Кристиан Жак - Пылающий меч

— К вам с докладом начальник берегового отряда, господин.

— Что там еще?

Вошедший выглядел необыкновенно возбужденным:

— Господин! Почему бы нам не воспользоваться паводком и не покончить с Мемфисом? Мы расположим лучников на фашинах — связках сухого тростника, — вода поднимет их, и они уничтожат осажденных. Мои люди тем временем разберут часть стен, и наши пехотинцы войдут в город через эту брешь.

— Хитрая затея… Но не соответствует полученному мной приказу.

— Я знаю, господин! Но осажденные на последнем издыхании. Верховный владыка не упрекнет вас, если вы завладеете Мемфисом. Воины жаждут победы, а вас она только возвысит.

Разграбить и стереть с лица земли крысиную нору! Покончить наконец с изнурительной осадой, избавиться от надоевшей лагерной жизни! Приехать в столицу победителем!

Соблазн был слишком велик, военачальник не устоял. Он скажет Хамуди, новому верховному полководцу, что отчаявшиеся жители Мемфиса совершили роковую ошибку, попытавшись прорваться через стан гиксосов.

Военачальник отдал приказ выстроить корабли в одну линию в ближайшем к белым стенам Мемфиса канале. Потом они сделают фашины, а дальше дело за Нилом.

Неширокая полоса земли, по которой пока еще могли проехать колесницы, в ближайшие дни будет залита водой. Сейчас их собрали неподалеку, с тем чтобы погрузить на суда и переправить в Леонтополь.

Военачальник созвал подчиненных и сообщил им о предстоящем штурме Мемфиса.

Неожиданно явившийся дозорный прервал его речь.

— Как ты дерзнул?

— Господин! Приближаются колесницы!

— Ты спал и увидел их во сне!

— Я говорю правду, господин!

Стало быть, Хамуди наконец прислал подкрепление. Но чему оно послужит во время половодья? Военачальник в ярости вышел из шатра.

Дозорный позабыл сообщить одну небольшую подробность — колесницы двигались не с севера. Они мчались с юга.

Остолбеневший от изумления военачальник был первым убитым в сражении под Мемфисом. Стрела, выпущенная Усачом, твердо стоявшим на колеснице, которой правил Афганец, пробила гиксосу голову.

Обстоятельства складывались в пользу египтян. О лучшем и мечтать было невозможно. Лошади врага были собраны в одном месте, колесницы в другом. Корабли стояли в узком канале и не могли маневрировать. Воины в лагере занимались повседневными делами. Отряд колесниц под командованием Усача и Афганца не упустил удачи — стреляя на ходу, искусные лучники истребили многих гиксосов.

Вслед за колесничими в лагерь гиксосов ворвались пехотинцы под предводительством Эмхеба. Флотоводец Хонсухотеп вместе с лучниками Яхмеса, сына Абаны, атаковал вражеские корабли. Оправившись от неожиданности, гиксосы построились в ряды и принялись отчаянно обороняться, хотя действовать слаженно не могли: их отряды находились слишком далеко друг от друга.

В самый напряженный момент схватки, когда фараон поднял вверх пылающий меч Амона, повстанцы Мемфиса вышли за стены города и присоединились к фиванцам.

Прекрасно понимая, что все они погибнут в этом бою, гиксосы дорого продавали свою жизнь. И падали мертвыми один за другим. Египтяне, хмелея от восторга близкой победы, сметали врагов, как ненужный сор.

— Мемфис свободен! — объявил фараон Яхмос своим воинам. — У нас прибавилось немало лошадей и колесниц. Но прежде чем праздновать победу, позаботимся о наших мертвых. Мы никогда не забудем, что они отдали жизнь за свободу Египта.

Земля была усеяна трупами, вода в канале покраснела от крови. При виде этого зрелища сердце Яххотеп охватила великая грусть, словно царица Свобода потерпела поражение, а не одержала победу.

Война — страшный бич, но как иначе изгнать владыку тьмы?

Яххотеп не позволила печальным мыслям одолеть себя, поспешив удостовериться, что ее ближайшие соратники не пали под ударами врага. К счастью, все были живы. Рану в руку получил только Хонсухотеп. Кошечка тут же наложила ему повязку, и Хонсухотеп, не дав себе ни минуты отдыха, отправился считать потери.

Наименее изнуренных ратников и колесничих Эмхеб расположил к северу от Мемфиса. Он опасался, что пройдет немного времени, и гиксосы, подтянув запасные силы, нападут на египтян. Если такое случится, победа скорее всего обратится в оглушительное поражение.

Усач, Афганец, их лучники и лошади с трудом приходили в себя после боя. И они понимали, что не выстоят, если на них обрушится лавина гиксосов.

Наступил вечер. Гнетущая тишина царила на мемфисской равнине.

— Трудно будет защитить этот город, — со вздохом произнесла Яххотеп.

— Белые стены Мемфиса будут нам добрыми союзниками, — подал голос хранитель царской печати Неши. — Они укроют наших лошадей и колесницы, которые мы разместим в старом городе.

— Действуйте, — распорядился фараон Яхмос. — Когда закончим, расположимся на отдых.

Египтяне остановились на границе территории, которую гиксосы почитали своей собственностью. Земля предков была так близка и так недосягаема!

Необходимая передышка не могла быть долгой. Каждый воин уже видел перед собой следующую цель — Аварис, столицу поработителей.

Битву под Аварисом они обязаны выиграть. Поражение означало бы, что все жертвы принесены впустую.

— Наши ратники готовы к бою, — сказал фараон царице Яххотеп. — Они холодеют от страха, но готовы штурмовать оплот Апопи. Они понимают величие возложенного на них долга, и никто из них не отступит.

— Идти на Аварис — безумие, — возразила Яххотеп.

— Матушка! Ты же знаешь, нам некуда отступать!

— Кто говорит об отступлении? Правитель гиксосов не направил подкрепления в Мемфис, желая испытать, на что мы способны. Давным-давно он завлекает нас в свои земли, надеясь, что все наше войско попадет к нему в западню. Нет, Яхмос, мы еще не готовы взять Аварис.

— Но мы не можем не войти в Дельту!

— Да, мы должны войти в нее, но не сейчас. После набега твоего брата гиксосы укрепили свои гарнизоны и способны отразить любую атаку с воды. Колесниц же у нас пока очень мало. Сначала мы переделаем захваченные у врага колесницы и обучим новых возничих. И еще: не только оружие нужно нам, чтобы победить властителя тьмы. Мы с тобой должны отправиться в Саккару и получить там подтверждение твоего права на престол.

Под пристальным наблюдением Весельчака Младшего, которому поездка на колеснице пришлась по душе, царица Яххотеп и фараон Яхмос направились в древний некрополь, расположенный в Саккаре. С изумлением и восхищением смотрели они на величественные гробницы предков. Пирамиды и дома вечности свидетельствовали о близости ушедших.

Выше других поднималась ступенчатая пирамида Джосера, возведенная великим архитектором Имхотепом. Слава о ней переходила из века в век. Она казалась покровительницей всего города мертвых. Воистину лестница в небо: благодаря ей фараон мог беседовать со звездами, а потом спускаться вниз, чтобы передать земному миру небесный свет.