Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы-3

— Лё-ё-ёш… — жалобно пролепетала Полина, неуклюже балансируя на плечах поднимающегося с корточек Пелевина. — А может, я того? На шею сяду, а?

— Ты у меня на шее и так от самой Замбези сидишь, — надсадно прокряхтел Алексей, упираясь руками в края ямы. — А щас стой! А как подымусь, — прыгай!..

— А счастье было так близко, — устало выдохнул траппер, подхватив падающую Полину на руки. — Буквально — руку протяни. Ан, нет, не вышло…

— Ну не шмогла я, не шмогла, — виновато протянула девушка, отплевываясь от забившей рот земли. — Что ж мне, удавиться теперь и не жить?

— Давиться не надо, — оперевшись спиной на земляную стенку, устало прикрыл глаза Пелевин. — Придумаем чего-нибудь. Придумаем и вылезем.

Не обращая внимания на тихое, в четверть голоса, Полинино ворчание, траппер достал трубку и задумался. Отчаиваться всяко-разно рано, вот только девчонку б успокоить, а то у нее уже глаза на мокром месте. Пусть уж лучше злится, что ли?

— С Феей, конечно, тебе и вправду лучше было бы, — охотник подмигнул осунувшейся подруге и выдохнул струю ароматного дыма, — тут я с тобой, слов нет, согласен. Пока б вы в ямке по душам мурчали, как раз я и бы подоспел. И испоганил своим присутствием ваше уединение. А вы бы, не тратя времени на возмущение, радостно на мне повисли. А сообразив, что висеть неудобно, и вовсе на моей вые победно воссели. Сидеть, ножки свесивши, — совсем другое дело, а главное — знакомое давно и насквозь.

— Тоже мне, спаситель, тьфу ты, спасатель нашелся! — полыхнув гневным взглядом, выцедила сквозь зубы Полина. — Примитивнейшую ловушку, — девушка возмущенно потрясла в воздухе пальцем, — разглядеть не смог! — Видя, что охотник, вместо того, чтобы понуриться под градом обвинений, довольно улыбается, красотка в сердцах взмахнула руками, — а еще проводником называется!

— Как называешь, так и называюсь, — без обиды отмахнулся Пелевин и смачно затянулся.

— Я бы, — Полина, задыхаясь от ярости, выпучила глаза, — я бы тебя так назвала, так… — девушка скрежетнула зубами и бессильно выдохнула. — Только я матом не ругаюсь, вот!

— Мдя? — закончив дымить, Алексей с интересом покосился на девушку и выбил трубку. — И давно?

— А с тобой что ругайся, что не ругайся… — Полина шумно шмыгнула носом и украдкой смахнула слезу, — гиппопотам! И Фею мы так и не нашли, — от еле сдерживаемых рыданий губы девушки задрожали, — и Бирюш пропал…. А вдруг… — от неожиданной догадки глаза Полины округлились, — вдруг с ней случилось чего, а? Вдруг ее съели? Может, тут хищники, какие водятся…

— Да кому нужен этот клок шерсти? — преувеличенно бодро бросил Алексей, проверяя остроту ножа. — Не животина — сплошной кошмар: маленькая, юркая… вредная. Пока поймаешь — запаришься, а как словишь — там мяса на ползуба. Не-е-е… среди местных хищников идиотов, за кошаками гоняться, не водится. — Охотник несколько раз скрежетнул оселком по клинку тесака и, сочтя, что тот вполне пригоден для работы, принялся выковыривать в земляной стене ямы что-то вроде ступеньки. — Так что, никто ее не съел — факт. Она просто сверзилась в другую яму, напоролась на колышек и почила себе в бозе.

Как ни странно, выслушав пелевинскую тираду, Полина успокоилась, показала трапперу язык и, буркнув «сам дурак», с интересом принялась наблюдать за его работой. Слава Богу, молча. Примерно через полчаса, когда Алексей закончил возиться со второй ступенькой, откуда-то сверху послышался противный вой пополам с уханьем и, вроде бы, по верхней кромке ямы мелькнула чья-то вытянутая тень. Полина пробормотала что-то нелестное про хищников, с надеждой покосилась на спутника и его карабин, брезгливо раскидала ногой наибольшие комья грязи и, обняв плечи руками, плюхнулась на земляной пол.

— Да ты не дрейфь, — Алексей устало размазал пыль по мокрому от пота лицу, моментально превратив его в жуткую маску. — Пока я рядом на местных хищников можешь плевать с высокой ко… пальмы. — Траппер озорно подмигнул похожей на нахохлившуюся сову девушке и вновь вонзил клинок в жесткую стенку. — И вообще, что здесь, что в любом другом месте мира, самый страшный хищник — человек. Одно радует, что конкретно в этих краях сии кошмарики не водятся. Ну, почти.

Полина в очередной раз вздохнула, сиротливо шмыгнула носом и с головою залезла в пелевинский вещмешок. После недолгого копошения, девушка, невнятно бурча, вынырнула наружу, с сомнением поглядела на галету в левой руке и на кусковый сахар в правой, подумала немного и принялась грызть их по очереди. Когда с сахаром было покончено, Поля с тоской взглянула на огрызок галеты и, не переменув заметить, что с большим удовольствием угостила бы Фею, с тяжким вздохом протянула его Пелевину.

— Даже досадно, что мы сейчас без нее кукуем, — кивнул Алексей, вонзая зубы в осколок сухаря. — Ежли б не потерялась кошара, был бы запас продовольствия. Тебе кошек когда-нибудь готовить доводилось, нет?

Полина смерила Пелевина презрительным взглядом, надменно фыркнула и разразилась длинной гневной тирадой, непререкаемо доказывавшей, что если этот мир погибнет, то исключительно по вине безответственных мужчин в целом и Пелевина в частности.

— Я не безответственный, — коротко хохотнул Алексей, раздумывая, съесть ли еще одну галету, или оставить на потом. — Я безотказный. Ощути разницу и восхитись.

Услышав последнюю фразу, Полина удивленно выпучила глаза, словно призывая невидимых свидетелей подивиться Пелевинской наглости с обалдевшей улыбкой, медленно обвела взглядом яму, покрутила пальцем у виска и продолжила метать громы и молнии. Теперь суть обвинений сводилась к тому, что польза от мужчин в этом мире минимальна и им, особенно некоторым толстокоже-криворуким, нельзя доверить даже кошечку. Такую послушную, такую ласковую, такую… После многократного повторения эпитета «такую» фантазия Полины дала сбой, и она предпочла перейти к более широким обобщениям. Горделиво скрестив руки на груди, Полина приняла позу то ли древнеримского оратора, то ли базарной торговки и громогласно заявила, что все мужчины суть прислужники дьявола, потому как кто, ежели не рогатый, подзуживает их повоевать? Вот если бы мир состоял из одних только женщин и кошек, он наверняка был бы такой… такой… Теперь забуксовал уже словарный запас, и вместо слов девушка предпочла использовать мимику и жестикуляцию. Вот только гримасы были настолько кровожадными, что Алексей предпочел бы слова. На них хоть смотреть не надо.

— И вообще, — устав корчить рожицы и размахивать руками, безапелляционно заявила Полина, — тебе давно пора бы набраться мужества и, признавшись, что являешься причиной всех наших бед, попросить у меня прощения.