Вальтер Скотт - Певерил Пик

Теперь они стояли во дворе замка; бледный дрожащий луч месяца печально освещал причудливые развалины, придававшие всей картине скорее вид какого-то старинного кладбища, нежели внутренней части крепости. Высокая круглая башня и старинная четырёхугольная насыпь перед разрушенным зданием, некогда носившим гордое имя собора, озаренные бледным зловещим светом, казались ещё более древними и причудливыми. Фенелла направилась к одной из этих церквей; Джулиан следовал за нею, хотя сразу догадался, какую она выбрала дорогу, и невольно почувствовал суеверный страх. Прежде через эту церковь вёл тайный переход, посредством которого караульня гарнизона, расположенная на наружных укреплениях, сообщалась с главною башней замка, и каждый вечер, как только запирались ворота и расставляли по местам часовых, по этому коридору относили ключи в комнаты коменданта крепости. Однако в царствование Иакова I обычай этот перестали соблюдать по причине известной легенды о Бешеном Псе — злом духе или демоне, который в виде огромной лохматой чёрной собаки, по слухам, является в церковь. Все свято верили, что в прежние времена это привидение так привыкло к людям, что почти каждую ночь являлось в караульню из коридора, о котором мы уже говорили, а на рассвете уходило той же дорогой. Солдаты даже привыкли к призраку, хотя и не смели при нём браниться. Наконец один из них, расхрабрившись от вина, поклялся, что узнает, собака это или дьявол, и, обнажив свой меч, погнался за привидением по коридору. Через несколько минут смельчак возвратился, протрезвившись с перепугу; рот у него был разинут, волосы дыбом стояли на голове, но, к несчастью охотников до чудесного, он так и не смог рассказать об ужасах, которые видел, ибо умер от страшного потрясения. Невероятное это происшествие вызвало разные кривотолки, и потому старая караульня была заброшена, а вместо неё выстроили новую. С тех пор перестали ходить через развалины церкви, а сообщение с комендантом замка, или сенешалем, сделалось уже не таким удобным, как прежде. Несмотря на зловещие предания, связанные со старинным переходом, Фенелла, сопровождаемая Певерилом, смело шла по грудам развалин, освещаемым то дрожащим светом её лампы, то отблеском лунного сияния, проникавшим в мрачную бездну сквозь узкие окна и бреши, проделанные временем. Дорога была весьма запутанная, и Певерил невольно дивился уверенности и смелости, с какими его странная спутница пробиралась по этому лабиринту. Он не был совершенно чужд суеверий своего века и потому несколько опасался, как бы не наткнуться на логово призрачного пса, о котором рассказывали столько страшных историй; и в каждом порыве и стоне ветра, раздававшемся в руинах, ему слышался лай собаки, недовольной вторжением смертных в её мрачные владения. Однако никаких ужасов не встретилось им по пути, и через несколько минут они достигли заброшенной, полуразвалившейся караульни. Разрушенные стены этого маленького строения скрывали их от часовых, из которых один дремал, стоя на страже у нижних ворот замка, между тем как второй, усевшись на каменные ступени, ведущие к брустверу наружной стены, мирно спал, поставив возле себя мушкет. Фенелла сделала Джулиану знак двигаться бесшумно и осторожно, а затем, к великому его удивлению, через окно заброшенной караульни показала ему лодку с четырьмя гребцами: воспользовавшись приливом, они спрятались под утёсом, на котором был построен замок. Она также объяснила, что он должен спуститься в лодку по высокой лестнице, приставленной к окну.

Джулиан, недовольный и встревоженный спокойствием и легкомыслием часовых, которые не заметили этих приготовлений и не подняли тревоги, хотел было позвать караульного офицера, чтобы сделать ему выговор за небрежность и растолковать, как легко несколько смельчаков могли бы овладеть Хоум Пилом, несмотря на его выгодное расположение и славу неприступной крепости. Фенелла со своей необыкновенной проницательностью, заменявшей недостаток других чувств, словно угадала его мысли. Она положила одну руку ему на плечо, а палец другой руки на свои губы, как бы призывая его к терпению; зная, что она действует по приказу графини, Джулиан повиновался, с твердым, однако же, намерением немедленно уведомить графа об опасности, угрожающей с этой стороны замку.

Между тем он осторожно спустился по лестнице, ибо полуразрушенные ступеньки были неровны, мокрые и скользкие, сел на корму лодки, дал гребцам знак отчаливать и обернулся, чтобы проститься со своею проводницей. Каково же было изумление Джулиана, когда Фенелла мигом сбежала, или, вернее, скользнула, вниз по опасной лестнице, с невероятной ловкостью спрыгнула с последней ступеньки в отчалившую уже лодку и уселась рядом с ним, прежде чем он мог выразить удивление или неудовольствие. Он приказал гребцам снова подплыть к ненадёжной пристани и, сделав недовольную гримасу, старался уговорить девушку возвратиться к графине. Сложив руки, Фенелла взглянула на него с гордою улыбкой, означавшей, что решимость её непоколебима. Певерил смутился; ему очень хотелось поднять тревогу, но он боялся обидеть графиню и расстроить её планы. Он ясно видел, что все его доводы не произведут ни малейшего действия на Фенеллу, и совершенно не мог взять в толк, что ему делать, если она не отступится от своего намерения сопровождать его, и как избавиться от столь странной и неудобной спутницы, в то же время не подвергая её опасности.

Дело решили гребцы: они на минуту остановились и, перекинувшись несколькими словами не то по-немецки, не то по-голландски, налегли на весла и скоро были уже на порядочном расстоянии от замка. Певерил боялся, что часовые могут послать им вдогонку пулю из мушкета или даже пушечное ядро, но, отходя от крепости — так же как, очевидно, и приближаясь к ней, — лодка осталась незамеченной и никто её даже не окликнул, что, по мнению Джулиана, свидетельствовало о чрезвычайной нерадивости гарнизона, хотя весла были обмотаны сукном, а гребцы говорили очень мало и тихо. Отдалившись от замка, гребцы быстро двинулись к маленькому шлюпу, стоявшему на якоре в некотором отдалении от острова. Певерил между тем заметил, что матросы перешептывались и украдкой бросали беспокойные взгляды на Фенеллу, словно сомневаясь, правильно ли они поступают, увозя её с собой.

Через четверть часа лодка добралась до корабля; на палубе Певерила дожидался шкипер, или капитан, который предложил ему вина и закуску. Хлопоты гостеприимного хозяина прервал один из матросов, который сказал ему несколько слов, и капитан бросился к борту, очевидно желая помешать Фенелле подняться на шлюп. Переговариваясь между собой по-голландски, капитан и матросы с беспокойством поглядывали на девушку, и Певерил надеялся, что несчастную высадят обратно на берег. Однако глухонемая преодолела все препятствия: как только убрали трап, она схватила конец веревки и с проворством опытного моряка вскарабкалась на борт. Теперь матросам оставалось только помешать ей силой, чего они явно не желали. Взойдя на палубу, Фенелла взяла капитана за рукав и увела на нос корабля, где они начали объясняться знаками, видимо понятными для обоих.