Георгий Старков - Квартира 302

– Что вам угодно?

Молчание. Исчезли голоса в соседних квартирах, исчез гул машин на улице, и даже часы в гостиной перестали ходить. А ещё Фрэнк почему-то преисполнился уверенности, что если он обернётся, то увидит, что вывеска отеля «Южный Эшфилд» погасла окончательно.

Человек шевельнулся. Он повернул голову, чтобы Фрэнк смог увидеть его лицо, молодое, но с сеткой морщин, впалыми грустными глазами и брызгами крови, которые засохли на щеках.

– Вы не помните меня? – спросил он. Голос был мягкий и приятный.

Сандерленд ахнул. Это лицо…

Десять лет назад, да, именно десять лет назад, когда газеты и выпуски новостей сошли с ума на почве Уолтера Салливана. В тот вечер, когда диктор торжественно объявил, что кровавый маньяк закончил свою жизнь в тюремной камере, у Фрэнка было жуткое видение: он делал обход этажей, проверяя, все ли лампочки в коридоре целы, и ему показалось, что человек в синем плаще стоит у квартиры 302, где в то время жил какой-то архитектор. Фрэнк увидел его только сбоку, но голову тут же заполнили последние газетные заголовки и черно-белые фотографии под ними. На человеке был синий плащ, и волосы ниспадали на плечо. В руке он держал большой непрозрачный пакет, полный каких-то инструментов. Из горла пакета выглядывала рукоять то ли огромного ножа, то ли пилы-ножовки.

– Святый Боже, – прошептал тогда Фрэнк, замерев на месте. Человек в плаще не удостоил его взглядом: открыв дверь квартиры, он шагнул внутрь и выпал из поля зрения. Что удивило Фрэнка, так то, что вечно скрипящие петли на этот раз не издали ни звука. Так он и стоял, отупело пялясь на закрытую дверь. Что-то мешало ему стремглав броситься в свою квартиру и позвонить в полицию. Окружающая обыденность – стены коридора, жёлтый свет лампы, даже он сам, – вдруг показались ненастоящими и зыбкими, точно болотная топь. Потом дверь квартиры 302 открылась снова – на этот раз изнутри, и жилец вышел в коридор, неся с собою переполненный мусорный пакет. Увидев управляющего, который сторожил его квартиру, он удивился.

– Мистер Сандерленд? – архитектор вскинул брови. – Добрый вечер. Чем обязан?

– Ничего особенного, просто делаю вечерний обход, – Фрэнк мотнул головой; пелена призрачности опала, он вновь почувствовал себя человеком. Но человек в плаще… он ведь был, это глупо было бы отрицать, не так ли? – Вы не замечали… ничего странного только что?

– Да нет вроде, – жилец нахмурился. – О чём вы?

– Мне показалось, что я видел… – начал Фрэнк, но не договорил. Картина предстала во внутреннем взоре вполне ясно: глупое обвинение в сокрывании опасного преступника, который, кстати, уже помер, раскрасневшееся от гнева лицо жильца, ругань и брань, толпы зевак в коридоре. Доверие постояльцев будет безнадёжно подорвано. Этого Фрэнк не мог допустить ни в коем случае.

– Извините, – громко сказал он. – Я ошибся. Да, теперь я понял это.

И под изумлённым взглядом архитектора он повернулся и зашагал по коридору обратно, вспоминая по пути до ужаса реальную фигуру человека в плаще, который стучался в дверь. Ещё он почему-то подумал о пуповине, которая хранилась в шкафу. Связи вроде не было никакой, но если размышлять об этих двух вещах одновременно, в душе наступало странное успокоение, сродни тому, как уксус гасит известь. Флоре он ничего не сказал. Не сказал и Джеймсу. Но воспоминания остались, чтобы сегодня обрести плоть в виде позднего гостя, часовней высящегося перед ним.

– Вы… – только и смог он вымолвить. Человек кивнул и дружелюбно улыбнулся; кровь на лице пришла в движение вместе с губами.

– Я хочу вам кое-что показать, – сказал Уолтер Салливан. – Мне жаль, что я вас беспокою… но это место вам нужно увидеть. В конце концов, вы управляющий, и должны знать все, даже самые потаённые места этого дома.

– К-куда? – глаза Фрэнка невольно скользнули в сторону. К своему удивлению, величайшему в жизни (и последнему), управляющий увидел не серые бетонные стены, а нечто кроваво-красное, мясистое и усеянное большими и маленькими волдырями. Багровый коридор тянулся в бесконечность, где сливался с темнотой.

Уолтер Салливан улыбнулся шире:

– О, а вот это вы узнаете, только когда окажетесь там.

Мы остановились на том, как Генри вырвался из заточения. Но сказка была слишком долгой, чтобы закончиться так обыденно, не правда ли? Конечно, правда; мы все это знаем. Поэтому, когда Генри Таунсенд переступил порог квартиры, первое, что он увидел, были кроваво-красные стены, так знакомые ему с прошлых приключений. Стены шевелились, шли пузырями и победно вздрагивали, упиваясь охватившим его отчаянием. Чистой остался только крохотный клочок бетона напротив двери – там, где были следы двадцати детских ладошек. Последний отпечаток не удался: лишь половина розовой ладони различалась на серой поверхности, вторая часть вышла смазанным пятном.

– Не может быть, – прошептал Генри, чувствуя головокружение. – Только не здесь…

Он лихорадочно обернулся, впился взглядом в темнеющее серое небо за окном, где вспыхивала и гасла вывеска отеля «Южный Эшфилд». Сломанный вентилятор на столе. Радио. Дверь кладовки. Квартира безмолвствовала. А если повернуть голову – пышная мясная бахрома, завоевавшая дом. Тошнота опять подступила к горлу, хотя после пассажа в потайной комнате в желудке вряд ли что-то осталось.

Вот в чём правда, обречённо подумал Таунсенд. В том, что я был в мире Уолтера с самого начала. С первого дня, когда появились цепи. Да только не знал об этом…

Он сделал шаг вперёд, ступая по живому красному полу. Солоноватый запах бил в нос. Генри повернул голову. Коридор был длинным, слишком длинным для маленького трехэтажного строения, который он знал… И кто там стоит, в самом конце, спрятавшись в тени? Генри знал ответ. Знал и то, что на губах этого человека играет довольная ухмылка. Он был готов наброситься на мёртвого маньяка, чтобы задушить его собственными руками, невзирая на всю напрасность этой затеи. И наверняка бы так и сделал, если бы не слабый голос с другой стороны:

– Генри…

Айлин стояла у двери своей квартиры и смотрела на него, совершенно потерянная и беспомощная. Бинт на ноге развязался и волочился по полу, лицо почти исчезло под красно-синими полосами. Глаз, не закрытый пластырем, смотрел с ужасом и непониманием. Этого хватило, чтобы выбить из Генри всю ярость и тщетный пыл; он сделал шаг к ней, протягивая руки, чтобы не дать девушке упасть. Успел вовремя; Айлин как раз закачалась и начала валиться назад. Генри мягко подхватил её и украдкой оглянулся назад. Человек в конце коридора пропал.

– Где мы? – спросила Айлин, пытаясь встать на ноги. Первоначальный шок начал проходить, и взгляд её стал осмысленным.