Ольга Крючкова - Нибелунги. История любви и ненависти

Мердок прибыл на латифундию Утты инкогнито под видом торговца изысканным товаром. Годы изменили его, старая Утта не признала в нём одного из «трёх Зигфридов».

Кримхильда и вида не подала, что узнала своего возлюбленного, одетого в нелепый восточный наряд. Она с наигранным интересом рассматривала ткани, вдыхала аромат благовоний, перебирала серьги, браслеты, ожерелья, наслаждаясь блеском драгоценный камней.

Улучив момент, бывшие любовники смогли, наконец, поговорить.

– Кастра Ветера бурлит… Многим в столице не нравится новый регент… Аристократы и букеларии считают, что король Бургундии намеренно избавился от Зигфрида, дабы прибрать Фризию к рукам. Зиглинда стала символом прежней власти…

– Я рада слышать, что во Фризии у моего сына есть сторонники. Они правы: смерть Зигфрида отнюдь не случайность. Замешаны: мой брат Гунтар, его верный пёс Хаген и, разумеется, Гизельхар. Я ненавижу эту троицу! Они поплатятся за смерть мужа!

– Будь осторожна… – обеспокоился Мердок.

Кримхильда кивнула.

– Береги наследника, моего сына. Я же выжду момент и нанесу решающий удар. Теперь месть – смысл моей жизни. Я не умру, пока не разделаюсь с убийцами моего мужа.

Однако, Мердок не спешил покинуть Бургундию. Он отправился в Ворбетамагус по-прежнему под личиной торговца, дабы выследить Хагена. Мердок помнил, что в былые времена верный пёс короля любил проводить время в одном из городских лупанариев. Вот туда-то он и отправился.

Мердок снял комнату в доме напротив лупанария и стал терпеливо дожидаться появления ненавистного бургунда, сетуя на то, как изменились времена. Он не мог понять: как Гунтар мог пожертвовать Зигфридом ради возвышения Гизельхара, к которому часто выказывал откровенное пренебрежение?

После долгих мучительных размышлений, Мердок пришёл лишь к одному выводу: Гунтар спустя много лет узнал, что Брунхильда имела любовную связь с фризом. Другого объяснения он не находил…

Наконец появился Хаген. Несгибаемый букеларий поседел, минувшие десять лет оставили несгладимый след на его внешности. Однако, несмотря на свой зрелый возраст Хаген ещё выглядел крепким и завидным мужчиной. Бургунд вошёл в лупанарий. Мердок поспешил вслед за ним…

По обыкновению, насладившись прелестями нескольких жриц любви, Хаген любил выпить и поесть в их компании. На сей раз он явно перебрал с выпивкой и начал хвастаться, мол, именно ему Гунтар обязан короной Фризии. А Гизельхар должен благодарить его до скончания своих дней за то, что стал регентом.

Мердок также провёл время в сладких объятиях столичной шлюхи, и теперь, стоя за дверью, слушал похвальбу бургунда. Сомнений не было: за гибелью Зигфрида стоит Гунтар.

Мердок спешно вернулся в Кастра Ветеру и обо всём рассказал своим сторонникам. Константина обхватила дикая ярость. Он поклялся, что собственноручно проткнёт Гизельхара мечом. И вскоре он исполнил свою клятву.

Гизельхар возжелал юную дочь одного из придворных фризов и взял её силой. Знать взбунтовалась и перебила его не многочисленную дружину. Константин без тени жалости вонзил римский меч в грудь бургунда. На большом совете, собранным по приказу Зиглинды, Мердок стал регентом. Сибиллу заточили в отдалённый арианский монастырь.

Легион Ульпия Витрикс, расквартированный в Триценсиме, был спешно приведён в боевую готовность на случай нападения бургундов. Но неприятель мог появиться только на кораблях, поэтому в гавани Кастра Ветеры был установлен мощный заслон из четырёх снеккаров и двух драккаров. Фризы по всеоружии подготовились к появлению бургундов.

Гунтар же, опасаясь за рассудок сестры, приказал своему знатному подданному Рюдегеру поухаживать за вдовой, дабы та хоть немного развеялась. Однако, ухаживания придворного мужа вдова воспринимала сдержанно, если не сказать, холодно. Сам же Рюдегер проникся к бывшей королеве фризов страстной любовью.

Тем временем гунны, кочевые племена, пришедшие от границ Китая несколько веков назад, под предводительством вождя Аттилы набирали силу. Им уже платили дань тюринги, тевтоны, герулы, маркоманы, лангобарды, дакки, готы, племена Понта Эвскинского. [43]Даже Рим заключил союз с Аттилой.

На троне Рима формально пребывал двенадцатилетний Флавий Плацид Валентиниан. За него империей управляла мать Галла Плацидия, женщина умная и энергичная. Ей помогал консул Аэций Флавий. Он считал, что гуннов лучше иметь в союзниках, нежели врагах. Власть Рима итак пошатнулась и Западной римской империи не сдержать ещё один натиск варваров. В начале пятого века от Рождества Христова варварские племена вестготов разорили Рим. С тех пор столицу перенесли в Равенну, которая стала столицей Западной римской империи на протяжении ста последующих лет.

Аттила вёл энергичную политику экспансии, подчиняя себе всё новые и новые земли. Рим некогда, позволивший гуннам поселиться на землях Паннонии, теперь сам платил кочевникам дань, надеясь, таким образом, сдержать их непомерный аппетит. Королевство гуннов при правлении Аттилы и его брата-соправителя Бледы неимоверно расширилось, вплотную подобравшись к границам Бургундии, ибо Бизин, унаследовавший трон Фисуда, не смог противостоять этому полчищу коренастых узкоглазых всадников. И Тюрингия стала данником гуннов.

Петроний, теперь уже изрядно постаревший, не раз в былые времена докладывал Гунтару:

«Все гунны отличаются плотными и крепкими руками и ногами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что их можно принять за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытёсываются при постройке мостов. Гунны никогда не прикрываются никакими строениями, питая к ним отвращение как к гробницам… Кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить холод, голод и жажду; и на чужбине они не входят в жилища за исключением крайней необходимости; у них даже не считается безопасным спать под кровлей.

Но зато, как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошадёнкам и иногда сидя на них по-женски, они исполняют все свои обычные дела; на них каждый из этого племени фактически живёт, ест и пьёт и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий сон».

Гунтар с отвращением представлял себе гуннов. Однако прошло время, и кочевники изменили свой образ жизни, обосновав при Аттиле свою столицу Виндобону. При всём своём отторжении комфорта, они претерпели влияние Рима. Аэций Флавий, будучи молодым человеком, пребывал заложником у вождя Мундзука, отца Аттилы и Бледы, что позволило ему впоследствии поддерживать с кочевниками подобие дружеских отношений. В особенности он сошёлся в те времена с юным Аттилой, уже тогда оценив его ум, амбиции и напористость.