Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Погуляем в парке до наступления ночи, — предложил он.

— Весьма охотно, — ответила молодая женщина фамильярным тоном, который она начинала уже приобретать. — Ничего не может быть забавнее, чем бегать по молодому дерну. Пойдемте, государь.

Она увлекла за собой короля. Некоторые дамы презрительно закусили губы, хотя, похоже, более всего их мучили унижение и зависть.

— Господа! — произнес Ришелье, повышая голос, в то время как дамы выходили из гостиной в сад вслед за маркизой де Помпадур, — вот имена особ, которых его величество пригласил ужинать с ним.

Он прочел среди общего молчания:

— Граф де Шароле, маршал граф Саксонский, герцог де Граммон, герцог де Ришелье, маркиз д’Аржансон, виконт де Таванн, герцог де Коссе-Бриссак, маркиз де Креки, граф де Сен-Жермен.

Произнеся последнее имя, Ришелье сложил бумагу — это значило, что список закончился. Неприглашенные вышли из гостиной медленно, со вздохом сожаления.

Ужины в Шуази пользовались большей известностью, чем пале-рояльские во времена регентства. Людовик XV терпеть не мог требований этикета, и так как он не мог избавиться от этикета в Версале, то в Шуази совершенно его не придерживался. Самым серьезным и самым скучным требованием этого этикета, которому строго следовал Людовик XIV, была проба блюд. На это назначалось пять камер-юнкеров. Один из них, дежурный, становился у стола и приказывал дежурному официанту снимать пробу в его присутствии. Это требование распространялось на все: на воду, вина, жаркое, рагу, хлеб и фрукты. Король мог есть только после пробы. В Шуази этикет не соблюдался, и не только не снималась проба, но Людовик XV даже иногда сам стряпал. У короля был главный повар, человек удивительного дарования. Он не только изучил все правила поварского искусства по лучшим гастрономическим книгам, но и постигал тайны лечебных диет у самых опытных врачей. Людовик XV был лакомка. Он часто беседовал со своим поваром и давал ему советы. Эта любовь к поваренному искусству зашла так далеко, что король приказал выстроить в Шуази, в самой сокровенной части замка, очень хорошенькую кухню, сам придумал восхитительное рагу и множество соусов. Людовик XV имел большие способности к стряпне, чем к политике. Его любимыми помощниками были: д’Аяйн, Ришелье, Таванн, де Бофремон, а самыми способными поварятами — четыре пажа во главе с кавалером де Ростеном. Когда король надевал поварской передник, никто не смел переступать за порог кухни. Король лучше всего умел готовить цыплят и варить свежие яйца. Ришелье приобрел славу жарким собственного приготовления, а Таванн — салатом.

В тот день, когда граф де Сен-Жермен был принят в Шуази, король не стал сам готовить ужин, а только отдал распоряжения на этот счет. Отведя в сад маркизу де Помпадур, он пошел в кухню. Оставшись доволен увиденным там порядком, он возвратился в сад и, проходя мимо оранжереи, заметил маркизу де Помпадур и мадемуазель де Шароле, хохотавших и шаливших. Одна держала в руке розу и гвоздику, другая — букет троицына цвета. Они были восхитительны. Король с восторгом смотрел на них.

— Здесь не достает только третьей грации, — проговорил он.

— Это зависит от вас, государь, — ответила маркиза де Помпадур, — ведь вы здесь обладаете властью Юпитера.

— Там, где повелеваете вы обе, — с жаром продолжал Людовик XV, — нельзя желать ничего более.

Маркиза подарила королю розу и гвоздику, сорванные ею.

— Если гвоздика представляет меня, — сказал Людовик XV, — роза вас не стоит!

Мадемуазель де Шароле в свою очередь подала королю букет троицына цвета.

— Этот букет красноречивее любых слов, — продолжал король в том же духе, взяв букет.

— Государь, — ответила принцесса, — в это красноречие вложен весь смысл наших тайных привязанностей.

Фраза была недурна по форме, но в сущности к ничего не означала, и Людовик XV ничего не ответил. Через несколько шагов они оказались у изгороди, возле которой были привязаны два сибирских оленя, которых недавно русская императрица прислала французскому королю.

— Какие хорошенькие эти олени! — проговорила маркиза де Помпадур, останавливаясь полюбоваться ими. — Они, кажется, очень счастливы — счастье имеет свое лицо.

— Я думаю, — ответил король, — в особенности, когда оно принимает одно из ваших лиц, чтобы убедить в своем существовании.

Из таких фраз состоял тогда обычный светский разговор.

В эту минуту Ростен, любимый паж короля, подошел, поклонился королю и дамам и доложил:

— Ужин готов, государь.

— Пусть подают, — ответил король.

Подав руки обеим дамам, он повел их в столовую. Гости ждали, разговаривая у дверей передней. Тут были все, за исключением Сен-Жермена. Король заметил его отсутствие.

— Где же наш всемирный человек? — спросил он.

— Граф готовит комнату, чтобы вызывать духов, — ответил д’Аржансон.

— Неужели? Но прежде чем сделать путешествие в неземные пространства, надо подкрепить желудок.

— Граф де Сен-Жермен никогда не ест, — сказал д’Аржансон.

— Чем же он живет?

— Не знаю, но я часто с ним обедаю и никогда не видел, чтобы он съел что-нибудь.

— Однако, для того чтобы жить, надо есть.

— У меня своя еда, государь, — отозвался подошедший граф. — Я питаюсь эликсирами, приготовленными мной. И одной капли их достаточно для того, чтобы быть сытым целый день.

— Черт побери! — сказал граф Саксонский. — Вот драгоценный эликсир, и если бы вы взялись кормить этим эликсиром королевскую армию во время открывающейся кампании, вы избавили бы нас от больших хлопот.

— Это можно бы сделать, — ответил граф, — но потребовалось бы слишком продолжительное время для того, чтобы каждый солдат мог привыкнуть к этой новой диете…

— А времени у нас мало, стало быть, мы будем по-прежнему пользоваться услугами главных откупщиков.

Король направился с маркизой де Помпадур в столовую, дамы под руку с кавалерами последовали за ними.

Столовой служила большая комната, прелестно украшенная, с богатой мебелью и ярким освещением. Она выглядела очень странно: середина комнаты, где должен был находиться стол, пустовала, и на полу в этом месте была прекрасная розетка овальной формы с великолепными инкрустациями из розового дерева; вокруг этой розетки, словно вокруг стола, стояли стулья.

Король сел в кресло, стоявшее на главном месте, маркиза де Помпадур — по правую руку от него, гости разместились на оставшихся стульях. В столовой не было ни одного слуги, и только паж Ростен стоял за ширмами в углу комнаты. Король с гостями расположились вокруг розетки. Как только они сели, послышался тихий звон. Тотчас розетка на полу опустилась вниз, а на ее месте медленно показался прекрасно сервированный стол, и перед каждым гостем очутился прибор. У четырех сторон стола появились четыре столика с бутылками и графинами. При каждой перемене стол опускался вниз и поднимался с новым кушаньем. Впервые идея о таком столе пришла в голову мадам де Мальи. Ужин начался. На столе среди других блюд выделялся удивительный карп, длиной по крайней мере фута в три, вызвавший крик восторга.