Роберт Линдон - Соколиная охота

Пес открыл глаза. Он поднял свою морщинистую морду, прислушиваясь, а затем неожиданно вскочил. С перепугу ястреб так яростно замахал крыльями, что от поднятого им ветра потух фонарь. В наступившей темноте Вэланд не мог уследить за его хаотичными движениями. Он открыл ставень, и при свете звезд ему удалось усадить птицу обратно на кулак и освободить запутавшиеся лапы. Раскрыв клюв, птица учащенно дышала, словно перепуганный цыпленок. Вэланд понимал, что этот прокол означал еще одну бессонную ночь. Но если сейчас поторопить события, можно лишиться достигнутого, и тогда придется начинать всю утомительную процедуру заново. Пес не обратил никакого внимания на укоризненное ворчание хозяина, он смотрел на дверь, угрожающе обнажив клыки величиной с небольшие бивни.

В дверь постучали кулаком.

— Тебя требуют в замке. Немедленно!

Вэланд приоткрыл дверь. За порогом стоял германский наемник Радульф, запыхавшийся от быстрой ходьбы. Вэланд указал на ястреба, затем на его насест.

— Бери его с собой.

Сокольник потянулся к наморднику, висящему на гвозде. Из барака пес должен был выходить только в нем.

Радульф дернул его за руку.

— Нет времени.

Вэланд вышел в ночь вслед за нарочным, оскальзываясь на подмерзших лужах. Звезды, застывшие на зимнем небе, освещали контур цитадели. Пес шел рядом, касаясь холкой бедра хозяина; птица, оцепенев от избытка впечатлений, сжалась на его кулаке.

Радульф взволнованно оглянулся.

— Они поговаривают об экспедиции в Норвегию. Если они собираются за соколами, им понадобится сокольник. — Он вдруг остановился. — Это, возможно, наш шанс.

Он имел в виду шанс сбежать. И вернуться домой. Радульф был родом из Саксонии, с побережья Северного моря, главным кормильцем в быстро растущей семье, которая лишилась своего хозяйства во время наводнения. В поисках счастья Радульф отправился за границу, но на суше и на море его преследовали неудачи, и в конце концов он поступил на службу к нормандцам арбалетным стрелком. Это был бородатый коротышка с широкой бочко-образной грудью, питающий слабость к вину, женщинам и душещипательным песням; его поведение вне поля сражения было совершенно непотребным. Будучи старше Вэланда на десять лет, он почему-то тянулся к нему, молодому высокорослому англичанину, хотя ничего общего, кроме того, что оба были здесь изгоями, между ними не было. Сокольник отстранил его рукой. Когда они подошли к замку, пес без приказания лег у входа, а Вэланд прошел внутрь.

— Эй! — крикнул Радульф. — Если им понадобятся добровольцы, замолви и обо мне словечко.

Большинство присутствующих в комнате с высоким потолком уже спали. Несколько изрядно подвыпивших человек подняли глаза, оторвавшись от пивных кружек и игры в кости. Через ширму, отделяющую общее помещение от приемного покоя графа, слышался голос Дрого.

— Будь осторожен, — сказал ему кто-то из солдат. — Они спорят уже несколько часов. Старик зол.

Вэланд отодвинул занавеску. Ольбек и Маргарет восседали в креслах, поставленных на помост. Перед ними расхаживал Дрого с красным, как вареный рак, лицом и бил кулаком в ладонь, пытаясь им что-то втолковать. Иностранцы стояли спиной к Вэланду — франк, ссутулившись, однако явно настороже, а сицилиец, застыв в нервном напряжении. Вэланд заметил Ричарда, одиноко сидящего в углу.

— С этим не спорю, — сказал Дрого. — Мне мало что известно о ястребах. Как по мне, так ястребиная охота не мужское занятие. Где тут риск, где опасность? Но я знаю одно; соколы подвержены многим хворям, они гибнут от малейшей невнимательности. Поймав здорового сокола вечером, можно обнаружить наутро горстку перьев. Купи дюжину кречетов в Норвегии, и тебе еще повезет, если хоть одна птица переживет путешествие.

Маргарет подтолкнула Ольбека.

— Не слушай его! Его устами говорит злоба.

Дрого сокрушенно развел руками.

— Миледи, хоть раз в жизни отбросьте свои предубеждения и посмотрите на вещи с практической точки зрения. Чем вы собираетесь кормить ястребов во время путешествия?

Щеки Маргарет покрылись пунцовыми пятнами.

— Голубями, чайками, бараниной, рыбой!

Вэланд совершенно забыл о своем ястребе, вдруг шумно встрепенувшемся на его руке и привлекшем тем самым всеобщее внимание. Все повернулись в тот момент, когда птица осторожно отщипнула кусок мяса. Вкус плоти развеял ее страх. Она с жадностью набросилась на голубя, отрывая большие куски и громко их проглатывая.

Прожив достаточно долго в окружении дикой природы, Вэланд привык каждое явление оценивать по степени опасности, им представляемой. Взгляд франка, пронзающий и безучастный одновременно, свидетельствовал о чрезвычайной опасности этого человека. Сицилиец же, напротив, не таил в себе никакой угрозы. Его вытаращенные глаза напомнили Вэланду глаза испуганного зайца.

— Сокольник, — объявил Ольбек.

— Я ожидал увидеть более зрелого человека, — сказал Валлон.

Ольбек вскинул голову.

— Зато парень крепок и искусно обращается с животными. К примеру, вот этот ястреб. Он попал в ловушку всего несколько дней назад, а уже кормится так же смирно, как домашний голубь. Готов поклясться, что мальчишка способен околдовывать зверей. — Граф, причмокивая, выпил пиво. — Если кто и может благополучно доставить кречетов к месту назначения, то только он.

— А он знает, что такое кречет? — спросил Геро.

У Дрого вырвался презрительный смех.

— Даже если и знает, не скажет. Он нем как рыба.

— Это правда, он не разговаривает, — подтвердил Ольбек. — Эльфы или другая нечисть лишили его дара речи, когда он дикарем жил в лесу. Вальтер поймал его, охотясь в верховьях реки. Гончие настигли его возле пещеры. Одетый в шкуры и перья, он больше походил на зверя, чем на христианина.

Глаза Геро округлились.

— И сколько же он жил в дикой природе?

— Одному Богу известно. Возможно, с самого рождения.

— Вскормленный молоком волчиц, — выдохнул Геро. — Вы, наверное, зовете его Ромулом?

— Ромулом? Нет, мы зовем его Вэландом, поскольку это имя было вырезано на кресте, висевшем у него на шее. Датское имя, но написанное на английском языке. С ним был пес, лютый зверь, величиной с бычка. Он по-прежнему при нем. Первоклассная охотничья собака. Он тоже немой.

Дрого повернулся к Геро:

— Потому что Вэланд перерезал ему голосовые связки, чтобы тот не выдал его, когда он незаконно охотился на наших оленей. Если бы я схватил его, он бы лишился не только дара речи.

— А почему Вальтер проявил милосердие? — спросил Геро, обращаясь к Ольбеку.

— О-о-о! — протянул Ольбек, наслаждаясь предстоящим повествованием. — Вальтер говорил, что все произошло, как в сказке. Подъехав, он ожидал увидеть волка, загнанного гончими. Но вместо этого обнаружил собак, которые сидели вокруг мальчика. Он их просто околдовал.