Сергей Шведов - Поверженный Рим

– Почему мы бежали с поля битвы! – набросился на сиятельного Иовия рассерженный император, наблюдавший за кровавой бойней со стен Асты. – Ведь мы могли победить!

– Мы и так победили, божественный Гонорий, – спокойно отозвался магистр пехоты. – Не пройдет и трех дней, как ты сможешь вернуться в Медиолан.

– Нет, – в ярости притопнул ногой император. – Медиоланцы не оправдали моего доверия. Отныне столицей империи будет Ровена. Я все сказал, патрикии.

Иовий с Перразием переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Выбор Гонория делал честь его уму. Ровена представляла собой практически неприступную крепость, едва ли не со всех сторон окруженную водой. Если готам или другим воинственным варварам придет в голову штурмовать новую столицу империи, то им придется построить мощнейший флот, чтобы вплотную подобраться к ее стенам.

– Это разумный выбор, божественный Гонорий, – склонился перед императором Иовий, – но прежде нам следует вытеснить готов со своей земли.

– Так вытесняй, магистр, – надменно вскинул голову император. – Это забота твоя и Стилихона. И если через месяц готы по-прежнему будут бродить по моей земле, я учиню с вас спрос, патрикии. И спрос этот будет жестким.

Готы сняли осаду Асты утром следующего дня. Похоронив убитых и прихватив раненых, они отошли к Вероне. Еще через день к берегу Адды вышли легионы префекта Стилихона. Именно под их защитой божественный Гонорий и его свита вернулись в Медиолан. Столица империи, теперь уже бывшая, почти не пострадала во время готского нашествия. Если, конечно, не считать гигантского выкупа, который горожане вынуждены были выплатить варварам за сохранность своего города и имущества. Медиаланские куриалы имели наглость намекнуть магистру финансов, что божественный Гонорий мог бы дать послабление городу, понесшему столь огромные потери, но высокородный Феон остался глух к их мольбам и потребовал внести в казну все причитающиеся налоги, чем вызвал бурю протестов в Медиолане и едва не спровоцировал новый бунт. И лишь появление на улицах легионеров префекта Стилихона утихомирило страсти.

Война между тем еще далеко не была окончена. Под рукой у рекса Валии оставалось достаточно сил, чтобы нанести городам империи существенный урон. Не исключался и поход готов на Рим, о чем префект Италии Стилихон прямо заявил божественному Гонорию. Император, уже готовившийся покарать медиоланцев, не проявивших твердости в борьбе с готским нашествием, вынужден был сменить гнев на милость и простить горожанам значительную часть податей, которую они все равно бы не смогли уплатить.

Комит Перразий ждал гостей от готов, а потому не удивился, уже через три дня по возвращении в Медиолан застав в атриуме своего дома сотника Коташа. Каким образом сотник проник в тщательно охраняемый город, Перразий спрашивать не стал. Сейчас его волновали совсем другие вопросы. И, надо сказать, сотник Коташ полностью оправдал его ожидания.

– Патрикий Сар хочет встретиться с тобой, высокородный Перразий, – сказал Коташ, присаживаясь к столу.

– Речь пойдет о женщинах и детях?

– Да, – не стал скрывать сотник.

– А что, других рексов не волнует судьба их близких?

– Кого ты имеешь в виду? – нахмурился Коташ.

– Рекса Валию, – пожал плечами Перразий, – его жена и две дочери тоже находятся в наших руках.

– Если с нашими женщинами и детьми что-то случится, Перразий, то я не дам за твою жизнь медяка. Как и за жизнь императора Гонория. Готы умеют мстить.

– Не сомневаюсь, – ласково улыбнулся сотнику Перразий. – Но у войны жестокие законы. Никто не собирается убивать женщин и детей. Их продадут в рабство. За исключением разве что жен вождей. Последних отправят в Ровену. Отныне столица империи будет находиться именно там. Вы готовы штурмовать Ровену, готы?

– Ты, кажется, хочешь выставить нам условия, комит?

– Условия вам выставляю не я, а префект претория Стилихон, – возразил Перразий. – Готы должны покинуть Италию и поселиться в Далмации и Панонии на правах федератов. Стилихон предлагает рексу Валии должность дукса Иллирика, а рядовым готам – хорошую оплату за верную службу империи.

– Это все, комит Перразий? – с угрозой в голосе спросил Коташ.

Рекс Валия выслушал сотника Коташа, вернувшегося из Медиолана, с каменным выражением красивого лица. Предложения римлян нельзя было назвать унизительными для готов. Скорее всего, сиятельный Стилихон, вновь взявший бразды правления в свои руки, хотел обрести в лице Валии верного союзника в борьбе как с внутренними, так и с внешними врагами. На это и указал вождям, собравшимся в шатре Балта, патрикий Сар.

– Стилихон никогда не был нашим врагом, Валия, более того, когда-то мы были друзьями. И если он вернет нам жен и детей, то я готов принять его предложение.

Слова Сара вызвали глухой ропот среди готских вождей, разъяренных поражением. Причем поражением обидным, когда до полной и окончательной победы было рукой подать. Виновником беды, приключившейся с готами, многие считали рекса Валию, прозевавшего стремительное продвижение аланской конницы рекса Савла. Сам Савл, по слухам, был убит во время ночной атаки, но это никак не снимало вины с Балта, вообразившего, что у римлян нет кавалерии. Впрочем, ее и не было. Каким образом Стилихону удалось договориться с Савлом, так и осталось для готов тайной.

– Я предлагаю послать гонцов к князю Верену, – с вызовом глянул на Сара рекс Аталав. – Объединив усилия, мы двинемся на Рим и сумеем прибрать к рукам этот богатый город.

– А как же наши жены и дети? – спросил молодой рекс Водомар.

– С Гусирексом нам следовало договариваться еще до начала похода, – возразил древингу патрикий Сар, – но именно ты, Аталав, выступил против этого, не желая делиться с русколанами богатой добычей.

Отношения между русколанами и готами всегда оставляли желать лучшего. Многие готские вожди полагали, что легче договориться с каганом Ругилой, чем с князем Вереном. Гусирекс по всей Венедии славился вероломством. И за свою поддержку он заломил бы такую цену, что не хватило бы богатств города Рима, чтобы с ним расплатиться.

– Даже если Гусирекс и согласится нам помочь, он не успеет это сделать, – пожал плечами Сар. – Легионы Стилихона и Себастиана уже на подходе. Они превосходят нас численностью. Мы должны либо принять их условия, либо отступить. Воля ваша, рексы, но я не хочу рисковать жизнями жены и сына ради целей, мне не понятных. Даже если бы император Гонорий согласился принять наши условия, у нас бы все равно не хватило сил, чтобы удержать за собой провинции. Не говоря уже о том, что никто из нас не знает, как ими управлять.