Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона

Ай велел доставить корзину с фруктами, украшенную цветами, Тхуту — двенадцать глиняных кувшинов вина.

Путешественники были обеспечены едой и питьем до вечера.

В связи с чрезвычайными обстоятельствами отъезд, очень скромный, был осуществлен скрытно, в духе Тебаин.

Днем один высокий, бородатый, с величественной осанкой мужчина лет пятидесяти явился во дворец и через Уадха Менеха попросил аудиенции у регента. Его звали Сосенбаль, и прибыл он в сопровождении своего сына. Уадх Менех его знал, так как несколькими неделями раньше также передавал Тхуту просьбу об аудиенции от этого человека. Это был сирийский принц, который три года назад укрывался сначала в Ахетатоне, затем в Фивах, когда его земли захватили хетты из-за отсутствия помощи гарнизонам Палестины.

Ай также знал этого посетителя, который обвинял военачальников Анумеса и Нахтмина в том, что те пропустили захватчиков хеттов, лишивших его всего.

Итак, Ай принял Сосенбаля и его сына. После взаимных приветствий посетители сели в кресла, которые им придвинули слуги. Носитель опахала находился возле трона, слева от сидевшего на корточках секретаря. В глубине зала нубиец Шабака был занят сортировкой ведомостей. Два писца то входили, то выходили из зала. Слуги принесли посетителям прохладительные напитки.

— Регент, — начал Сосенбаль, — это мой четвертый визит в царский дворец.

— Но ко мне, принц, ты явился впервые.

— Это правда. Первый раз меня принимал Первый советник Тхуту. Второй раз — царь. Третий раз — снова Тхуту.

— Какова цель твоих визитов, принц?

— Ты не можешь этого не знать, регент, так как военачальник Нахтмин — твой брат. Я потерял свои земли, потому что Миср не откликнулся на мои просьбы о помощи. Трех тысяч воинов было бы достаточно, чтобы отстоять крепость Акшич, которая защищала мои границы. В ваших гарнизонах в районе Синая насчитывалось более десяти тысяч человек. Ко мне не направили ни одного. Благодаря защите Бааля я сумел спасти свою шкуру и жизнь своего сына, который теперь здесь со мной. Я бежал морем в страну, которая обещала мне помощь, согласно договору, подписанному рукой вашего царя Эхнатона.

Ай покачал головой.

— Это обязательство царя.

Сосенбаль повысил голос.

— Получается, что царская власть — это купцы, долги которых погашаются с их смертью? Я прав, регент? — Теперь он говорил еще громче. — Первый советник Эхнатона сейчас твой Первый советник. Это ему я направлял свои требования помочь. Он на них не отреагировал. Я считаю, что с него не снимается ответственность за случившееся.

— Мы не можем объявить войну хеттам, чтобы вернуть тебе твои земли, принц, — сказал Ай, притворившись, что у него нет намерения указать на неуместность речей Сосенбаля.

Право же, сравнить царскую власть с купцами!

— Этого я не прошу. Вы не сдержали данное слово, поэтому я требую компенсации.

— Почему ты не обращаешься к Первому советнику, принц? Я ничего не обещал и не подписывал договор, о котором ты говоришь. Поэтому я ничего не обязан тебе возмещать.

— Я уже обращался к Тхуту, регент! — воскликнул Сосенбаль, выходя из себя. — Он мне ответил, что это не его ошибка, раз царь Эхнатон не направил мне помощь, и что относительно моего требования должен был принимать решение царь Анхкеперура. Меня принимал царь. Он подчеркнул, что не знает причин, почему предыдущий царь, его сводный брат, не послал войска, чтобы защитить Акшич, и что именно к тогдашнему Первому советнику поступило мое обращение. По его мнению, именно Тхуту надлежало решить, предоставлять ли мне возмещение, в крайнем случае, он сам готов был это сделать.

— И что же?

— Тхуту меня уверил, что изучит мой запрос и подаст свое решение царю, — продолжил Сосенбаль горячась. — Затем царь внезапно умер. С тех пор не последовало никакой реакции с вашей стороны! В течение трех лет вы выражали мне свое презрение! Ни одной попытки выразить сочувствие или помочь! Ни малейшей компенсации за потери, понесенные мной и моей семьей, за утрату моих территорий и ценностей! У меня нет больше ничего! Вчера пришли кредиторы, чтобы забрать кое-какое имущество, еще оставшееся у меня! Я доведен до нищеты из-за того, что Миср не сдержал своего слова! Уже не один месяц я бегаю по приемам, и меня вежливо выпроваживают, давая одни и те же уклончивые ответы и отделываясь отговорками! Так не может больше продолжаться, регент! — прогремел Сосенбаль, вставая.

Ай встревожился, как и его секретарь и писец, который вел запись беседы.

— Принц, — заявил регент твердо, — царство не может предоставлять компенсации всем тем, кто не смог защитить свои территории!

— Тогда вы — люди без чести! — вскричал Сосенбаль, продвигаясь к трону.

— Была ли компенсация предусмотрена в договоре?

— Именно такой вопрос поставил Анхкеперура! Это отговорка! Измена!

— Принц, мы не можем продолжать беседу в таком тоне. Вернись на свое место, я прошу тебя.

— Я требую здесь и сейчас, регент, чтобы ты мне предложил компенсацию! Я не намереваюсь соглашаться на другие условия.

Сын Сосенбаля также встал и подошел к отцу.

— Я не могу, принц, дать ход прошению, подаваемому в таком тоне! Разговор закончен.

— Он закончен для тебя, гиена! — закричал Сосенбаль, бросившись на Ая с кинжалом в руке.

Его сын тоже метнулся к регенту.

Секретарь схватил опахало и нанес жестокий удар Сосенбалю, из-за чего тот потерял равновесие. Шабака также поспешил на помощь своему хозяину. Сын сирийца бросился на секретаря. Слишком поздно! Шабака схватил хозяина за руку и потащил его подальше от трона. Услышав крики, на помощь прибежали охранники. Секретарь получил удар кинжалом в плечо от Сосенбаля, после чего сириец побежал вдогонку за Аем. Но в этот момент двери открылись и шестеро охранников ввалились в зал судебных заседаний. И так как Сосенбаль и его сын отбивались с оружием в руках, один из охранников пронзил сирийского принца копьем. Сын с отчаянным криком прыгнул на охранника. Его почти обезглавил другой охранник, попав ему копьем в шею.

Два тела рухнули на залитый кровью пол. Ноги Сосенбаля дернулись, и он застыл. Сын его умер мгновенно. Уадх Менех, прибежавший с охранниками, был мертвенно-бледен. Вскоре появился Тхуту.

— Но это же война! — воскликнул он.

— Вызовите срочно лекаря! — закричал Ай, склонившись над своим секретарем, который истекал кровью.

Одни слуги стали вытаскивать трупы из зала, другие принесли бадьи с водой и половые тряпки, чтобы вымыть пол.

— Вот результат политики Эхнатона! — кричал Ай, дрожащий от ужаса и гнева.

Шабака возвратился с лекарем, который взял с собой набор инструментов для операций. Лекарь подложил под голову секретаря, который растянулся на полу, маленькую подушечку. Рана была глубокой, как сообщил вскоре лекарь, но кинжал пронзил только плечо, поэтому ни один жизненно важный орган не был задет.