Сергей Крупняков - Крылья Киприды

— О! — засмеялся Азис. — Хотел бы посмотреть я на того смельчака! Сам Мидоссак дрожит сейчас на своей половине. И молит прощения у Амаги… — Азис вдруг испугался — его услышала проходившая с новой амфорой ойропата.

Повернувшись в сторону ойропаты, Азис громко сказал:

— Да продлят боги славу и жизнь нашей царицы!

— Да будет так, — в тон ему произнес Сириск.

Когда пир уже подходил к концу и хитоны, как напуганные птицы, полетели под потолок покоев, Сириск незаметно вышел. В своей комнате он достал пергамент, пиксиду и сел за стол. Он писал всю ночь, но, казалось, не изложил и половины того, что узнал и увидел. В конце он написал: «… И думается мне, что ойорпаты Годейры — это прямые отпрыски тех, что пришли к нам с Фермоскиры, ибо речь и все обычаи у племени Агнессы и Амаги — одни и те же. И имена я слышал здесь, знакомые мне еще с Дороса. А разница лишь в том, что Агнесса живет тайно, и это влечет много зла и смерти, а Амага, потомок Годейры, живет с мужчинами в мире. Итак поставила дело, что мужчины всем довольны. Похоже, они даже рады подчиняться этой мудрой женщине, ибо знают, что лучшей жизни, чем у них, нет ни у каких мужчин всех окрестных племен. Это и есть залог их силы…»

Сириск хотел написать еще, но, видимо, кончилось масло в глиняном светильнике — огонек стал тускнеть. Он задул его.

За окном было еще темно. Мерцание звезд и аромат осенней Ночи опьянили его. Увлекаемый какой-то неведомой силой он вышел во внутренний дворик замка Амаги. Вокруг было тихо. Люди спали. Во всех покоях царствовал Гипнос. Даже стражу, приложившуюся на пиру к вину, не было видно.

Сириск вышел в сад за ворота. Звезды мерцали сквозь ветви деревьев. Под ногами шуршали опавшие листья. Виноградные лозы оплетали все вокруг. Даже сейчас, в ночи, невозможно было не заметить кисти винограда, так они были велики. Рядом была конюшня и слышно было, как фыркают кони. Он прошел дальше, мимо скирд свежего ароматного сена. И тут, чуть в стороне, за невысокой стеной, он увидел небольшой дворик, а в центре — точно такой же, как и во внутреннем дворике крепости-замка, круглый дом с колоннами, только гораздо меньше. Напротив светился отраженной луной небольшой бассейн. Какая-то тень отделилась от колоннады…

— Я звала тебя, — услышал он жаркий шепот, и сильное объятие утопило его в поцелуе.

Он, сам не веря себе, подхватил царицу на руки. Будто Эрос вел их в этот час друг к другу. Они упали в мягкие объятия скошенных цветов и трав. И все растворилось в пьянящем, зовущем, счастливо кричащем аромате ночи. И лишь луна, все также отражавшаяся в темно-голубоватых водах бассейна, слышала их нежный шепот: «Я ждала тебя столько лет…» — «Но сердце мое отдано другой…» — «Не это важно — а то, что ты есть…» — «И пусть это останется тайной». — «И, может быть, лучшей тайной в нашей жизни».

И была ночь. И плеск воды в бассейне. И они, как рыбы, ласкали друг друга. И хотелось лететь прямо из воды в это серебристо-черное звездное небо. И они улетали и прилетали назад. И уже в полумраке расстались, с тихой клятвой на устах…

Они расставались и не видели, что за одной из колонн горели два завистливых, злобных глаза. Это был Сострат. Сириск прошел рядом, но не заметил его. Он был так счастлив, что не видел ничего, кроме серебристо-серой луны и лучезарных глаз царицы Амаги.

Его не будили долго. Уже ближе к полудню пришел посыльный от царицы.

— Сегодня вечером царь Мидоссак и царица Амага ждут послов на половине царя, — сказал он и удалился.

День прошел в приготовлениях. Вечером, еще засветло, они услышали конский топот. Во дворик влетела Амага в окружении пятерых ойропат и пятерых юношей. Улыбки и радость излучала вся эта молодая великолепная свита.

— Готовы ли послы? — Амага тоже вся словно светилась изнутри.

— Мы едем верхом? — обратился к царице встретивший ее Сострат.

— Да, — ответила Амага.

— Мы должны спешить, о великая, сказал Сириск, когда вышел к царице. — Да простят нас Мидоссак и великолепная Амага. Я думаю, наши граждане уже заждались. Ведь мы у вас десятый день. Возможно там, на родине, уже льется кровь…

— Слова твои достойны уважения, Сириск. — Она улыбалась и, казалось, заранее готова была согласиться с любыми его словами. — Завтра утром отправитесь в путь, а сегодня — вас приглашает наш царь, повелитель сарматов, Мидоссак.

Они скакали за свитой царицы. Копыта звонко стучали о плиты. Улицы были узкие, но чистые, и стены домов очень напоминали Херсонес. Некоторые дома были из пиленого камня. Некоторые — из необработанного. Но те и другие были ухожены и чисты. Людей на улицах было мало — в сезон сбора винограда почти все были заняты на этой работе.

Как только они пронеслись под аркой стены, служившей границей, все как-то изменилось. Мужская половина Годейра была больше, но улицы не были покрыты плитами, стены домов были ниже, и все сделаны из дикого камня. Прямо на улицах паслись овцы. Было грязно и кругом ходили какие-то странные испуганные люди. Дорога вся была изрыта, грязь от недавнего дождя еще не просохла, и кони неслись, разбрасывая ее по стенам домов.

Дворец Мидоссака был большой. Но он скорее напоминал огромную юрту. Подобные сооружения из кожи и жердей они встречали по пути во дворец.

Амага спешилась. Все последовали ее примеру. У входа во дворец они остановились.

— Великий Мидоссак еще занят. Он велит подождать, — возвестил пышно разодетый человек и скрылся за дверью.

Амага в сердцах щелкнула плетью по голенищам коротких сапожек, завершавших ее мужской наряд. Она быстро вошла в дверь, отстранив воина с копьем.

Вскоре вышел тот же человек и громко произнес:

— Великий повелитель сарматов ждет гостей из Херсонеса.

Сириск переглянулся с Диафом. Сострат тихо сказал на ухо Сириску: «Пусть Диаф присмотрит за лошадьми».

Сириск кивнул Диафу. Тот, без слов все поняв, пошел к лошадям. Сказал что-то воинам и вернулся к послам. Все трое вошли в покои. Их догнали два воина с сундучком. Там были дары для Мидоссака и Амаги.

Царь возлежал на роскошном троне-лежанке. Вокруг, вдоль покрытых коврами стен, стояли воины. Тот человек, который пригласил их, видимо, советник царя, стоял чуть сзади повелителя. Амага сидела рядом на небольшом, изящном троне. В зале воцарилось молчание. Сириск, Сострат, Диаф ждали приветствия: по обычаям греков и скифов, хозяин должен поприветствовать гостей первым. Но Мидоссак молчал и недовольно смотрел на послов. Он был среднего роста, одет в дорогие, шитые золотом, незнакомые Сириску одежды. Лицо его было красноватое. И под глазом отчетливо виднелось темно-синее пятно.

Молчание затянулось. Наконец Амага сказала: