Рихард Дюбель - Кодекс Люцифера

Женщина неподвижно смотрела на него своими большими глазами под красиво изогнутыми бровями. Ее рот зашевелился. Он не знал, мертва ли плоть нижней части ее лица, почувствовала ли она боль, когда рана открылась в нескольких местах и в разрывах заблестела жидкость; и он едва ли мог разобрать, что она произнесла, но его мозг перевел ему то, что уши отказывались воспринимать.

Она сказала: «Слава Богу, вы пришли».

Старый монах лежал на каменном ложе, которое пытались сделать удобнее с помощью тряпок и высохшей травы, но он все разбросал и теперь слабо ворочался на голом камне. Из его запавшего рта вылетал горячий шепот молитвы, а в уголках губ засыхала пена. Киприан осторожно подошел ближе, ожидая почувствовать вонь разложения и экскрементов, но уловил только запах пыльной, чудовищно старой дерюги и еще более старого тела, высыхавшего на ней. Кисти рук и ступни монаха были обнажены, на них почти отсутствовала плоть – сплошные кожа да кости; голова лежала на капюшоне, вместо того чтобы скрываться под ним.

Киприан поднял факел повыше и осветил старика. Он взял его, стиснув зубы, у прокаженной, испытывая к ней неприязнь оттого, что сначала не спрятал руки в рукава. По выражению лица нельзя было понять, заметила ли она его жест. Старый монах заморгал от яркого света. Киприан осторожно сделал еще шаг вперед.

– У него нет проказы, – неожиданно заявила женщина. – Он ее так и не подхватил за все эти годы.

– Кто он?

– Наша опора в этом мире.

– Он заботился о про… он заботился о вас?

– Заботился? – Она издала какой-то звук, очевидно, означающий смех. – Заботился? Нет. Он просто был здесь. Он все время лежал тут, а когда ему задавали вопрос, то ответа почти никогда не получали. Но то, что он находился здесь, не бежал прочь и не заболевал, придавало нам сил. Не думаю, что ты в состоянии это понять.

– Нет, – согласился Киприан.

– Он умирает, – сказала она. – Вы должны помочь ему.

– И как мы это устроим?

– Я не знаю. Вы же пришли сюда… вы ведь нашли путь, по которому можно выйти наверх… Возьмите его с собой. Здесь мы ему ничем помочь не сможем. И даже если речь идет о том, где ему умереть, то это не должно произойти здесь, внизу. Пару раз за то время, что он пробыл с нами, он дарил нам свет. И мы бы хотели, чтобы он снова увидел свет, прежде чем покинуть этот мир.

– Это все?

– И это все? – эхом отозвался Андрей и схватил Киприана за руку. – Как вы себе это представляете?

Киприан оглянулся и подмигнул ему.

– Надеюсь, вы не думаете, что мы сюда пришли только за этим.

– Я думаю, что сам Господь направил ваши стопы.

– Но мы не можем забрать его с собой.

– Почему?

– Потому… потому…

Киприан со смущением понял, что первый же пришедший ему в голову довод для этой женщины и других больных покажется плевком в лицо. Он замолчал и отвел глаза. Стоявший рядом с ним Андрей почувствовал себя неловко и последовал его примеру.

– Что ж, – сказала женщина. – Тогда вы тоже не имеете права возвращаться наверх.

Он посмотрел на нее, не веря своим ушам. Она пожала плечами.

– Если вы считаете, что он может заразить мир там, наверху, когда вы возьмете его с собой, то и вы можете это сделать.

– Мы пробыли здесь недостаточно долго…

– А что такое «долго»? Как ты считаешь, сколько времени я прожила бок о бок с прокаженным, прежде чем подхватила заразу?

Киприан откашлялся.

– И как долго? – спросил он наконец, когда она замолчала.

– Я этого не знаю, – просто ответила она. – Насколько мне известно, я никогда не только не прикасалась, но даже не видела ни одного прокаженного. Но однажды у меня в уголке рта образовалась язва, которая никак не хотела заживать.

Киприан услышал, как Андрей потрясенно пробормотал что-то; ему тоже стало нехорошо от этой ужасной загадки, но он взял себя в руки.

– А почему вы не спросите нас, зачем мы на самом деле пришли сюда?

Она не отвечала; Киприан, который до сего дня считал себя человеком, способным направлять разговор в нужное русло одним своим молчанием, увидел, что его загоняют в угол. Вся эта ситуация, нереальное окружение, вид этой женщины, на прекрасном лице которой гноилась ужасная язва проказы… Он поглубже вдохнул.

– Речь идет о… – начал он.

– Здесь убили моих родителей, – не дал ему договорить Андрей.

Глаза женщины сузились, когда она посмотрела на Андрея. Киприан уловил, как сжался его попутчик.

– Двадцать лет назад, когда здесь еще был монастырь и не было… э-э-э…

– Здесь нет работающего монастыря уже двести лет, – возразила женщина.

– Но я здесь был.

– А я прожила всю свою жизнь в Храсте. Этот монастырь возле Подлажице лежит в руинах со времен Гуситских войн. Я могу вспомнить разве что пару отшельников, иногда живших там, а больше никого.

– Я видел здесь черных монахов.

– Не было тут никаких черных монахов.

– Вы часто приезжали в Подлажице до того, как здесь появилась проказа? – сердито спросил Андрей.

Женщина растерянно моргнула.

– Ни разу, – наконец сказала она задумчиво. – По какой-то причине сюда мало кто ездил. Все смотрели на развалины издалека, и все думали… – Она запнулась и пожала плечами. – Даже не знаю.

Андрей раздраженно кивнул.

– Здесь действительно были черные монахи, – заявил он. – И я видел, как один из них убил целую группу женщин и детей. Моя мать была среди них; мой отец тоже тут погиб. Я никогда не видел мертвых тел своих родителей, но с тех пор ничего о них не слышал, и мне довелось видеть, как безумец метался среди несчастных, размахивая топором!

Шепот старого монаха прервался, как только Андрей замолчал. Киприан отвернулся от своего попутчика и посмотрел на старика. Тот глядел прямо перед собой. Его рот перестал двигаться; губы у него дрожали.

– Моя мать была среди тех женщин, когда сумасшедший набросился на них, – продолжал Андрей. – Они явно были не из этих мест. Я припоминаю, что одеты они были совсем иначе, чем мать, и выглядели по-другому. Некоторое время назад мне стало известно, что это была группа благородных дам, возглавляемая графиней Андель. Я приехал сюда, чтобы выяснить, что на самом деле с ними произошло – и с моими родителями.

Женщина не отвечала и задумчиво смотрела на Андрея. Наконец она произнесла:

– Есть одна история…

Старик на каменном ложе повернул голову и встретился взглядом с Киприаном. Последний потрясение увидел, как жизнь, уже почти покинувшая это дряхлое тело, возвращается назад.

– Но это не более чем легенда. Говорят, что в наши края приехала группа беженцев. Состояла она исключительно из женщин с детьми, говоривших на каком-то иностранном языке. Никто их не понимал, никто не хотел иметь с ними дела. Кто-то предположил, что они родом из Англии, католики, которых изгнали оттуда протестанты; другие рассказывали, будто эти люди приехали из Франции и что они гугеноты, убежавшие оттуда, спасаясь от резни во время Варфоломеевской ночи. Кем бы они ни были, согласно легенде, их отправили к отшельникам в Подлажице в надежде, что там им смогут помочь. Но пока они туда шли, неожиданно у их ног разверзлась земля, возник дьявол на огненном коне, запряженном в горящую карету, женщины сели в нее и отправились вместе с нечистым прямехонько в ад. Это, собственно, указывает на то, что на самом деле они были еретичками. – Она беспомощно махнула уцелевшей рукой. – Что еще можно сказать: если в этой удивительной легенде и упоминаются какие-то детали, то они относятся лишь к тому, как выглядел дьявол или его карета. Ни один более или менее здравомыслящий человек не воспринимает ее всерьез. Да я уже почти забыла ее. Это всего лишь предание, из тех, которые рассказывают, когда никто не знает, что на самом деле произошло.