Юрий Пульвер - Галерные рабы

— Оставь знания, себе, похвалу другим. Хоть ты и рассуждаешь, как взрослый, но всего не понимаешь, на это способен лишь Верховный Владыка. Пониманию надо учиться многие годы. Вот тебе первый урок: в любом деле должен быть начальный шаг, в любом правиле — место для исключений…

Облегчение, которое испытал Хуа То, охваченный отчаянием, явственно отразилось на его лице. Минь улыбнулся:

— Когда ты родился?

— В первый год Вань-ли. [28] Соответствует 1573 — первому году правления императора Минской династии Шэнцзуна, который царствовал по 1620 год. Со II в. до н. э. по 1911 год царствование каждого императора проходило под определённым девизом, символизирующем счастье, процветание, благополучие и т. д. Имя самого владыки воспрещалось произносить и писать. У Шэньцзуна был девиз Вань-ли.

— Какие небесные и земные знаки сопровождали твое рождение?

— Родители рассказывали, что в тот день облака были окрашены во все пять основных цветов, — с гордостью сказал То.

Настоятель и наставник По обменялись многозначительными взглядами. Гадание по облакам — один из самых верных способов предсказания будущего. По тому, в какой из пяти основных цветов (синий, желтый, красный, белый или черный) окрашены тучки, можно судить о благоприятности или неудаче какого-либо предприятия, предвидеть засуху или наводнение, определить судьбу человека. Одновременное появление облаков всех пяти цветов, на которых, как известно, путешествовали небожители, — знак необычности происходящего.

— Каково твое детское имя? [29] У жителей средневекового Китая постоянной была только фамилия — син, а личное имя, часто двусложное — мин — трансформировалось с течением лет. Первое — маленькое, детское или «молочное» имя (сяо мин, жу мин, най мин) ребёнок получал при рождении как ласкательное, для него подбирались поэтические слова. При поступлении в школу отец или учитель давал большое, «книжное» или школьное имя (гуань мин, шу мин, да мин, сюэ мин), которое сохранялось за человеком всю жизнь и употреблялось во всех официальных случаях. Его указывали после фамилии, Кроме того, друзья, учителя, ещё чаще родители присваивали юноше второе имя — имя совершеннолетия — цзы (типа прозвища). Образованный человек имел литературный псевдоним — хао, у знати было излюбленным почетное имя — ши.

— Дедушка уже дал мне школьное — Хуа То.

Тайпан удивленно поднял брови:

— Ты знаешь, в честь кого назван?

— Да, досточтимый. Тринадцать веков назад [30] Хуа То жил в 190–265 гг. так звали одного из предков нашего рода, богоравного мудреца и врача-целителя, основоположника многих стилей цюань-шу. [31] Цюань-шу (кит.) — дословно «искусство кулака», комплекс воинских искусств Китая, ныне известный как у-шу (на Западе — кунфу).

— Даже это тебе ведомо! Поистине, твой дедушка вырастил жеребенка, способного стать тысячеверстным скакуном! А может, ты лис, оборотившийся мальчиком? Дай-ка я посмотрю тебе в глаза, а ты мне расскажи, зачем я это делаю…

— Мэн-цзы [32] Мин-цзы (ок. 372–289 гг. до н. э.) — древнекитайский философ, последователь Кун-цзы. завещал: «Из всех частей человеческого тела нет ничего более прекрасного, чем зрачок. Зрачок не может скрыть зла в человеке. Если в груди человека все прямо, зрачок блестящ. Если нет прямоты в его груди, зрачок человека тускл. Вслушивайтесь в слова человека, всматривайтесь в его зрачки. Разве он сможет тогда скрыть свой характер?»

— Верно! Глаза есть зеркало человеческой души… Твои зрачки ясны, но в них проглядывает стремление совершить жестокость…

— Всегда правы люди, находящие в чем-либо несовершенство, ибо ничто не совершенно, — неожиданно вмешался в разговор маленький жрец.

— Ага, наставник По уже на твоей стороне, — усмехается Минь. — Ничего, жестокость — не помеха тому, кто вступает в храм, ее можно перевоспитать. Приблизься и посмотри на это, — продолжает главный жрец, закатив рукава халата и обнажая руки по локоть. На внутренней стороне запястий багровые шрамы, выжженные, по всей видимости, раскаленным железом, сливаются в рисунки — тигр и дракон.

— Каждый вступающий в храм обязан знать заранее: или он выйдет из этих стен с такими вот знаками, или не выйдет вовсе. Твое слово?

Благоговейный страх овладевает Хуа То. Он падает на колени и упирает лоб в пол.

— Я покорнейше прошу принять меня в обитель Шаолинь.

Это случилось в десятый год Вань-ли.

Мбенгу, подумать страшно, не позволил забить себе колышки в зад! Для народа зулу этот вопиющий поступок навеки остался примером бесстыдства и неблагодарности.

Разве горбатая Тетиве, которая из-за своего безобразия осталась нетронутой мужчиной и потому сделалась более желанной для духов, не была самой могучей ворожеей в окрестностях? Разве не ее скрюченные руки, смахивающие на птичьи лапки, поддерживали в клане равновесие между добром и злом, жизнью и смертью?

И разве не Те-Кто-Пришел-В-Этот-И-Ушел-В-Потусторонний-Мир-Раньше-Нас поведали ей: Могучий Слон и его слонята пытаются разрушить древние обычаи, значит они — отъявленные колдуны. Ведь нельзя осквернять лес, дарующий нам тень.

И разве не должен разоблаченный чародей с радостью отдаться в руки палачей, чтобы устранить зло, которое он причиняет роду?!

…Стада зулу начали редеть от неведомой болезни, как группа антилоп, попавшая в засаду, под ударами охотников. Тетиве потеряла сон. Словно корешки перед изготовлением священного снадобья, она перебирала и взвешивала каждый прожитый год, отыскивая в накопленных знаниях ответ: кто причинил мор? Что колдун, это ясно, но кто он? Приглядывалась ко всем, даже к детям. Если ты презираешь маленьких, наступи на скорпиона и сразу поймешь свою ошибку.

Вечерней порою спала жара, и зулу занялись привычными домашними делами. Решила знахарка сотворить обычный обход по окрестным кустам, посмотреть, как наслаждается молодежь «прелестями дороги». В юности, смертельно разочарованная равнодушием, которое оказывали ей парни, ревнующая ко всем девушкам-одногодкам. Тетиве возненавидела этот обычай. Старость притупила остроту чувств, и сейчас она относилась к традиции благосклонно.

Законы племени запрещают рожать детей вне брака. Но пока молодой зулу пройдёт инициацию — обряд посвящения в воины, станет защитником рода и накопит скота на лоболу, выкуп за невесту, пройдет немало лет. Если не допускать похотливых бычков к телкам, и те и другие взбесятся. «Прелести дороги» приходят на выручку: и обычай соблюсти позволяют, и напряжение в паху снять. Каждый юнец, не добившийся еще права жениться, может по согласию выбрать себе подружку, удалиться с ней на всю ночь в кусты и заниматься чем угодно — при условии, чтобы девушка не затяжелела. Иначе смерть нарушителю закона!