Тимур Лукьянов - Тайный орден

укреплениями Каркассона и Тулузы или даже с высокими, заново отстроенными,

стенами столицы Арагона Хаки. Но для столицы Шампани и эти не слишком прочные

стены с невысокими башенками являлись вполне достаточной защитой: мало кто

сейчас решится пойти войной против могущественного графского дома Блуа. Правда,

в прошлом осталось и то время, когда дом Блуа сам осмеливался открыто воевать с

королями, как делал это дед нынешнего графа, Эд-второй де Блуа, когда-то

бросивший вызов сразу двум могущественнейшим монархам Европы: королю

Франции Роберту Благочестивому и императору Германии Конраду. Теперь же

времена изменились, после череды неурожаев и гибельных эпидемий центральная

Франция, а вместе с ней и Шампань не обладала уже былой силой, и дом Блуа давно

не искал ссор с королями. С другой стороны, за прошедшие десятилетия и

королевская власть ослабла настолько, что королю Филиппу не было никакого смысла

ссориться со своими ближайшими соседями-вассалами, обладающими, к тому же,

значительно большей военной силой.

Молодой рыцарь не захотел сразу въезжать в город через главные ворота. Вместо

этого Гуго направился в Сторожевой замок, примыкающий к углу городской стены, и

серой четырехбашенной громадой возвышающийся на берегу реки Сены, которая

возле столицы Шампани не отличалась полноводностью. Сторожевой замок исполнял

роль местной тюрьмы и здесь же размещался городской гарнизон, который и теперь, в

голодное, но относительно мирное время, представлял собой достаточно грозную

силу. Как помнил Гуго де Пейн, наемные солдаты и однощитные безземельные

рыцари всегда имелись под рукой у графов Шампанских в достаточном количестве. А

жалование воякам в Труа всегда платили исправно.

Подъемный мост через ров был опущен, ворота открыты, но у дозорной башенки

барбакана [17] Барбакан — предвратное укрепление в средневековой фортификации перед самым мостом стояли неулыбчивые стражи.

Толстый сержант алебардой преградил дорогу пегой лошади Гуго.

— Кто таков? Куда едешь? — Рявкнул он.

— Я шателен Гуго де Пейн и прибыл в Труа, чтобы присягнуть на верность

моему сюзерену, графу Шампанскому, по его приглашению, а также по приглашению

аббата Мори и капитана городской стражи Андре де Монбара.

Когда де Пейн назвал себя и цель своего приезда, сержант сразу же пропустил

его, убрав алебарду и даже учтиво поклонившись. Во дворе замка Гуго слез с лошади

и сдал ее на конюшню, попросив одного из стражников доложить капитану о его

приезде. В ожидании друга детства, де Пейн осматривал замковый двор. Когда-то в

юности, будучи оруженосцем старого графа Тибо, он постоянно бывал здесь, но с тех

пор в замке многое изменилось. Конюшню расширили, к казарме пристроили второй

этаж, стену над воротами увеличили в высоту на целый человеческий рост, а над

смотровыми площадками башен появились островерхие шатровые навесы из сшитых

вместе кож для защиты несущих службу людей от непогоды.

Во дворе Сторожевого замка царило заметное оживление. Гуго даже удивился

тому, что в относительно спокойное для Шампани время, объявленное церковью

«миром Божиим [18] «Божий мир» — мораторий на ведение военных действий, перемирие между всеми сторонами, устанавливаемое совместно духовной и светской властью; широко практиковалось в Средние века, обычно, представляло собой правила, которые запрещали ведение войн большую часть года. », здесь, накануне Пасхи, явно готовились к какому-то военному

предприятию. Грохоча тяжелыми молотами и изрыгая дым, в разных углах двора

работали три кузни, из которых прислуга то и дело выносила исправленное или вновь

изготовленное оружие. Конюшня была заполнена почти полностью, и около дюжины

конюших чистили лошадей и задавали им корм. В дальнем конце двора с десяток

лучников упражнялись в стрельбе, подвесив на стену, в качестве мишени, большой

деревянный щит красного цвета.

Гуго де Пейн тоже захватил с собой щит. Тот самый, который раньше

принадлежал покойному испанскому рыцарю с лесной дороги. Трофейный щит

оказался довольно новым и не слишком тяжелым. Он был изготовлен из прочного

дерева, с наклепанными по всему краю стальными полосами. В ожидание друга,

порасспросив солдат, Гуго тут же во дворе замка отдал этот щит в мастерскую

красильщика. Он не собирался носить на щите цвета своего поверженного врага. Рано

или поздно на его пути мог попасться кто-то, кому эти цвета были бы слишком

хорошо знакомы, например, родственник или друг убитого, жаждущий отомстить, и

тогда не избежать нового кровопролития.

Сделав необходимые распоряжения о покраске щита и, заплатив вперед половину

оговоренной суммы, Гуго вышел из красильни. Постояв еще пару минут в замковом

дворе, он увидел, наконец, де Монбара, спускающегося со стены. Когда капитану

стражи доложили о приезде друга детства, он как раз проверял посты и потому

появился не сразу.

По внешней лестнице Андре де Монбар спускался во двор, и у Гуго была

возможность хорошо рассмотреть своего друга детства. Андре здорово изменился и

возмужал, что не удивительно: больше семи лет прошло со дня их прощания в день,

когда де Пейн навсегда, как ему казалось тогда, покидал родную Шампань,

отправляясь в интересное, но очень опасное путешествие на юг, в загадочную

Испанию. И теперь, в новеньком синем плаще из тонкого сукна, наброшенном поверх

блестящей короткой кольчуги дорогой итальянской работы и скрепленном золотой

фибулой [19] Фибула — пряжка для крепления плаща. на груди, в черных обтягивающих штанах из телячьей кожи, заправленных

в мягкие сапоги-шоссы [20] Шоссы — разновидность средневековой обуви; высокие мягкие сапоги на шнуровке. , и с длинным мечом в обшитых синим бархатом ножнах на

боку, де Монбар выглядел очень внушительно. Этот бравый боевой командир сейчас

мало чем напоминал прежнего нескладного русоволосого юношу, которого помнил

Гуго.

После медвежьих объятий и похлопывания друг друга по плечам, рыцари

поднялись на стену и по верху ее, по дозорному пути, прошли в самую большую

башню, где на третьем из четырех уровней находилось помещение начальника

городской стражи.

— Присаживайся, дружище! — Предлагая де Пейну сесть, Андре подвинул к

столу перед камином тяжелое дубовое кресло с высокой спинкой, а сам уселся

напротив в точно такое же.

— Гот, две кружки сюда, кувшин красного вина и угощение! — Крикнул капитан

кому-то в темную глубину башни. Тотчас откуда-то снизу послышались быстрые