Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)
- Название:Джузеппе Бальзамо (Записки врача)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Арт-Бизнес-Центр
- Год:1994
- Город:Москва
- ISBN:5-7287-0027-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача) краткое содержание
Истории Франции в канун и во время Великой Французской революции конца XVIII столетия посвящена серия романов А. Дюма: «Джузеппе Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Анж Питу» и «Графиня де Шарни». Серия эта имеет название «Записки врача».
Время действия романа: 1770–1774 гг. В основе повествования «Джузеппе Бальзамо» лежат действительные исторические события и судьбы реально существовавших людей. В центре романа — таинственная, идеализированная автором фигура знаменитого Алессандро Калиостро (1743–1795), одного из лидеров европейского масонства, мечтающего о всеобщем братстве и счастье. Он выступает под одним из своих псевдонимов — Джузеппе Бальзамо.
Иллюстрации Е. ГанешинойДжузеппе Бальзамо (Записки врача) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Итак, сир, позвольте мне удалиться, дабы не выказывать долее неуважения вашему величеству.
Графиня поднялась, краем глаза следя, как воспримет это ее движение король.
Людовик XV устало вздохнул, что означало: «Как мне все это надоело!»
Шон угадала значение вздоха и поняла, что для ее сестры опасно затягивать ссору.
Она удержала сестру за платье и направилась к королю.
— Сир! Любовь, которую моя сестра испытывает к виконту, слишком далеко ее завела… Это моя ошибка — я должна ее исправить… Я со смирением умоляю ваше высочество о справедливости для моего брата. Я никого не обвиняю: мудрость короля поможет свершиться правосудию.
— О Господи! Это все, чего я требую: справедливости. Но уж пусть это будет справедливость! Если человек не совершал преступления, пусть его не обвиняют в нем. Если он его совершил, пусть будет наказан.
Произнося эту тираду, Людовик XV смотрел на графиню, пытаясь, насколько это было возможно, вернуть ощущение приятного утра, каким оно обещало стать, а заканчивалось столь мрачно.
Графиня сжалилась над беспомощностью короля, делавшей его печальным и скучным повсюду, кроме ее апартаментов.
Она полуобернулась.
— Разве я прошу чего-нибудь другого? — с очаровательным смирением спросила она. — Не надо только закрывать глаза на мои подозрения, когда я их высказываю.
— Ваши подозрения для меня святы, графиня! — вскричал король. — Пусть только они станут более похожи на уверенность, и вы увидите… Впрочем, я думаю, есть один весьма простой способ…
— Какой, сир?
— Пусть сюда вызовут господина де Шуазёля.
— Вашему величеству хорошо известно: он ни за что сюда не придет. Он не снисходит до того, чтобы появляться в апартаментах возлюбленной короля. Вот его сестра, госпожа де Грамон, — это другое дело: она только того и ждет, чтобы занять их.
Король рассмеялся.
— Господин де Шуазёль берет пример с его высочества дофина, — в отчаянии продолжала графиня. — Они не желают себя скомпрометировать.
— Его высочество религиозен, графиня.
— А господин де Шуазёль сущий Тартюф, сир.
— Уверяю вас, дорогая моя, что вы будете иметь удовольствие его здесь видеть, ведь я его сейчас вызову. Так как это дело государственной важности, ему необходимо будет явиться, и мы заставим его объясниться в присутствии Шон, видевшей все собственными глазами. Мы их столкнем лбами, как принято говорить во Дворце, не так ли, Сартин? Пошлите кого-нибудь за Шуазёлем.
— А мне пусть принесут мою обезьянку, Доре, обезьянку! Обезьянку! — закричала графиня.
Слова, адресованные камеристке, которая убирала туалетную комнату, были услышаны в приемной, так как прозвучали как раз в ту минуту, когда дверь отворилась, выпуская лакея, посланного за господином де Шуазёлем. Надтреснутый голос, грассируя, ответил:
— Обезьянка госпожи графини — это, должно быть, я: вот он я, бегу, бегу!
В комнату крадучись вошел маленький горбун в пышном наряде.
— Герцог де Трем! — нетерпеливо вскричала графиня. — Я вас не вызывала, герцог.
— Вы звали свою обезьянку, сударыня, — отвечал герцог, поклонившись королю, графине и г-ну де Сартину. — Так как я не заметил среди придворных обезьяны безобразнее, чем я, то поспешил явиться.
Герцог рассмеялся, показывая такие длинные зубы, что графиня, не удержавшись, тоже рассмеялась.
— Мне можно остаться? — воскликнул герцог с таким видом, словно об этой милости он мечтал всю жизнь.
— Спросите короля: здесь он хозяин, господин герцог.
Герцог умоляюще посмотрел на короля.
— Оставайтесь, герцог, оставайтесь, — разрешил король, обрадовавшись возможности повеселиться.
В это время лакей распахнул дверь.
— А вот и господин де Шуазёль! — проговорил король, едва заметно помрачнев.
— Нет, сир, — отвечал лакей, — я от монсеньера дофина, которому необходимо поговорить с вашим величеством.
Графиня радостно встрепенулась: она подумала, что дофин придет к ней. Однако все понимавшая Шон нахмурилась.
— Так где же дофин? — нетерпеливо спросил король.
— В апартаментах вашего величества. Господин дофин ожидает, когда ваше величество вернется к себе.
— Видимо, мне не суждено отдохнуть, — проворчал король.
Впрочем, в ту же минуту он понял, что аудиенция, о которой его просил дофин, позволяла ему хотя бы на время избежать разговора с г-ном де Шуазёлем. Он передумал.
— Иду, иду! Прощайте, графиня! Вы видите, как мне не везет, как меня дергают.
— Ваше величество! Вы нас покидаете? — вскричала графиня. — И это в ту самую минуту, когда должен прибыть господин де Шуазёль?
— Что же вы хотите? Король — первый подневольный. Ах, если бы господа философы знали, что такое трон, особенно французский!
— Сир, останьтесь!
— Я не могу заставлять ждать дофина. И так уже поговаривают, что я отдаю предпочтение дочерям.
— Что же я скажу господину де Шуазёлю?
— Ну, вы ему скажете, чтобы он пришел ко мне, графиня.
Желая избежать какого бы то ни было замечания, король поцеловал руку задрожавшей от гнева графине и поскорее удалился, как обычно, когда боялся выпустить из рук плоды победы, одержанной благодаря медлительности и мещанскому хитроумию.
— Опять ускользнул! — досадуя, вскричала графиня и всплеснула руками.
Но король уже не слыхал ее слов.
За ним захлопнулась дверь. Проходя через приемную, он сказал:
— Входите, господа, входите, графиня готова вас принять. Не удивляйтесь тому, что она печальна: ее огорчает несчастье, приключившееся с бедным Жаном.
Придворные в удивлении переглянулись: они не слыхали, что произошло с виконтом.
У многих появилась надежда, что он мертв.
Их лица приняли приличное случаю выражение. Самые оживленные из них превратились в наиболее скучающие; так придворные и вошли к графине.
XXV
ЗАЛ ЧАСОВ
В одной из просторных комнат Версальского дворца, носившей название Зала часов, расхаживал опустив руки и наклонив голову розовощекий юноша с добрым взглядом и несколько простоватыми манерами.
На его груди, выделяясь на фиолетовом бархате камзола, сверкал усыпанный бриллиантами орден, а на бедро ниспадала голубая лента с крестом, из-за которого топорщился белый атласный кафтан, расшитый серебром.
Все, кто его видел, безошибочно узнавали характерный профиль человека строгого и вместе с тем доброго, величественного, но улыбчивого, выдававшего в нем отпрыска старшей ветви Бурбонов. Молодой человек, появившийся перед взором наших читателей, представлял собою самый живой, но, может быть, и наиболее утрированный портрет своего знаменитого рода. В нем было отчетливо заметно фамильное сходство — однако с оттенком вырождения — с благородными лицами Людовика XIV и Анны Австрийской. Невольно возникало впечатление, что он, последний представитель славного рода, не смог бы передать своему наследнику этого благородства. В последнем колене врожденная красота фигуры переродилась, как если бы рисунок превратился в карикатуру.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: