Джин Ауэл - Путь через равнину

— Креб! Креб! Помоги мне! Не уходи!

— Эйла, проснись! — ласково тряся ее за плечо, твердил Джондалар.

Она открыла глаза и в темноте прижалась к мужчине.

— О, Джондалар, это опять был Креб, он оказался у меня на пути, не позволяя мне войти в пещеру. Он пытался что-то сказать, но было так темно, что я не разобрала его знаки. Он указывал на другую пещеру, и она казалась мне знакомой. И тут он ушел.

Джондалар чувствовал, как дрожит ее тело в его объятиях. Вдруг она села.

— Пещера! Не та, на которую он указал, а другая, куда он запретил мне входить. Это пещера, где я скрывалась после рождения Дарка, когда боялась, что они не позволят остаться у них.

— Сны трудно понять. Иногда Зеландонии могут растолковать, что они значат. Возможно, тебе все еще больно оттого, что пришлось оставить сына.

— Может быть.

Эйла подумала, что если сон говорил только об этом, то почему он приснился именно сейчас? А не тогда, на острове в Беранском море, откуда она пыталась увидеть земли Клана, где навсегда простилась с надеждой увидеть сына. Нет, этот сон обозначал что-то еще.

Эйла и Джондалар пошли пешком, волоча за собой шесты с прикрепленной к ним лодкой. Это позволяло легче преодолевать препятствия, да и лошади могли отдохнуть. В одной руке Джондалар держал шест, а в другой — повод Удальца, который вел себя беспокойно: то он принюхивался к свежей листве, поскольку зелени в лесу было мало, то, уловив запах травы, бросался из стороны в сторону. К тому же Джондалару надо было держать Эйлу в поле зрения, смотреть под ноги, да заботиться, чтобы молодой конь не напоролся на шест или на что-то еще. Он очень хотел бы, чтобы Удалец шел за ним, как Уинни за Эйлой. Когда он сильно толкнул своим шестом Эйлу, та предложила:

— Почему бы тебе не привязать повод к Уинни? Она следует за мной и не позволит Удальцу уйти в сторону, да и он привык идти за ней. И тебе надо будет следить лишь за шестом.

Он остановился и улыбнулся:

— Почему я сам до этого не додумался?!

Местность становилась значительно круче, и характер леса изменился довольно сильно. Лес стал редким и низкорослым. Здесь преобладали ели и сосны.

Они достигли высшей точки и взглянули вниз, по ту сторону хребта. Перед ними раскинулось обширное плато, на котором росли ели, пихты, сосны и лиственницы. Лес оттеняли золотисто-зеленые высокогорные луга и озера, в которых отражалось небо. Плато прорезали стремительные реки, заканчивавшиеся где-то вдали водопадами. А над всем этим высилась гора со снежной вершиной, окутанной облаками. Казалось, она так близко, что стоит протянуть руку — и дотронешься до нее. Солнце за горой отбрасывало на ее склоны разноцветные блики. Вдруг в воздухе засияла радуга.

Изумленные люди смотрели на открывшийся перед ними вид, восхищаясь красотой и безмятежностью природы.

Эйлу заинтересовала радуга. Похоже, это был добрый знак. Воздух здесь был прохладным и свежим, и Эйла вдыхала его с наслаждением, радуясь избавлению от смертельной жары равнин. К тому же исчез гнус. Как жаль, что придется покинуть это плато. Она устроила бы дом прямо здесь.

Улыбнувшись, она повернулась к своему спутнику. Джондалар был ошеломлен острым ощущением счастья, стремлением остаться здесь, на этом прекрасном плато, но более всего он был поражен красотой Эйлы. В тот миг ему хотелось овладеть ею, и это отразилось в его синих глазах. Неосознанно они двинулись навстречу друг другу, но помешали лошади. Уинни направилась вниз, и Удалец последовал за ней. Это заставило опомниться мужчину и женщину. Ощущая теплоту, нежность и некоторую неловкость за внезапный порыв, они начали спускаться по склону.

Утро того дня, когда по плану Джондалара они должны были добраться до стойбища племени Шарамудои, выдалось слегка морозным, что говорило о надвигающейся зиме. Эйла обрадовалась этому. В покрытой лесами холмистой местности Эйле казалось, что она уже бывала здесь раньше, хотя этого не могло быть. Все здесь было удивительно знакомым: деревья, растения, холмы. Когда она увидела висевшие на ветках орешки фундук, то не могла не остановиться и не сорвать их. Разгрызая слегка недозрелые в зеленой скорлупе орехи, она вдруг поняла, почему ей все кажется таким знакомым: именно такими были земли вокруг пещеры Брана, где она выросла.

Территория была знакома и Джондалару, и когда он нашел четкий след, то понял, что тропа, ведущая к краю плато, уже недалеко, они близко от цели.

Но тут Эйла, соскальзывая с лошади, крикнула:

— Джондалар! Остановись, посмотри! Черная смородина!

— Но мы почти дошли…

— Мы можем набрать ягод и для них… Я не ела такого с тех пор, как ушла из Клана. Попробуй, Джондалар! Есть ли что-нибудь вкуснее и слаще? — Ее руки и рот были окрашены соком. Она поглощала ягоды просто горстями.

Джондалар расхохотался:

— Посмотрела бы ты на себя… Ведешь себя словно маленькая девочка. Вся измазана… возбуждена…

Она не могла ответить, поскольку рот ее был набит смородиной.

Он попробовал несколько ягод, нашел их сладкими и вкусными и сорвал еще. Съев несколько горстей, он обратился к ней:

— Вроде бы ты хотела собрать ягод и для них. Но нам некуда положить их.

Подумав, Эйла улыбнулась и сняла плетеную шляпу.

Они заполнили ее ягодами на две трети, когда раздалось предупреждающее урчание Волка. Взглянув вверх, они увидели юношу, который шел по тропе. При виде людей и волка он остановился, онемев от страха.

Джондалар вгляделся в юношу:

— Дарво! Это ты? Я — Джондалар, Джондалар из Зеландонии. — Он направился к парню.

Джондалар говорил на незнакомом Эйле языке, несколько похожем на язык Мамутои. Она увидела, как страх на лице молодого человека сменился озадаченным выражением.

— Джондалар? Джондалар! Что ты делаешь здесь? Я думал, ты никогда не вернешься, — проговорил Дарво.

Они бросились друг к другу и обнялись. Отстранившись, Джондалар воскликнул:

— Дай-ка посмотреть на тебя! Даже не верится, как ты вырос!

Джондалар снова обнял парня, но после первых слов приветствия он почувствовал, что Дарво, казалось, чем-то озабочен. Джондалар понял: Дарво был уже почти взрослым и полагал, что традиционные приветствия — это одно, а вот излишняя чувствительность мужчине не к лицу. Дарво взглянул на Эйлу, затем на Волка, которого держала женщина, и глаза его вновь широко открылись. Затем он увидел лошадей с навьюченными корзинами и шестами, и глаза его едва не вылезли из орбит.

— Думаю, пора познакомить тебя с моими… друзьями, — сказал Джондалар. — Это Дарво из племени Шарамудои, а это Эйла, она принадлежит к племени Мамутои.

Эйла поняла, что ее представили Дарво. Подав знак Волку, чтобы тот оставался на месте, она подошла к юноше, протянула руки с поднятыми ладонями.