Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

У Фреда застучало в висках. Ему показалось, будто он захлёбывается в каком-то липком, вонючем потоке.

«Ничего, последним посмеюсь я, – успокаивал он себя. – Хотел бы я взглянуть на твою рожу, когда ты услышишь наилучший из анекдотов: перед кем ты сегодня раскрываешь свои карты!»

– Вы знаете, – продолжал Думбрайт, – надежда каждой нации – её молодёжь! Мы обязаны сделать так, чтобы эта надежда обманула большевиков. Молодёжь склонна увлекаться, и это надо помнить, подбирая ключи к её умам. Отравляйте душу молодёжи неверием в смысл жизни, пробуждайте интерес к сексуальным проблемам, заманивайте такими приманками свободного мира, как модные танцы, красивые тряпки, специального характера пластинки, стихи, песни… Дети всегда найдут, в чём упрекнуть родителей. Воспользуйтесь этим! Поссорьте молодых со старшим поколением… Я бы мог перечислять и перечислять способы, к которым можно прибегнуть в каждом отдельном случае, но цель моей сегодняшней беседы не в этом. Я хочу доказать одно: мы должны быть такими изобретательными в способах психологической войны с коммунизмом, чтобы коммунистическая пропаганда не поспевала за нами! Теперь понятно, почему я считаю вашу школу отсталой? – обращаясь ко всем, закончил свою речь Думбрайт.

Минуту царило молчание. Уже зная манеру заокеанского инспектора перебивать собеседника, никто не решался заговорить первым.

– Я хотел бы услышать ваше мнение, – нетерпеливо напомнил Думбрайт.

– Грандиозно! – с преувеличенным восторгом воскликнул Шлитсен. – Масштабность задуманного лично меня просто поразила. Конечно, мы и раньше делали кое-что в этом направлении…

– Кустарщина! Теперь я понимаю, настоящая кустарщина! – покачал головой Воронов.

– Рад, что вы это поняли. От вас, как от одного из работников русского отдела, будет многое зависеть. Но ваш отдел очень мал. Его надо расширить, и как можно скорее.

– Я уже докладывал вам, мистер Думбрайт, о том поручении, которое должен выполнить Фред, – поспешно напомнил Нунке. – Это даст возможность…

– Вы имеете в виду группу бывших офицеров армии Власова? Замечательное пополнение! Фред, это задание вы должны выполнить во что бы то ни стало! Понятно?

– Так точно!

– Когда вы должны выехать?

– Послезавтра утром. К поездке всё готово, – отрапортовал Шлитсен.

– Не откладывайте ни на один день. Вы и так потеряли много времени. Как ни хорошо спрятаны власовцы, а советское командование может вас опередить. Есть основания предполагать, что оно уже заслало туда своего агента. Вы предупредили об этом мистера Фреда?

– Да, герр Шлитсен меня об этом проинформировал.

– Надеюсь, вы понимаете, какая нужна осторожность, чтобы вывезти эту группу?

– Конечно!

– Тогда желаю успеха. Что же касается бокса, то мы с вами обязательно подерёмся. Времени у нас будет предостаточно, ибо, вернувшись из Германии, я засяду здесь надолго. Ведь официально я консультант компании «Армстронг», контролирующей производство и экспорт пробкового дерева, а его, говорят, здесь уйма… А теперь ужинать – я голоден как церковная крыса. Так, кажется, говорят в России?

– Беден как церковная крыса, а голоден – как собака, – поправил Фред.

– Мистер Думбрайт, разрешите задать вопрос? – неожиданно заговорил Воронов.

– Пожалуйста.

– Вы меня не помните? Вам не приходилось меня видеть?

– Где?

– Ну, скажем, в Швейцарии, осенью 1942 года…

– Погодите, погодите… вы были с князем, не будем уточнять имени!

– А вы сопровождали очень важную особу, скрывавшуюся под фамилией Балл…

– Вы знали, кто он был в действительности? Только «да» или «нет». Опять-таки не будем раскрывать инкогнито.

– Догадывался!

– О, если бы те переговоры закончились успешно, у карты мира был бы иной вид! – с искренним огорчением вырвалось у Думбрайта. – Русские сорвали наши планы.

– У нас у всех было очень туманное представление о цели переговоров, питались одними догадками, признался Воронов.

– Ещё бы! Ведь речь шла не больше и не меньше, как о сепаратном мире. Антигитлеровская оппозиция жаждала развязать себе руки для борьбы на Восточном фронте… Жаль, сорвалось!..

Думбрайт в сопровождении Нунке и Шлитсена направился было к двери, даже не попрощавшись, но тотчас остановился.

– Забыл предупредить, мистер Шульц, мы ещё встретимся с вами в Германии до моего возвращения сюда.

– Простите, я не понял: это будет частная встреча или…

– Возможно, я кое в чём смогу вам помочь.

– Не знаю, как сложатся обстоятельства. Может статься, что выйти за пределы лагеря будет трудно.

– Пусть это вас не волнует. Я найду возможность поддерживать с вами связь.

– Буду очень рад.

«Вот тебе и новое осложнение!»

Нет, никак не радовала Фреда предстоящая встреча с Думбрайтом в Германии.

– Пошли напрямик! – предложил Нунке и, сойдя с асфальтированной дороги, шагнул на едва заметную тропинку, которая, извиваясь среди кустов, вела к двухэтажной, одиноко стоящей на самой вершине холма вилле.

Впервые после поездки в Мадрид Фред вышел за ворота школы. Они захлопнулись так беззвучно и плотно, что, казалось, скрытый тайный мир остался в каком-то ином временном измерении. Непреодолимая жажда свободы охватила Фреда.

«Метнуться сейчас в сторону, и пусть лучше пуля в спину… Единственный, до краёв насыщенный миг свободы, который у меня не отберут, не смогут отобрать! Но что это даст? Нет, не тебе, ибо для тебя это может быть и выход – иногда такое мгновенье стоит всей жизни… Но что это даст другим? Тем людям, братство с которыми ты ощущаешь каждой клеточкой своего тела? Ведь это же на их счастье, на их жизнь замахнулся Думбрайт, против них готовится заговор… Может быть, сама судьба привела меня сюда, чтобы разрушить планы этого сборища хищников? Я ещё не представляю, что смогу сделать и каким образом, но я добьюсь своего или сложу голову. Что-что, а умереть я всегда успею…»

– Почему вы в таком миноре, Фред? – окликнул его Воронов, который шёл позади. – Поверьте моему опыту, в дамское общество всегда надо являться с весёлой физиономией. Печальную они прощают одним только влюблённым.

– В дамское общество? Но ведь речь шла только о патронессе! Да и ту, вероятно, дамой не назовёшь!.. Я встречался с этой разновидностью сушёных вобл, которые так любят всплывать на поверхность всяческих приютов и благотворительных обществ, чтобы покрасоваться хотя бы там! Но чтобы женщина стала патронессой такой школы, как наша, простите, о таком я ещё не слыхал! С кем же я должен познакомиться ещё, кроме неё? С какой дамой или дамами?

Воронов громко расхохотался.

– Коли уже вы ударились в рыбью терминологию, то наша патронесса скорее напоминает прехорошенькую золотую рыбку. С таким, знаете ли, длинным хвостиком-веером. Что касается второй дамы… – Голос Воронова сразу стал серьёзным и неожиданно тёплым. – О второй я вам ничего не скажу… Она не от мира сего, так что и описать её я не смогу.