Игорь Тихоненко - Бравые казаки Часть I Упырь

Вышинская взглянула на Кульбаса, глаза у нее злобно сверкнули.

-- Я согласна.

-- Я бы хотел, чтобы молодая пани тоже высказала свое мнение. У нас так заведено, - пожелал полковник.

-- Пригласите пани Ингу,- попросил князь, обращаясь к Вышинской.

Выйдя за дверь, Анна, вплотную подойдя к дочери, прошипела:

-- Только попробуй отказаться, завтра же будешь в монастыре!

Инга вошла в кабинет князя. Кульбас, взглянув на нее, сразу понял, что он принял правильное решение о женитьбе. У него внутри появилось чувство дикой юношеской радости, как вчера на балу, когда увидел ее в первый раз.

Инга стояла бледная с опущенными глазами.

-- Согласна ли пани выйти замуж за полковника?- продолжал роль свата Потоцкий.

Девушка посмотрела на Кульбаса и тихо произнесла:

-- Я согласна.

Полковник подошел к ней, посмотрел ей в глаза и поцеловал.

-- Венчаться будем завтра в Святой Софии, - проговорил он.

-- Ну, что ж, Пани, насколько я знаю, приняла веру отца, а он был православным. Не вижу препятствий. Вот только я, к сожалению, не смогу быть на венчании. Невесте, наверно, нужно идти, приготовиться. Не будем ее задерживать.

-- Я Завтра утром заеду за тобой,- сказал полковник, вдруг обращаясь к ней на "ты". Среди Запорожцев, обращение на "ты" говорило о доверии и уважении к обращавшемуся.

Девушка вышла.

-- Бесконечно благодарен ясновельможному князю за помощь. Может быть, когда-то смогу Вас отблагодарить.

"Если ты узнаешь, какую помощь я оказал тебе на самом деле, то могу представить, какая будет твоя благодарность", - подумал про себя Потоцкий.

Инга побежала в свою комнату, упала на кровать и зарыдала. Плакала она не из-за того, что ей жених не понравился. Девушка оценила могучую стать казацкого полковника. От фигуры которого исходила небывалая мощь. Ей понравились его правильные черты лица. Он был с ней одного вероисповедания. Да и о богатстве его ходило немало слухов.

Плакала она от того, что ее заставили, даже, не спросив для приличия ее мнение, выходить замуж. Гордость и досада душили ее. Сколько она так пролежала, девушка не знала. Только вдруг, перестав плакать, подумала: "Ну и как же я буду завтра выглядеть, если вот так прореву всю ночь, как дура? Нет. Нужно привести себя в порядок. Ведь это моя свадьба. Все равно я ничего изменить не смогу. Лучше замуж, чем в монастырь!".

Она умылась, переоделась. В дверь постучали. Инга спросила:

-- Кто там?

-- Князь Острожский.

Девушка сама открыла дверь и слегка поклонилась вошедшему. С ясновельможным вошли слуги, которые положили ей на постель роскошное белое свадебное платье, воздушную фату и ювелирные украшения. Инга была в восторге от наряда.

-- Я хочу сделать, пани, подарок в честь Вашего венчания. Надеюсь, Вы не откажете принять мои скромные дары? Считаю своим долгом сделать это, так как Ваш отец, вечная память ему, доблестный был воин, погиб у меня на службе.

-- Премного благодарю Вашу милость, я о таком наряде и мечтать не могла.

-- Ерунда, ерунда,- рассеянно проговорил князь. Он уже собирался уходить, как вдруг остановился и что-то вспомнив, спросил:

-- Не окажет ли мне, пани, небольшую услугу. Передайте, пожалуйста, маленькую посылочку бывшей моей подопечной панне Марыле. Она замужем за сотником Яворным, который служит у полковника Кульбаса. Марыля сейчас живет в имении Вашего будущего мужа. Ей это будет приятно.

-- Конечно, с большим удовольствием.

Инга взяла небольшой сверток из рук князя и положила его рядом с платьем.

-- Желаю счастья в семейной жизни, пани. И, пожалуйста, почаще пишите Вашей матушке, как вам живется на Украине. Она мне говорила, что так переживает за Вас.

Князь вышел. А Инга, сев в кресло, задумалась: " Да, переживает. Интересно узнать, сколько ей заплатили за мое замужество? Судя по принесенным подаркам, кто ей заплатил - понятно. А вот, зачем князю это нужно, это вопрос"?

Рано утром к дворцу князя Потоцкого подъехал эскорт, состоящий из шести саней, запряженных тройками лошадей. Каждая упряжка была покрыта роскошными коврами. В головные сани были впряжены лошади белого цвета, а в остальных - гнедые. Полковник Кульбас вышел из первой тройки и отправился к центральному входу в замок. Казаки остались ждать его возвращения. На полковнике был красного цвета жупан, расшитый золотыми галунами, синего цвета атласные шаровары, сорочка - вышиванка и черные хромовые сапоги. Он шел не спеша, держа в руке соболиную шапку.

Дверь главного входа отворилась, и на крыльцо вышла Инга в серебристо-белом наряде невесты. На ярком солнце платье переливалось яркими искорками, создавая впечатление, как будто солнечные зайчики специально собрались со всего Киева, чтобы попрыгать на нем.

Кульбас, взглянув на невесту, подумал: "Что там ясновельможные княгини! Вот принцесса, так принцесса! "

Он взял ее за руку и бережно повел к саням. Гости последовали за ними. Рассевшись, вся вереница упряжек двинулась одновременно, как по команде. Ехали быстро, подстегивая лошадей. Вдруг кто-то один из казаков запел:

Инга слушала песню и думала:

- Не знаю, будет ли мне лучше, чем у родной мамы, но хуже не будет- точно!

Возле святой Софии собралось множество народа. Все хотели увидеть прославленного полковника и его невесту. Подъехавший свадебный кортеж, остановился у входа в собор. Жених с невестой вышли из саней. Казаки, стоявшие в толпе, закричали:

- Слава полковнику Кульбасу! Слава Украине!

Митрополит Киевский был болен и поручил провести обряд венчания настоятелю Печерского монастыря отцу Сергию. Полковник был рад такому решению. Из всех священников он с уважением относился только к монахам и к казацким святым отцам, считая, только их, истинно служащих Богу.

Войдя в собор "молодые" остановились, сдерживая движение всей церемонии. Три раза перекрестились по православному обычаю, и пошли вперед к алтарю.

Священник начал обряд. Он долго читал что-то на старославянском языке. Периодически его слова повторял хор. Позади молодых стояли бояре, держа венцы над головами жениха и невесты.

Кульбас не понимал ни одного слова из прочитанного отцом Сергием. Он рассматривал картины на стенах собора. Ранее, бывая в Софии, он всегда поражался красоте фресок, изображенных на стенах. Эпизоды из жизни Иисуса Христа и его апостолов были написаны до того жизненно, что казалось нарисованные герои вот-вот оживут и сойдут со стен. На потолке центрального купола Спаситель смотрел проницательным взглядом, вместе с тем, как бы сожалеющем о грехах, творимых людьми на земле.