Джек Данн - Тайная история Леонардо да Винчи

— Нет, маэстро, не пытали. В этом не было нужды. Зороастро во всем признался. Поверь мне, дыба — превосходное приспособление для получения правды.

— Человек может сказать что угодно, лишь бы избежать пытки.

— Ты нам мало доверяешь, — с упреком сказал Куан. — Зороастро допросили о Бенедетто уже после того, как он покаялся в собственных преступлениях. Можешь быть уверен, что он сказал правду. — Куан взял Леонардо под руку. — Не стоит мешкать, иначе мы рискуем заставить калифа нас дожидаться.

Когда они уже поднимались по каменным ступеням на бруствер самой высокой башни, Куан сказал:

— Книгу Зороастро, которую дал тебе калиф, нашли у турецкого шпиона.

— Бедный Зороастро, — пробормотал Леонардо.

— Ты что-то сказал? — спросил Куан, когда они дошли уже до калифа, стоявшего вместе с евнухами на широком бруствере; ветер трепал их просторные одежды.

— Нет, — сказал Леонардо, — ничего.

Мальчик по имени Миткаль легкомысленно стоял на южном валу, который был, по сути, продолжением скалы. На нем был механизм, сотворенный Зороастро из переделанной летающей машины Леонардо — словно фантастический костюм, сочиненный для какого-нибудь маскарада, которыми так славился Лоренцо Медичи. Мальчик казался странным ангелом с парой искусственных крыльев, закрепленных бечевкой на деревянном каркасе. И в самом деле, планер был выкрашен в белый цвет, а сам Миткаль надел снежно-белое одеяние. Не в силах устоять на месте под порывами ветра, он пробежал вдоль вала и, поймав нужный ветер, спрыгнул с укреплений в бездну. Леонардо услышал характерный щелчок — это напор воздуха развернул нижнюю часть крыльев, до предела натянув бечеву.

Мальчик падал, и Леонардо вспомнился Тиста.

Эмиры, столпившиеся у края вала, тревожно закричали, видя, как Миткаль падает, покачиваясь из стороны в сторону, но неуклонно опускаясь все ниже, точно падающий с дерева листок. Леонардо не мог на это смотреть, а потому упустил тот миг, когда мальчик поймал подымавшийся вверх воздушный поток. Но когда эмиры стали дружно славословить Аллаха, Леонардо обернулся и увидел, что летун парит в небесах. Мальчик плыл над замком, точно диковинная птица, широкими петлями огибая трубы. Казалось, что искусственные крылья и плоть срослись в единое целое и сотворили ангела, чье размалеванное лицо и окрашенные хной ладони были известны лишь тем, кто окружал сейчас калифа, — тем, кто в своем искалеченном естестве и сам был ближе всего к ангелам.

Леонардо последовал за калифом и его приближенными, которые бросились бежать по валу, чтобы не упускать из виду Миткаля. Но мальчик скользил прочь от замка, летел над горами и полями, далеко за линию укреплений, словно вознамерясь долететь до самого солнца; и Леонардо, зачарованный его полетом, видел, как солдаты в священном страхе падали ниц на землю и творили молитвы. В окрестностях замка стояло лагерем не меньше двадцати тысяч человек, и все они, до последнего солдата, превратились в трепещущих от испуга детей. Казалось, мальчику доставляет особое удовольствие кружить над их головами, выкрикивая фразы из Корана.

Так мамлюки узрели чудо.

Небеса разверзлись над ними и подали им знак, как некогда евреям на горе Синай [58] Еврейский вождь и пророк Моисей получил от Бога повеление вывести из Египта находящихся там 430 лет в рабстве евреев. Он исполнил это повеление. Когда предводительствуемые Моисеем евреи пришли к горе Синай, на третий день их пребывания ударил гром, засверкали молнии, раздался трубный звук и Господь сошел на гору в огне. Так ознаменовалось на Синае Божье присутствие. .

Но это было еще не все, и сюрприз ожидал даже калифа: пролетев над границей лагеря, обозначенной чередой острых камней, Миткаль швырнул вниз один-единственный хрупкий снаряд, и тот, ударившись о землю, взорвался, поджег траву и кустарник, брызнул во все стороны шрапнелью. Солдаты бросились наутек, кони на привязи бешено забились в страхе, а калиф выругался.

— Не тревожься, повелитель, — сказал Хилал, — кажется, никто не пострадал.

— Вы знали, что он задумал? — гневно спросил калиф.

Эмиры дружно качали головами и клялись, что ничего не знали. Наконец Хилал признался:

— Я должен покаяться, о правитель миров: я знал.

Миткаль летел к замку, красуясь; однако он недооценил капризность ветров и вдруг начал падать камнем в ущелье на южной стороне укреплений. Он перемещал центр тяжести и отчаянно работал бедрами, пытаясь выправиться. Но Бог, как видно, не оставил его: налетевший воздушный поток подхватил мальчика, точно песчаный смерч, и он взмыл в небеса на крыльях теплого воздуха.

Став осторожнее, он направился к более безопасным местам, на запад.

— Пошли людей встретить его там, где он приземлится, и тотчас доставить ко мне, — велел Хилалу Кайит-бей. — Прикрой их пушечным огнем, если понадобится. — Он поглядел на солдат, скопившихся на поле, точно муравьи, и пробормотал: — Они разорвут мальчишку в клочья.

Хилал и с ним несколько эмиров исчезли в проеме лестницы. Куан остался с калифом, который, держась поодаль от эмиров, прошел по валу к западной стороне замка. Там он начал кричать своим солдатам. Наконец один молоденький солдат услыхал его, и скоро уже тысячи глаз со страхом и священным трепетом смотрели на своего калифа, ожидая, когда он заговорит.

— Если ангел спустится, когда пожелает спуститься, отвернитесь от него, иначе умрете! — прокричал Кайит-бей. Он помолчал, ожидая, пока солдаты внизу повторят друг другу его приказ и он вернее дойдет до всех. — Постройтесь… вон там!

И он указал на поле с другой стороны замка.

Поднялись шум, топот, сумятица; затем эмиры мамлюков — не элитные кастраты, а боевые командиры — приняли на себя исполнение приказа и погнали солдат к дальнему полю. Шлюх тоже прогнали подальше от опасного места.

Леонардо, Куан и калиф наблюдали, как люди Хилала встретили приземлившегося мальчика, быстро сняли с него упряжь и крылья и повели к тайному входу в замок.

— Я спущусь и поговорю с солдатами, — сказал Кайит-бей. — Я уподоблюсь Моисею. В конце концов, они только что видели чудо. — Он повернулся к Куану. — Однако я обидел тебя тем, что использовал машину маэстро.

— Повелитель, я…

Калиф не дал ему договорить.

— Хотя Хилал и старался произвести впечатление этим метанием снарядов с высоты в мою армию, я все же склонен высоко ценить твое творение, Куан. Твои летающие машины могут унести больше смертоносных снарядов и сбросить их на головы врага.

Леонардо хотел было сказать калифу, что, если крылья планера уменьшить, он сможет поднять больший груз, однако предпочел прикусить язык.

— Но моими шарами трудно управлять, повелитель, — сказал Куан. — Они отданы на милость ветра, чего не скажешь об изобретении Леонардо.