Сергей Городников - Тень Тибета

Удача смутился под её взглядом, выражавшим не осуждение, а нежное внимание.

– И как это неприятные новости оказываются всеобщим достоянием? – натянуто улыбнулся Патрик незваной посетительнице.

– Всё очень просто, мой друг. Дозорный конный патруль увидел вас с улицы и не мог решить, дуэль это или попытка убийства европейца. Вот так все и узнали. У вас же много поклонниц, они обеспокоены, – кольнула она лежащего. – Мой муж распорядился не придавать этому значения, и я здесь, чтобы убедиться, что вы живы и здоровы, и сообщить всем, когда же вы поднимитесь.

Патрик быстро нашёлся, какой ход в его положении самый удобный, чтобы сменить неприятную для него тему.

– Сюзан, – он слабо указал пальцем на товарища. – Пожурите этого шалуна, который ещё не научился европейским манерам и воспринимает занятия с оружием слишком всерьёз. Благодаря ему сегодня я уже ни на что не годен.

– Обязательно, пожурю, – строгим голосом сказала молодому человеку женщина, вставая с кресла. И распорядилась: – Следуйте за мной! – В дверях она приостановилась и сочувственно обратилась к соотечественнику: – Надеюсь, я смогу разъяснить ему, что такое хорошие манеры по-европейски. Я заметила у него свежие царапины и порезы от шпаги, а у вас, мой милый друг, их нет.

Вместо ответа Патрик лишь развёл руками. Она прошла к вестибюлю и вышла из дома к дорожке, которая мимо кустов роз вела к калитке. Удача вышел за ней, хмурясь от ожесточения в ожидании предстоящих укоров.

– Проводи меня, – мягко попросила женщина и замедлила шаги.

От растерянности он остановился. Вдруг осознал, что не понимает женщин, что они иные существа, которые воспринимают мир совершенно иначе. Скованность поведения стала оттаивать, словно лёд под солнцем весны, ему захотелось довериться ей, как никому в своей прежней жизни. Возможно потому, что эта женщина каким-то образом напомнила, что у него была мать, которую он не знал. Как бы прогуливаясь, они направились песчаной дорожкой к её лёгкой карете, запряжённой терпеливыми белыми иноходцами.

– Ты действительно любишь эту... танцовщицу? – неожиданно спросила Сюзан.

С ним ещё никто не говорил так просто о тайнах сердца, и оно затрепетало от желания открыться. Он не в силах был не ответить правдиво.

– Я её люблю, – признался он порывисто. – И странно. У меня бывает озарение, будто знал её всегда...

– Жаль, – не дослушав, произнесла Сюзан. Она остановилась и оглянулась, успела заметить, что от окна живо отпрянула темноволосая голова Патрика. – Ты мог бы пользоваться успехом у достойных женщин.

Она засмеялась его растерянности и быстро пошла к карете. В безотчётном порыве Удача догнал её, неловко ступая рядом и не находя нужных слов, проводил на улицу.

– Подай мне руку. – Она опёрлась о поданную им руку, села на мягкое сидение и придержала дверцу открытой. – Послушай меня внимательно. Мне не нравится, что ты понадобился мужу, – она произнесла это тихо, как будто предупреждая о необходимости быть осторожным. – И ещё больше не нравится, что муж нашёл взаимопонимание с Патриком. Их взаимная неприязнь странным образом растаяла с твоим появлением.

После чего закрыла дверцу, и карета тронулась, оставляя на утоптанной земле следы вмятин от колёс. Удача задумался, следил, пока она отъезжала вдоль улицы до поворота. Затем тоже резко обернулся к дому, однако ничего подозрительного не увидел.

При таких сложных взаимоотношениях европейцев, в которые вовлекались их женщины, он терял почву под ногами. Не понимал ещё их мира, побуждений к словам и поступкам. Но стоило остаться в одиночестве, холодная рассудительность, которая до сих пор помогала ему выжить, опять вернулась к нему. Он привык доверять своим ощущениям и предчувствиям опасности, а от полковника такая опасность исходила. Сюзан только подтвердила зародившиеся подозрения насчёт искренности намерений полковника помочь вызволить Дэви. Окончательно перестал доверять он и Патрику, хотя пока решил не выдавать и намёком это недоверие. Действовать надо было той же ночью, и рассчитывать только на себя.

– Нет, полковник, – пробормотал он срывающимся глухим голосом туда, куда уехала карета, и повёл плечами, будто разрывал мешающие их расправить путы. – Разбирайся с раджой сам. Если богиня Кали хочет, чтобы я доказал свою любовь делом, я это сделаю иначе.

В пригородных джунглях парило, становилось невыносимо душно. Да ещё и крики павлинов: "Ки-а-а, ки-а-а", – крики тревоги, выдавали полковника и пятерых кавалеристов его сопровождения, когда они продвигались тропой, уклоняясь от встречных лиан и ветвей корявых деревьев. Они выехали к лесной поляне, спугнув направляющихся к водопою газелей. В открытом месте поляны все остановились. Им не пришлось ждать. Гомон растревоженных птиц у водопоя подсказывал, что отряд других всадников приближается оттуда, и наконец они показались за деревьями. Их тоже было шестеро. В отличие от ярко одетых полковника и его кавалеристов, ехавшие навстречу были в неброских плащах, явно не желали быть узнанными случайными свидетелями. Хорошо сложенный и закутанный в серый плащ молодой индийский князь с надменным выражением на смуглом лице отделился от вооружённых кривыми саблями воинов и выехал на поляну. Полковник дал знак рукой, и кавалеристы отдалились к зарослям, оставили его один на один с этим князем. Оба оказались на достаточном расстоянии от свит, чтобы не быть подслушанными возможными предателями. Тем не менее разговор они вели вполголоса.

– Князь, я подобрал нужного нам человека, – без обычных восточных предисловий кратко сказал полковник о причине, которая побудила его предложить срочно встретиться.

– Он способен убить моего брата? – Младший брат раджи качнул головой с недоверием и одновременно с надеждой.

– Его нашёл один француз. Должен признать, чертовски ловкий малый; редкий смельчак отважится сразиться с этим лягушатником на пистолетах и шпагах. Однако пробный урок фехтования, которым мы хотели проверить способности того, о ком я упомянул, едва не стоил ему жизни. Сейчас наш ловкий француз предпочитает лежать. – Последнее обстоятельство полковник отметил с нескрываемым удовлетворением. – Я разговаривал вчера с предполагаемым исполнителем наших намерений. Это бравый горный разбойник, – солгал он. – Глуп и дикарь, как раз тот, кто может обмануть телохранителей и нанести смертельный удар.

На его собеседника уверенность тона произвела впечатление. Колебания младшего брата раджи были недолгими.

– Я доверю вашему выбору, полковник. Но... он чужак?

Полковник лёгким наклоном головы подтвердил, что понимает, отчего собеседника беспокоят такие вопросы.