Тимур Лукьянов - Тайный орден

в столице Шампани гостили важные особы, и в их честь должен был состояться

рыцарский турнир. Устроители торжеств заранее разослали гонцов с этой благой

вестью по всей стране. Чтобы участвовать в предстоящем состязании прибывали в

Труа славные воители, а в весеннем воздухе витало предвкушение торжеств и пиров

по этому случаю.

И вот наступил светлый праздник. С первыми проблесками рассвета на

городскую площадь начал стекаться народ. Наконец, на деревянной колокольне

торжественно зазвонил колокол, и праздничное богослужение началось. Городской

собор в Труа не отличался большими размерами и, разумеется, все места в нем давно

были распроданы самым знатным местным семействам, а простой народ слушал

доносящиеся изнутри проповеди и молельные песнопения под открытым небом.

В этот раз пасхальная месса в столице Шампани действительно впечатляла:

архиепископ и два епископа возглавляли праздничное богослужение, а внимали им

несколько баронов, двое графов и герцог вместе со своими придворными. Служба

продолжалась весь день, а к полуночи, когда при свете многочисленных факелов

начался крестный ход вокруг собора, все население города собралось на площади и

скопилось на прилегающих к ней улочках. Пожалуй, только стражники на башнях и

стенах, отягощенные обязанностями несения службы, не покидали своих постов. Все

остальные стремились принять участие в празднике. Сотни свечей были зажжены под

открытым небом, а возгласы «Христос воскресе!» и «Смертью смерть поправ!»

раздавались отовсюду.

Когда крестный ход и богослужения все-таки завершились, народ еще долго, до

самого утра, продолжал горланить церковные гимны и расходился по домам очень

медленно. Знать отпировала во дворце и улеглась спать только с рассветом. Ворота

дворца наглухо закрыли, и никто не показывался из них до середины нового дня, а

вечером весь город продолжил начатый накануне пир разговения после поста.

И на следующее утро, через день после Пасхи, торжества должны были

продолжаться. Теперь главным праздничным событием планировался рыцарский

турнир, в начале которого, по замыслу графа Стефана де Блуа, предполагался

судебный поединок между Гуго де Пейном и Бертраном де Бовуар. Каково же было

разочарование графа, когда накануне он узнал о внезапной смерти Бертрана в одной

из башен Сторожевого замка! Граф был вне себя. Тотчас же приказал он провести

расследование всех обстоятельств кончины де Бовуара. Но людям графа Стефана не

удалось выяснить ничего интересного, кроме того, что уже и так было известно:

запертый в одной из башен Сторожевого замка узник был найден мертвым через

некоторое время после ужина, а на теле его никаких следов насильственной смерти

обнаружить не удалось.

После вечернего разговора с аббатом накануне Пасхи Гуго де Пейн поспал

совсем немного и поднялся с первыми проблесками рассвета. Но настроение у него

было хорошее. И, несмотря на отмену судебного поединка по причине смерти

Бертрана, де Пейн все же решил участвовать в предстоящем рыцарском турнире.

Многие славные рыцари из разных земель должны были показать свою доблесть на

ристалище, и не годилось настоящему воину упускать такую великолепную

возможность для пробы сил. К тому же, Гуго де Пейн уже пообещал двум знатным

дамам, жене и дочери дяди, принять участие в этом турнире.

Пасху де Пейн отпраздновал вместе со всеми постояльцами гостиницы. Весь день

Гуго наблюдал за праздничным действом. Благо, из окна его гостиничной комнатушки

было видно вполне достаточно: фасад собора, ворота дворца и кусок площади между

ними. Сначала из дворцовых ворот вышла процессия знати. Солдаты в начищенных до

блеска кольчугах и шлемах торопливо раздвигали своими щитами толпу перед

герцогом, обоими графами и их придворными. Народ расступался живым коридором и

приветствовал своих правителей неистовым шумом, по-видимому, означающим его,

народа, великую радость. Гуго, рискуя выпасть со второго этажа, чуть ли не весь

высовывался из окошка, желая разглядеть среди приближенных герцога своего дядю.

И это де Пейну удалось. Дядя в парадных одеждах шел в свите герцога Нижней

Лотарингии рядом с баронами Ремботом Кротонским и Бернаром да Сент-Вале.

В лучах весеннего солнца сверкало золото, искрились драгоценные камни,

отливали перламутром жемчуга. Медленно процессия знати пересекла площадь и

скрылась в храме. Затем, под беспрерывные молитвенные песнопения из ворот дворца

появилась другая процессия, возглавляемая епископом Лютехским, и несущая в дар

городской церкви частицу мощей святого Августина. На широком крыльце собора под

восторженный рев горожан ковчежец с мощами торжественно приняли архиепископ

Шартра и епископ Труа. Когда стало темнеть, на площади зажглись тысячи свечей и

сотни факелов, а потом, опять же со свечами и факелами, состоялся крестный ход

вокруг собора, и это выглядело очень красиво. Тогда Гуго спустился вниз и принял

участие в крестном ходе, а потом пировал за общим столом, устроенным бесплатно

для постояльцев хозяином гостиницы по случаю праздника.

В первое утро после Пасхи де Пейн наскоро позавтракал в гостиничном трактире

остатками праздничной трапезы и направился в Сторожевой замок, где все это время

на конюшне дожидалась его верная пегая лошадь. Несмотря на ранний рассветный

час, в городе чувствовалось необычное оживление. Всюду сновали люди, а вдоль

главной улицы, предвкушая бойкую торговлю, одну за другой открывали свои лавки

купцы. Наиболее верующий люд уже толпился у ворот храма, а нищие заранее

занимали места на ступенях собора в предвкушении обильного подаяния, ибо

праздник продолжался.

Даже со стороны города вход в Сторожевой замок на ночь закрывали, и

подъемный мост был все еще поднят, когда де Пейн приблизился к нему. Не он один

желал попасть в этот замок как можно раньше. Внутри крепости размещался основной

городской арсенал и оружейные мастерские, а многие сеньоры, готовясь к турниру,

желали подправить что-нибудь в своем вооружении. Они посылали в замок своих

людей, и Гуго, единственному здесь опоясанному рыцарю без прислуги, пришлось

некоторое время ждать в довольно большой компании чужих слуг и оруженосцев.

Наконец, пропел рожок, и с ужасным скрежетом мост опустили. Все ожидающие,

по очереди называя себя стражникам, прошли под арочным сводом ворот и оказались

во дворе, где недавно проснувшиеся солдаты и обслуга гарнизона приводили в

порядок себя, свое оружие и лошадей. Отовсюду слышались окрики сержантов и