сожалеть нечего,— заметил маркиз,— Фанфаро не знает о своем происхождении, и чем больше он будет скомпрометирован, тем выгоднее нам. Собрал ли ты точные сведения о заговоре?

— Да, маркиз. У нас имеются надежные свидетели, которые готовы присягнуть в том, что Фанфаро намерен убить короля.

— Но, чтобы осудить его, необходимо, чтобы это покушение состоялось.

— Я и об этом позаботился. Нам помогут один из наших агентов и наемный убийца, который, между прочим, уже давно кандидат на виселицу. Они все и устроят. Преступника вовремя схватят, и на допросе он под присягой объявит, что действовал по наущению Фанфаро.

— Отлично, я вполне тобой доволен, мой Симон,— сказал Фужерез.

В это время слуга доложил о приезде маркиза де Монферран.

— Раненько пожаловал,— с удивлением поднял брови маркиз, — еще только семь часов утра.

— Маркиз приехал передать вам, что он пожаловал по весьма важному и неотложному делу,— объяснил слуга.

— Проси,— быстро сказал Фужерез и шепнул Симону.— Спрячься за портьерой: быть может, ты услышишь кое-что подходящее к нашему делу.