Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин

Генрих ответил не сразу. Усевшись напротив гостя, он прикурил сигарету, несколько раз затянулся, что-то обдумывая, и вдруг в свою очередь спросил:

— Скажите, Пауль, вы согласны говорить откровенно и прямо? Впервые за все наше знакомство! Не утаивая ни единой мысли!

— Охотно! Настроение у меня — как раз для исповеди!

— Скажите, Пауль, вы задумывались над тем, что будете делать, когда кончится война?

— Зачем иссушать мозг такими проблемами, если я не знаю даже того, где взять денег на завтра…

— Давайте отбросим шутки, ведь мы решили поговорить серьёзно! Неужели вы думаете, что я без конца и безвозмездно буду одалживать вам деньги? Ведь вашими расписками я мог бы оклеить стены этой комнаты!

Кубис удивлённо и немного испуганно взглянул на Гольдринга.

— Новая неприятность, и самая крупная из всех возможных!

— Пока я не требую с вас долгов, Кубис! Хочу лишь напомнить, за вами около семи тысяч марок.

— Боже мой! Двухгодичный оклад!

— И если я, человек более молодой, чем вы, задумываюсь над будущим… Войне, бесспорно, скоро конец. Мы не знаем, как она закончится…

— Барон, мы условились быть откровенными. Не кривите душой. Вы не хуже меня знаете, что война проиграна. И новое оружие поможет нам так же, как Миллеру роскошный букет, который мне пришлось возложить на его могилу.

— Ладно! Допустим, что войну мы проиграем — правда, я ещё не теряю надежды на победу. Но не будем спорить. Так что ж вы будете делать? За душой ни единой марки, долгов — как волос на голове, а все имущество — плеть да, кажется, пара наручников.

— Вы забываете о шприце и коллекции бутылок из-под вина, — горько улыбнулся Кубис.

— К тому же вы недоучка. Учились в одной школе, не кончили, бросили. Хотели стать пастором — пошли в разведку. Скажу прямо: перспективы у вас никудышные…

— А вы не плохой утешитель. И так настроение такое, что…

— А мы с вами не нежные барышни, а мужчины! — в сердцах бросил Генрих. — Утешать вас я не собираюсь.

— Что же вы можете посоветовать мне в моём положении? Что я могу? Что?

— Жениться!

Кубис расхохотался.

— Жениться? Мне? Который всех Венер, Диан и других богинь отдаст за пару ампул морфия? Да на кой чёрт мне жена, если я…

Кубис расхохотался ещё громче.

— Я не говорю, что вам нужна жена, — прервал Кубиса Генрих. — Вам нужно её приданое!

Словно поперхнувшись собственным смехом, Кубис смолк. Его потрясло не само предложение, а то, что он до сих пор сам не подумал о таком простом для себя выходе.

— Вы же красивый мужчина, чёрт побери! Представительная фигура, симпатичное лицо, красивые томные глаза, которые так нравятся женщинам.

Поднявшись с кресла, Кубис подошёл к зеркалу и некоторое время с интересом рассматривал своё изображение, возможно, впервые за всю жизнь оценивая внешность, как товар, который можно продать.

— Говорю вам, Пауль, что с таким лицом и умной головой вы можете обеспечить своё будущее.

— Только это я ещё не пробовал отдавать в залог! Но как осуществить ваш чудесный план в этом богом и людьми забытом Кастель ла Фонте? Кроме вашей горничной да графини, я не вижу ни одной приличной женщины!

— Потому что не искали. А я вчера обедал в семье инженера, у которого единственная дочь, и…

— Местная? Но ведь вы же знаете, что сотрудники гестапо могут жениться только на немецких подданных.

— Знаю. Отец её долгое время работал в Германии и там принял наше подданство. Он известный инженер и к тому же, кажется, не из бедных.

— Ну, а сама она, эта… ну, девушка, как?

— Слишком худощава на мой вкус. Но после рождения первого ребёнка это, говорят, проходит…

— Фи! — брезгливо поморщился Кубис. — Не говорите мне о такой мерзости, как дети, у меня их никогда не будет.

— Это зависит не только от вас. Так как, согласны?

— Вы так спрашиваете, словно достаточно моего согласия!

— А чтобы заручиться в согласием девушки, вам придётся некоторое время разыгрывать роль влюблённого. Букеты там, подарки и всё прочее…

— Но деньги? Где взять денег?

— Если я увижу, что дело идёт на лад, ваша кредитоспособность значительно возрастёт в моих глазах. Я согласен кредитовать фирму Кубис-Лерро на взаимно выгодных условиях.

— Тогда дайте сейчас хоть тридцать марок. Пойду подумаю о прелестях семейной жизни.

На сей раз Генрих выдал Кубису очередные деньги с куда большей охотой, чем обычно.

Кубис, взволнованный неожиданным предложением, даже не подозревал, что Генрих имел в виду не его будущее, а своё.

Мария-Луиза была просто счастлива, когда Генрих рассказал ей о результате беседы с Кубисом. Идея просватать Софью Лерро, дочь инженера, на квартире которого жил Штенгель, принадлежала Марии-Луизе.

Вчера она и Генрих были приглашены Штенгелем на обед, и графиня познакомилась с Софьей. Ей и раньше приходило в голову, что за холодным отношением барона к ней что-то кроется. Теперь, увидев девушку, она окончательно убедилась в этом. Причина нерешительности и колебаний Штенгеля — Софья. У неё перед графиней такое важное и бесспорное преимущество, как молодость.

Софье Лерро всего двадцать три года. При первом взгляде на неё Марии-Луизе показалось, что она где-то уже видела это кругленькое с пикантным носиком личико, освещённое ласковой голубизной глаз и приветливой улыбкой розовых губ. Улыбка как бы намекала на молодость и здоровье, приоткрывая краешки белых ровных зубов.

Мысленно перебрав всех своих знакомых, графиня вдруг вспомнила последние странички иллюстрированных журналов. Ну конечно же! Подобные лица смотрели на неё с рекламных афиш, которые призывали молодожёнов механизировать свой быт: молодая женщина с пылесосом в руках… молодая женщина возле стиральный машины… «ваш пол будет всегда блестеть как зеркало»… «покупайте наши механические полотёры», «приобретайте сбиватели для коктейлей, и ваш муж не будет завсегдатаем клубов и ресторанов»…

Графиня прикусила губу, пряча злорадную усмешку… но на сердце у неё не стало легче. Правда, лицо стандартное, но от неё веет юностью и каким-то особым уютом. Это может привлечь человека, который, проведя бурную молодость, ищет тихого семейного счастья.

Софья Лерро тоже стремилась к семейному уюту и не скрывала этого. С простодушной откровенностью она созналась, что готова даже прибегнуть к услугам брачной газеты. А когда Мария-Луиза попробовала высмеять это её намерение, девушка начала горячо отстаивать свою точку зрения, и барон Штенгель её поддержал, после чего Софья заспорила ещё ожесточённее.

— А что же делать девушкам, которые сидят в такой дыре, как я? Ждать, пока появится прекрасный принц? Так бывает только в сказках, а не в жизни. Мне уже двадцать три года… сколько я могу ещё ждать? Если мы случайно знакомимся с мужчиной в театре или в гостиной наших друзей, а потом выходим за него замуж — это считается приличным. Если же мы знакомимся с помощью объявления, такое знакомство — уже плохой тон. Но меня никто не заставит выйти замуж за первого, кто откликнется на моё объявление. За мной остаётся право выбора. И я поступаю откровенно и честно, когда говорю да, я хочу выйти замуж! А другие скрывают свои желания, а сами ловят женихов!