Роберт Стивенс - Тайна королевы

— Там около конюшен целый склад бревен и досок, — сказал Оливер.

— Прекрасно, в какую же дверь легче всего внести их?

— В маленькую дверь в кухне, она ближе всего к конюшням, но она заперта и заложена крюком.

— В таком случае отопри ее, но зато запри хорошенько дверь в конюшни, чтобы сохранить наших лошадей. Пусть они там и остаются не расседланными. Мы должны здесь продержаться, по крайней мере, дня два. А теперь за дело, ребята, только раньше выложите вот сюда на стол весь запас ваших ружей, кинжалов и пороха, чтобы я знал, сколько у нас всего этого добра, и хватит ли его на все время осады. Слава Богу, что погода такая плохая, это значительно облегчит нам задачу, так как мы все время будем находиться под кровлей, а наши преследователи — под открытым небом.

Раненые улеглись опять на полу, здоровые принялись за работу, а Гель и Кит стали осматривать оружие и амуницию. Кроме кинжалов и мечей налицо имелось несколько револьверов, ружей и пистолетов.

Мерриот и его помощник, окончив осмотр, который вполне удовлетворил их, скинули верхнюю одежду и принялись устраивать баррикады у дверей и окон при помощи сундуков, скамеек и столов, которые они нашли в смежных комнатах. Затем стали приносить постепенно и бревна с досками; они тотчас же пошли в дело, и скоро все двери и окна были забаррикадированы, причем оставлены только маленькие отверстия, чтобы можно было просунуть дуло револьвера или ружья.

За этим занятием Мерриот и его люди провели несколько часов подряд. Когда наконец все было кончено, и дом превратился в неприступную снаружи крепость, Гель почувствовал, что падает от усталости. Но все же раньше, чем лечь спать, он поднялся наверх, чтобы взглянуть на свою пленницу и узнать о ее здоровье.

Френсис и Том спали у дверей ее комнаты, из которой доносилось ровное, спокойное дыхание Анны. Тогда Гель спустился опять вниз и увидел, что все улеглись, кто как мог, на полу, и только один Антоний сидел еще у камина.

— Я теперь пойду спать, Антоний, — сказал ему Гель, — по-моему караулить теперь больше нечего, так как все равно мы отсюда никуда не уйдем, а если наши преследователи подъедут к дому, они, наверное, так будут шуметь, что сразу разбудят нас всех.

— Конечно, они не минуют нашего дома, — вмешался Кит Боттль в разговор, — наверное они узнают в городе про этот пустой дом и завернут сюда, чтобы осмотреть его хорошенько, а если сначала и проедут, пожалуй, мимо, то тотчас же вернутся, так как увидят, что следы от копыт наших лошадей кончаются здесь и дальше не идут. Кроме того, ведь наши лошади в конюшне тоже не стоят спокойно. Когда они заржут, их слышно далеко, и, конечно, их присутствие в пустом доме сразу возбудит общее внимание.

— Ну, мы, во всяком случае, готовы теперь к приему непрошеных гостей, — сказал Гель, прислоняясь к камину.

— Да, у нас все есть — оружие, баррикады, провиант, — но Кит не договорил последнего слова и сразу вскочил с места, как ужаленный.

— А ведь это правда! — воскликнул Гель, тоже быстро вскакивая на ноги, — где же провизия, принесенная Антонием?

— Черт возьми аппетит этих ослов! — проворчал Кит, ведь нам, пожалуй, придется поститься за эти два дня.

Гель при мысли, что придется не есть два дня, тотчас же почувствовал приступ голода. Ему вспомнилась Анна, и пришла в голову мысль, как-то она перенесет этот невольный пост. Она уже умирает от усталости, — неужели ей придется умереть от голода?

— Мы должны достать еще провизию, — решительно заявил Гель.

— Где? — спросил Боттль коротко.

— Гам же, где мы её достали вчера. Кто-нибудь должен тотчас отправиться туда.

— Я пойду, — сказал Антоний, — я знаю уже дорогу туда.

— Разбуди хозяина гостиницы и достань нам провианта за какую угодно цену, — сказал ему Гель, протягивая золотую монету.

— Теперь уже рассветает, — ответил Антоний, — он наверное уже встанет к моему приходу.

— Но смотри, не наткнись на неприятеля, — заметил Гель.

— Если по своем возвращении я найду их расположенными вокруг дома и осаждающими вас, я брошусь прямо к одной из дверей. Вы можете смотреть в одно из верхних окон и должны только вовремя отпереть мне эту дверь.

— Да, а потом мы опять забаррикадируем ее, — сказал Гель, — но лучше всего, если ты войдешь в ту же дверь, через которую выйдешь, чтобы нам было меньше возни с ней.

— В таком случае лучше всего выйти через дверь около конюшен, — заметил Боттль, — так как Антоний ведь все равно поедет на лошади.

Когда, несколько минут спустя, Антоний выезжал из дома, начинало уже рассветать. Тем временем Гель разбудил Бунча и заставил его наполнить все кувшины в доме водой и снести их все в одну комнату. Кит закрыл наглухо дверь, ведшую к конюшням, но не забаррикадировал ее, чтобы легче было ее отворить, когда вернется Антоний. Он предложил караулить у одного из верхних окон, не покажется ли Антоний. Мерриот согласился на это и, расположившись около Оливера, заснул крепким сном.

Час спустя Геля разбудил Боттль, показавшийся на верху лестницы, ведшей вниз.

— Антоний возвращается назад? — спросил Гель, быстро вскакивая на ноги.

— Нет, его еще нет, — ответил Боттль спокойно, — но я думаю, что пусть лучше Оливер пойдет караулить его, а мне теперь найдется другая работа внизу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Всадники показались вдали. Они уже подъехали, кажется, к дому и объезжают его кругом, поглядывая на окна.

— Кто эти всадники? — быстро спросил Гель, стараясь напрасно скрыть свое волнение.

— Это — Румней.

Гель невольно нахмурился: он предпочел бы, чтобы это был Барнет, так как он тогда был бы уверен в том, что тот все еще преследует его.

В эту минуту послышался громкий стук в главную дверь, как будто кто-то стучал в нее доской.

— Да, ты прав, — сказал Гель, — я пошлю на твое место Оливера.

Отдав нужные приказания по этому поводу, Гель направился к своим людям и разбудил их всех. Он роздал всем амуницию и порох, расставил людей у окон и дверей и велел в случае тревоги собираться всем в одном месте, чтобы отразить неприятеля. Затем, поставив Кита у главных дверей, где собрались теперь все всадники, он сам поднялся наверх и выглянул из окна во двор. Было уже совершенно светло, и шел густой снег.

Румней очевидно объехал весь дом и, убедившись, что все двери и окна внизу заперты, велел своим всадникам слезать с лошадей и собраться у дверей, чтобы сразу начать наступление.

Когда Мерриот выглянул из окна, он увидел, что все лошади поставлены в одном углу двора, а Румней и его люди стоят у фонтана, некоторые держат в руках огромное бревно, которым, по-видимому, собираются опять ударить в дверь. Около ворот, насколько Гель мог рассмотреть сквозь густой снег, стоял настороже еще один всадник. По-видимому, Румней предпочитал обделать свое дело так, чтобы никто не слышал и не подозревал о нем.