Шарль Монселе - Женщины-масонки

Вот каков был результат его наблюдений после четверти часа хождения.

Здесь было скопление особняков, отделенных друг от друга садами. С северной стороны эта группа домов примыкала к концу Вавилонской улицы, которая сильно смахивает на край света; с восточной стороны – к улице Принца, с южной – к улице Плюме и, наконец, с западной – к бульвару Инвалидов.

Как видит читатель, эту группу домов со всех сторон окружало пустынное пространство и глубокая тишина.

Вернувшись на свой исходный пункт, Филипп остановился в полной растерянности, как вдруг он увидел вдалеке силуэт другой женщины.

Он бросился на двойную аллею, деревья которой и днем и ночью образуют на бульваре густую тень.

Женщина прошла мимо него и исчезла в маленькой дверце.

Она не звонила и не стучала.

«Черт побери! – сказал себе Филипп.– Должно быть, у них либо есть пароль, либо они знают секрет этой дверцы. Но пароль, я думаю, расслышать было бы трудно; а если здесь есть секрет, я смогу его обнаружить. Подойдем…»

Легкий шорох заставил его вернуться в укрытие.

К двери приближался еще один женский силуэт, но Филипп заметил, что эта женщина остановилась и, казалось, заколебалась; потом, внезапно сделав крутой поворот, она направилась к Вавилонской улице, и там другая садовая калитка беззвучно пропустила ее.

– Может быть, это монастырь?– спросил Филипп самого себя.

Мгновение спустя можно было бы сказать, что десятка три человек сговорились поочередно пробраться в разные особняки, сгруппировавшиеся в этом месте.

Странная особенность! Тут были только женщины.

В какой-то момент Филипп заметил морщинистую нищенку в лохмотьях; согбенная под бременем лет, она еле волочила ноги.

Воплощение элегантности, молодости и красоты – одна из тех дочерей Евы, которые умеют придавать своему уличному платью такую же бесстыдную привлекательность, как и ночному дезабилье, словно метеор, подлетела к бедной старухе и шепотом обменялась с ней несколькими словами.

– Вы устали, обопритесь на мою руку,– слегка повысив голос, сказала она.

И обе женщины, в свою очередь, исчезли в маленькой дверце, прорубленной в стене.

Филипп едва не выдал себя.

– Если это монастырь,– прошептал он,– то что здесь нужно Пандоре?

Его изумлению не было границ.

Но самой судьбой было предначертано, что в этот вечер Филипп пройдет все ступени непредвиденного и невероятного.

Филипп прислонился к толстенному стволу дерева с гигантскими ветвями – об этом дереве цивилизация, несомненно, забыла.

Неожиданно у него над головой раздался звук, напоминающий треск сломанных веток, и несколько листьев упало ему на голову и к его ногам.

Он поднял голову, но ничего не увидел.

– Это не ветер,– прошептал он,– нет ни дуновения.

Тот же звук повторился снова, и на этот раз Филипп услышал, что на дереве что-то шевелится.

И тотчас же чей-то голос, предвосхищая его тревогу и опережая его расспросы, проронил (слово найдено!) таинственное, односложное «Т-сс!».

– Что значит «Т-сс!»? -прервал незримого собеседника Филипп, возмущенный этим невесть откуда возникшим приказанием.

– Молчите и наблюдайте! – произнес тот же голос.

Филипп невольно подчинился этому голосу.

Он заметил еще одну женщину, идущую вдоль этой стены на бульваре Инвалидов.

– Пятьдесят четыре! – сказал голос, доносящийся с дерева.

– Так вы их считаете?

– Уже целый час.

– Да кто же вы? – спросил Филипп.

– Как? Неужели вы меня не узнали?

– На такой высоте? Да еще и ночью?

– А вы не догадываетесь?

Ветки захрустели так, что Филипп испугался.

Он отошел на несколько шагов.

– Подумайте хорошенько, господин Бейль,– продолжал голос.

– Так вы меня знаете?– спросил донельзя изумленный Филипп.

– Еще бы не знать, черт побери!

– В таком случае спускайтесь вниз!

– Будь по-вашему, но сначала посмотрите хорошенько, нет ли поблизости кого-нибудь.

– Да никого тут нет! Нет!– сказал Филипп, которому не терпелось увидеть лицо этого наблюдателя.

– Вы в этом уверены?

– Да, да, спускайтесь!

– Ну что ж, спустимся!

В ветвях дерева задвигалась какая-то фигура; она заскользила вниз и в конце концов очутилась на земле.

Филипп быстрым шагом подошел к этой фигуре.

– Господин Бланшар! – воскликнул он.

– Да замолчите вы, Бога ради!– сказал господин Бланшар, хватая его за руку.– Разговаривать так громко в этом квартале весьма неосторожно с вашей стороны.

– Так это вы?

– Ба! А кто же еще, по-вашему, может тут очутиться?

– Вы?! Здесь?!

– Да что же тут удивительного? Ведь вы тоже здесь!

– Я – это совсем другое дело.

– Почему же?

Филипп понял, что сказал лишнее.

Какими бы ни были его отношения с господином Бланшаром, он ощутил бы вполне естественное неудовольствие, если бы произнес вслух следующие слова, которые, впрочем, совершенно точно определяли бы его положение: «Я разыскиваю мою жену, которая только что, в девять часов вечера, вошла одна в сад, окружающий дом на бульваре Инвалидов».

Как замечает судья Бридуазон [80] Бридуазон – персонаж из комедии Бомарше «Женитьба Фигаро». , такие вещи можно говорить только самому себе.

К счастью, господин Бланшар, всецело занятый своими мыслями, не обратил серьезного внимания на слова Филиппа.

– Так вы уже на меня не рассчитываете?– спросил господин Бланшар.

– Почему вы так думаете, господин Бланшар?

– Потому что вы пришли сюда по своим делам.

– Но… я…

– Кстати сказать, после нашей последней встречи прошло три недели, и вы могли подумать, что я либо позабыл о вашей просьбе, либо не добился удачи у Гедеонова. Но – успокойтесь!

Имя Гедеонова несколько утешило Филиппа.

– Гедеонов на нашей стороне,– продолжал господин Бланшар.– Благодаря моим дифирамбам он спит и видит Марианну; прибавьте к этому, что сам император просил его найти певицу, и все это как нельзя лучше для нас.

– Да, лучшего и желать нельзя.

– Речь идет лишь о том, чтобы заполучить Марианну но Марианна, естественно, должна подумать… Вы видели, как она вошла туда сегодня вечером?

– Нет, не видел,– отвечал Филипп, удвоив внимание.

– Она должна была прийти сюда либо с улицы Плюме, либо с улицы Принца.

– Вы так думаете?

– Она никогда не входит дважды в одну и ту же дверь,– заявил господин Бланшар.

– А часто она сюда приходит?

– Как и все остальные, два раза в неделю.

– Как и все остальные! – повторил Филипп, удерживаясь от всяких проявлений тревоги.– А кто эти остальные?

– Вы прекрасно их видели: это женщины всех кругов общества – знатные дамы, работницы, лоретки [81] Лоретки – женщины легкого поведения, селившиеся в XVIII в в квартале Нотр-Дам де Лорет. . Одни пришли сюда пешком, других на некотором расстоянии отсюда поджидает карета. Вы, наверное, видели эти кареты и простые наемные экипажи – они стоят на соседних улицах.