Валерио Массимо Манфреди - Пропавшее войско

— Именно. Пламя позволит нам быть в курсе того, где находятся наши отряды; мы должны сразу же покидать пожарища: осторожно, не дайте огню окружить себя, ведь ветер может поменяться в любой момент. А теперь вперед, за дело.

Вскоре люди разбились на группы по пятьдесят человек, взяли сосуды с горящими углями и, рассыпавшись по окрестностям, начали поджигать все, что горело. Вскоре пламя заполыхало повсюду, постепенно распространяясь все дальше, до тех пор пока не охватило все пространство, на сколько хватало взгляда. По распоряжению Ксена воины сделали так, что кольцо огня начало смыкаться вокруг холма, постепенно приближаясь к нему, чтобы у врагов создалось впечатление, будто к ним движется огромная армия с намерением прорвать оцепление.

На рассвете, когда стало видно холм, на нем никого не оказалось: ни осаждающих, ни осажденных. Только пепел, остатки костров и тела павших — с обеих сторон, — усеивавшие склон.

— Проклятие, что здесь произошло? — воскликнул Тимасий, объехав на коне окрестности. — Куда они все подевались?

Ксен тоже осматривал открывшееся перед ним пустое пространство, пытаясь понять, что все это значит, пока, наконец, не явился один из переводчиков и не сообщил о своем разговоре с пастухом:

— Он видел, как незадолго до рассвета, едва только огонь угас, воины спустились с холма и двинулись к берегу.

— Это они. — Ксен, подозвав к себе Тимасия, велел ему возглавить пехоту; сам же отправился вперед с конницей.

Вскоре он догнал аркадийцев и ахейцев, недавние соратники стали обниматься с радостными возгласами, словно только что пережили кошмар.

— Полагаю, вы поняли, что решение разделиться было безрассудством, за которое вы заплатили жизнями многих товарищей, — заметил Ксен. — Надеюсь, погибли как раз те, кому эта идея пришла в голову.

Ксантикл-ахеец первым шагнул вперед — грязный, на нем лица не было от усталости и напряжения:

— Ты прав, мы как будто ополоумели; не знаю, что на нас нашло…

Агасий-стимфалиец выбежал Ксену навстречу и обнял его:

— Вы спасли нас от верной смерти: долго мы не продержались бы на том холме.

— Но что произошло ночью?

— Увидев пламя пожаров, мы поняли, что это вы; враги тоже сообразили, в чем дело, и сняли оцепление; однако потом, не видя вас и побоявшись, что неприятель вернется, мы выступили, стараясь как можно дальше уйти от того места. И вот мы здесь.

— Хорошо, подавайте покончим с этим. Больше не будем разделяться. Дождемся Тимасия-дарданца с тяжелой пехотой, а потом двинемся к берегу. Местные больше нас не побеспокоят.

Мы разбили лагерь у Кальпы — это оказалось красивейшее место: полуостров, уходящий в море, с великолепной естественной бухтой, — и я с огромной радостью вновь обняла Мелиссу. Она по-прежнему была с Клеанором, и я осталась очень довольна этим обстоятельством. Также снова увидела Аристонима из Метидреи — одного из самых сильных воинов в армии; едва заметив меня, он воскликнул:

— Знаешь, девочка, на этот раз летописец действительно спас наши шкуры! Без него нас всех перебили бы!

Kсен был бы счастлив это услышать, но в тот момент он отправился исследовать окрестности: оглядывал тучные, плодородные земли, источник с чистейшей водой и перешеек, соединявший большой, почти круглый полуострове материком.

Я знала, о чем он думает: это идеальное место для колонии. Расположенная на полпути между Гераклеей и Византием, она вскоре достигла бы процветания. Когда солнце стало клониться к закату, Ксен собрал отряд воинов и небольшую конную группу, так как назавтра собирался вернуться и похоронить павших.

Я услышала, как Тимасий-дарданец спросил:

— А где главнокомандующий Хирисоф?

— Сейчас, вероятно, в Хрисополе, — ответил Ксен. Как я узнала впоследствии, Хрисополь — это город на азиатском берегу пролива, расположенный напротив Византия.

— В Хрисополе? Поверить не могу, — возразил Тимасий. — Это слишком далеко.

К ним подошел Клеанор:

— Один из наших разведчиков сказал, что он находится в здешних краях.

— Здесь? Где именно? — поинтересовался Ксен.

— Вон там, — ответил Клеанор, указывая куда-то на запад. — Примерно в тридцати стадиях отсюда.

— Почему он к нам не присоединится? — снова спросил Ксен.

— Не знаю, — произнес Клеанор и ушел. Этот вопрос его не интересовал, или он просто не хотел продолжать разговор.

Ксен велел снарядить себе коня и уехал в направлении, указанном Клеанором.

Я некоторое время стояла одна посреди лагеря, а потом вдруг мной овладела столь навязчивая мысль, что поняла: нужно действовать немедленно. Мне было необходимо знать, что происходит с главнокомандующим Софосом, где он и почему не дождался нас в бухте Кальпа. Я чувствовала, что моя судьба в определенном смысле слишком тесно связана с его судьбой, с ним, который спас мне жизнь, пытался погубить нас всех, а потом все же вывел к морю.

Войдя в палатку, надела одну из туник Ксена, завернулась в плащ до самых пят, скрыла лицо под шлемом, потом вскочила на одну из лошадей, привязанных к коновязи, и отправилась по дороге, уходящей на запад. Я не умела ездить верхом, но много раз наблюдала за Ксеном, лошадь мне попалась покладистая, и я довольно быстро добралась до лагеря Софоса. Остановив первого же воина, сказала ему:

— Я помощница Ксенофонта. Мне нужно срочно с ним поговорить.

— Он в палатке Хирисофа, — ответил тот. — Вон та, темная, в дальнем конце лагеря. — Воин произнес это со странным выражением во взгляде, словно на душе у него было тяжело от мрачных мыслей. Потом добавил: — Хирисоф очень плохо себя чувствует.

Я кивнула в знак понимания, привязала коня и двинулась к палатке. По дороге заметила небольшой военный корабль, рассчитанный на двадцать гребцов, стоявший на якоре, носом к берегу, с красным флагом и странным знаком на корме: две линии соединялись вверху, а внизу расходились. Он походил на одну из букв греческого алфавита.

У палатки стоял часовой, я подошла к нему и сказала тихонько:

— Я помощница Ксенофонта. Знаю, что он внутри. Подожду его тут: у меня для него послание.

Часовой кивнул, соглашаясь.

Я услышала два знакомых голоса: они звучали отчетливо, так как мы находились далеко от остального лагеря.

Ксен спрашивал:

— Но как это могло случиться?

Софос проговорил устало:

— Не знаю. Мне уже несколько дней нездоровилось, я принимал лекарство. Это не в первый раз. Оно всегда мне помогало. А сегодня утром я почувствовал себя плохо. Очень плохо.

Представила себе его залитое потом лицо, прилипшие ко лбу волосы, тяжело вздымавшуюся грудь.

— Чей корабль стоит на якоре?

— Клеандра. Это спартанский военачальник, правитель Византия.