Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Вы, разумеется, получите, только…

— Что такое? — с беспокойством спросил старик.

— Я должен иметь весомое доказательство, что именно вы нашли письмо, потому что всякий может прийти ко мне и сказать это.

Беспокойство старика удвоилось.

— Это правда, правда! — сказал он.

— У вас есть доказательства?

— Увы, нет!

— Никто не видел, как вы подняли это письмо?

— Никто… я был один.

— Вы проводите моего агента на эту улицу и покажете то место, где нашли это письмо.

— Хорошо.

— Вы больше ничего не хотите сказать мне?

Старик казался сильно взволнованным.

— Я… не… могу… — пролепетал он, — однако… мне хотелось бы…

— Что? Что с вами? Что вы хотите сказать?

— Я не смею.

— Говорите! Не бойтесь ничего.

Старик выпрямился с усилием и посмотрел на начальника полиции.

— Речь идет о Рыцаре Курятника, — сказал он.

— О Рыцаре? — повторил Фейдо.

— Да.

— Вы его видели?

— Да… Очень часто.

— Каким образом?

— Это мой жилец.

— Рыцарь — ваш жилец! — закричал с удивлением начальник полиции.

— Да… Но он не постоянно живет в моей квартире, а приходит время от времени.

— Где это?

— Господин начальник полиции, позвольте мне спросить вас: сколько, вы сказали, дадите денег тому, кто выдаст вам Рыцаря, настоящего Рыцаря, а не кого-нибудь другого?

— Я дам двести луидоров и место с жалованием в две тысячи ливров.

— Это хорошо, но недостаточно.

— Как! Двести луидоров и две тысячи жалования?

— Для меня вы, может быть, перемените условия.

— Ну, знаете! Это уже похоже на то, будто вы хотите торговаться?

— Но ведь это действительно торг. Я продаю вам Рыцаря Курятника и назначаю цену.

— Какую?

— Я стар, мне остается жить недолго, мне не нужно место с жалованием, но я люблю делать добро, и мне всегда нужны наличные деньги. Дайте мне вместо двух тысяч жалования тысячу пистолей.

— Тысячу пистолей! — повторил Фейдо. — Вы забываете, кто вы. Спорить бесполезно. Вы знаете Рыцаря Курятника и скажете мне, потому что я требую правды именем короля. Я вас награжу, но не будьте требовательны, а. то окажетесь виноватым.

— Виноватым?

— Человек, который знает, где скрывается преступник — предводитель убийц, и не служит обществу, помогая раздавить это чудовище, виновен против короля и против закона, потому что он становится сообщником злодея.

— Вы приводите меня в трепет!

— Говорите!

— Я готов! Расспрашивайте, я буду вам отвечать. Но крепко ли заперты двери? Потому что я рискую своей жизнью для того, чтобы сделать угодное вам.

— Никто не может войти без моего приказания.

— Если так, я жду.

— Прежде чем отвечать, подумайте. Если вы скажете мне правду, если не будете стараться обмануть меня, я щедро вас награжу… даже очень щедро. Но если вы меня обманете…

— Моя жизнь в ваших руках, сделаете со мной что хотите.

— Вы будете жестоко наказаны.

— Я ничего не боюсь.

Наступило молчание. Фейдо сидел в кресле у камина, старик стоял перед ним.

— Вы знаете, где Рыцарь Курятника? — спросил Фейдо.

— Знаю, — ответил старик.

— Где он?

— Очень близко отсюда.

— Очень близко, говорите вы?

— Гораздо ближе, чем вы, может быть, думаете.

— Где же он?

— Я не могу этого сказать, но если вы желаете, я сведу вас с Рыцарем Курятника.

— Вы?

— Клянусь моей головой.

— Когда?

— Когда вам угодно.

— Сегодня.

— Сейчас.

— Вы выдадите мне Рыцаря?

— Я вас поставлю с ним лицом к лицу.

— Сделайте же это!

— Это уже сделано.

Фейдо откинулся на спинку кресла. Два пистолета были направлены ему в грудь. Старик преобразился: глаза его горели, на губах мелькала насмешливая улыбка, на лице было угрожающее выражение, в обеих руках было по пистолету.

— Вы хотели видеть Рыцаря Курятника, — сказал он, — глядите на него, господин начальник полиции, он перед вами!

Фейдо не отвечал.

— Одно слово, одно движение — и вы будете мертвы. Я вам сказал мое имя, мне не нужно угрожать вам другим образом.

Говоря это, Рыцарь положил пистолеты на стол, потом, вынув из кармана одной рукой небольшой кинжал, другой — тонкие крепкие веревки и, подойдя к начальнику полиции, сказал:

— Дайте привязать себя, или я вас убью! Этот кинжал отравлен. Мне стоит проткнуть вас — и смерть будет мгновенной.

Взяв кинжал в зубы так, что острие его было направлено на начальника полиции, Рыцарь схватил обе руки Фейдо де Морвиля и крепко их связал, потом так же связал ему ноги и прикрепил веревки к креслу. Начальник полиции не мог даже пошевелиться. Рыцарь заткнул ему рот.

— Вы будете мне отвечать кивком головы, — сказал он.

Потом вынул из кармана начальника полиции связку ключей.

— Какой ключ от железного шкафа? — спросил он. — Я вам стану показывать, а вы укажете на тот, который мне нужен.

Когда ключ был указан — де Морвиль понимал, что он не должен пытаться хитрить, — Рыцарь отпер железный шкаф. Не говоря ни слова, он выбрал те бумаги, какие хотел взять, потом отворил двойное дно в шкафу — там была касса начальника полиции. Рыцарь взял свертки с золотом и банковские билеты. Потом запер секретный шкаф и положил ключи в карман начальника полиции, наконец, сел перед бюро и начал писать. Закончив, он встал.

— Вот письмо к мсье Беррье, — сказал он. — Я ему рассказываю, что случилось, и прошу его прийти скорее снять с вас веревки и кляп. Я пошлю к нему это письмо с дежурным привратником.

Де Морвиль задыхался от бешенства и гнева, но не мог ничего сделать. Рыцарь низко поклонился, взял бумаги, золото, банковские билеты и бесшумно отворил дверь.

— Оставляю вам на память мои пистолеты, — сказал он.

Он опять поклонился, распахнул двери и вышел.

В 1745 году Опера была на площади Пале-Рояль. Зал был большим, с хорошим освещением. Но если вечером театр был великолепен, днем он был погружен в темноту, потому что улица была очень узкой, и стоящие вокруг высокие здания не пропускали сюда солнечного света.

Одним апрельским утром 1745 года, когда погода была ненастная, шел дождь, дул ветер, на улицах стояли глубокие лужи, у дверей Оперы остановилась карета, запряженная двумя прекрасными рыжими лошадьми, с кучером в напудренном парике. Лакей, соскочив на землю, открыл дверцу, опустил подножку и посторонился. Показалась маленькая ножка, затем — хорошенькая головка, и грациозная женщина, очень кокетливо одетая, промелькнула, как быстрая тень, из кареты в переднюю. Слева была комната швейцара. Увидев молодую же нщину, цербер низко поклонился.