Джек Данн - Тайная история Леонардо да Винчи

— Итак, маэстро, — заговорил эмир, который поглаживал мальчика, — что ты скажешь нам о словах Миткаля?

Миткаль было имя мальчика.

Калиф, удобно восседавший рядом со старым евнухом, не сводил глаз с Леонардо, с явным нетерпением ожидая его ответа. Он тоже гладил мальчика.

— Я не знаю, — удивленно отозвался Леонардо. — Не мне бы следовало говорить…

— Тебе задали вопрос, — сказал калиф, — выскажи свое мнение.

— Я не знаю, что сказать. Человек, лучше меня знакомый с Кораном, мог бы истолковать слова мальчика. Должен признаться, что я вообще не верю в подобное колдовство.

— Ты имеешь в виду Коран? — спросил евнух.

— Простите меня, — осторожно сказал Леонардо. — Я сказал не подумав, но имел я в виду только магию.

— Но если бы тебе нужно было выбирать… — вставил Деватдар, который так и стоял в центре комнаты.

— Я рискнул бы предположить, что Великий Турок двинется на нас с запада — в зависимости, конечно, от сведений, которые он мог получить о твоих войсках, повелитель миров, — добавил Леонардо, обращаясь к калифу.

— С чего бы Турку поступить именно так? — спросил евнух.

— Оттого, что персы собирают силы в горах, разве нет? — Поскольку никто не ответил, Леонардо продолжал: — Зачем Турку принимать бой сразу с двумя армиями?

— Как ты можешь быть уверен, что он станет биться с двумя нашими армиями в горах? — спросил калиф.

— Если человек, которого ты пытал, сказал правду, то Айше держат именно в горах. А разве эта война не ведется ее именем?

При этих словах евнух засмеялся.

— Так значит, Мехмед использует Айше, чтобы приманить нас к своей армии?

— Он действительно прилагает все усилия, чтобы воевать в горах, — вставил другой эмир, безбородый, с виду лет тридцати — впрочем, все эти люди были безбороды.

— Да, Фарис, я понимаю, что он прошел огнем и мечом по всей стране, — сказал Деватдар. — Он прошел Арсенгу и Тоскар, сжигая каждый город на своем пути, рубя на куски каждого мужчину, женщину и ребенка. Персы не могут остановить его.

— Это все его сын Мустафа, — сказал старший евнух. Он сидел рядом с калифом, но даже не потрудился повернуть голову, чтобы взглянуть на него. — Это его следовало бы прозвать Красным Джинном, — прибавил он и похлопал калифа по плечу, словно ребенка. — Но совершенно ясно, что Турок сумеет устоять в горах, где несколько человек в нужном месте смогут заменить армию. Такое военное искусство подходит туркам либо персам, но не тебе, мой дорогой Кайит-бей. Хотя я твой близкий друг, а Великий Турок — твой враг, скажу тебе: враги порой знают нас не хуже, чем те, кто любит нас.

Он улыбнулся калифу, и в его улыбке сквозила мягкая насмешка.

Да Винчи вдруг осенило, что для Кайит-бея эти эмиры заменяют семью; они держались с ним уважительно, но то было лишь уважение одного брата к другому — не считая старшего эмира, которого калиф называл Хилалом. Хилал в этой странной семье исполнял роль родителя и обращался с калифом как со своим дитятей. Смущенный этой причудливой связью между калифом и евнухами, Леонардо уставился на ковер, который изображал рай: сады, иссеченные каналами, пруды, кишащие рыбой, кустарник, цветы, утки и множество птиц.

— Тебе так понравился этот ковер? — спросил Хилал. — Сядь, маэстро — вон там, рядом с Куаном.

Один из эмиров передал старику толстую книгу в сафьяновом переплете, и Хилал, листая страницы, продолжал:

— Наш повелитель был так добр, что показал нам твои труды, и мы весьма впечатлены ими, особенно твоим рецептом пороха. Твои пропорции угля, серы и селитры дают более мощный состав, чем наш. Но более всего, друг мой, блистаешь ты в своих пушках. Видел ты, как мы испытывали их?

— Я слышал разрывы, когда хоронил своего друга, — ответил Леонардо.

— Ах да, предателя. Какой позор! — Хилал помолчал. — Боюсь, сегодня это не последние похороны. Твой снаряд оказался весьма эффективным.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы выстрелили одним из твоих снарядов, и он упал на наших солдат, которые из любопытства подошли слишком близко к цели. Они, конечно, сами виноваты, и тем не менее…

— Я сожалею, — сказал Леонардо.

Хилал не сводил с него глаз.

— Демонстрация была весьма впечатляющая, маэстро, и тем не менее я на твоем месте передвигался бы с осторожностью. — Леонардо взглянул на него недоуменно, и старик продолжал: — Другие эмиры тысячи не слишком к тебе расположены.

— Из-за того, что погибли их солдаты?

Хилал улыбнулся:

— Вероятно, да, но эмиры ненавидят тебя за то, что ты близок к нам.

— К вам?

— Мы понимаем важность артиллерии и огнестрельного оружия. Понимают это и наши враги, ибо они уже долгие годы покупают пушки у твоих соотечественников. Но похотливцы за стенами этой комнаты признают только кавалерию и тактику сражения лицом к лицу. Они трахаются, испражняются и сочиняют стихи исключительно в седлах своих коней. Твое оружие спешит их — и надолго, потому что верхом невозможно одолеть Турка. И они это понимают.

Леонардо уже доводилось слышать, что турки создали передвижные укрепления, соединив тяжелые повозки и поставив на них пушки и аркебузы. Ему не терпелось увидеть эти сооружения.

— Они видели также твои стихи, — продолжал старик. — Тебе не следовало бы ставить подпись на свои военные машины, маэстро.

— Что ты имеешь в виду? — Леонардо обернулся к Куану.

— На стволах твоих орудий есть надписи, — сказал китаец. — Почтительный жест твоего друга Зороастро. По крайней мере, я надеюсь, что он хотел скорее почтить тебя, чем задеть.

— Что там написано? — настойчиво спросил Леонардо.

— «Я Дракон, дух огня и дыма, скорпион, коий стремится изгнать врагов наших громом и свинцом, — процитировал Куан, точно видел перед собой написанный текст. — Леонардус Винчиус, творец машин и капитан инженеров, сотворил меня в год 1479». — Куан помолчал. — Каждой пушке он дал собственное имя.

— У всякого оружия есть свое имя, — сказал Хилал. — Однако солдаты называют творения не их именами, а твоим собственным. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Быть может, твой друг даровал тебе бессмертие.

— Я принял решение, — сказал калиф, прерывая разговор. — Мы будем сражаться в Анатолии, в горах. Все мои разведчики сообщают, что Мехмед в горах, а где он, там и его основная армия.

— Ты оставишь открытым путь на Дамаск? — спросил Хилал.

— Такого я не сделаю, — отвечал Кайит-бей. — Если он соберется направиться в ту сторону, мы перехватим его. В таких делах наша разведка действует отменно. Мы выкурим его из гор, потому что там нас поддержит наш друг Уссун Кассано. Великий Турок доставил Айше в горы, чтобы вести переговоры. Быть может, мы сокрушим его крепость прежде, чем он даже вышлет к нам своих послов.