Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

Командование 9-й армией, узнав о неудаче своего десанта, считало погибшим и десант Папанина с его истребителем, а Папанин в это время срочно формировал в дополнение своему отряду, вооружал дилижаны пулеметами и стал наступать на Алушту. В это время пал Перекоп, и все отступающие части белых попали в ловушку к краснозеленым.

Тов. Мокроусов отдал распоряжение слить все полки, кроме конного, в один. Сам командующий уехал в Сим­ферополь, оставив меня с частями в Феодосии. По пред­писанию начальника гарнизона города и с ведома Реввоенсовета, части повстанческой армии перешли в район Карасубазара и Старого Крыма. Здесь меня назначили начальником гарнизона. Нас посетили члены Реввоенсовета 4-й армии тт. Анучин, Шубин и командующий армией т. Лазаревич. Они взяли у меня все интересующие их сведения о повстанческой армии и уехали в Симферополь. По распоряжению Реввоенсовета Югзапфронта, наши части влились в 3-ю дивизию 4-й армии.

На первом параде в Феодосии начальник 3-й дивизии К. И. Калнин повторял с восторгом:

— С такими молодцами можно было воевать с Врангелем! Все, как один!

Наш конный полк на параде прошел рысью, шашки наголо, с партизанским визгом. Многие из партизанов были назначены на командные и ответственные должности, а я отбыл в распоряжение Реввоенсовета 4-й армии.

Реввоенсоветом был командирован в Особый Отдел 4-й армии Крыма и был назначен уполномоченным упомяну­того отдела.

В Симферополе, проезжая по Пушкинской улице, я услышал окрик:

— Павлуша!

Оглянувшись, я увидел своего друга Ваню Цаккера.

Какая радостная была встреча !..

Он находился в рядах Красной армии с того времени, как мы с ним расстались.

У нас была одна цель, но разные дороги. Мы встре­тились на вершине перевала. Невольно вспомнили прошлое.

По взятии Крыма, многие удалые головушки, склонные к бандитизму, никак не могли найти себе места в рядах Красной армии. Нам приходилось строить армию и бо­роться с бандитизмом. Сергей Захарченко, о котором много упоминается в этих записках, как о храбром, но беспринципном партизане, после взятия Крыма ушел в горы.

За короткое время Захарченко собрал банду в шесть­десят человек и занялся грабежами. Из-за личных счетов с начальником особого отдела V армии, Михельсоном, Сережка возненавидел всех коммунистов и ответственных работников. Он их ловил и расстреливал с садистическим наслаждением. В те дни с гор стали спускаться банды Мамуладзе, Глазаря, Спаи.

Всем бандитам объявлялась амнистия. Только Захар­ченко не сдался, а пригласил меня к себе в лес.

С Донцовым (уполн. К. Р.), Шатовым (нач. разведки), Пионтковским (уполн. агент.), Тимошенко и Золотаревым (сотрудн. поручения) мы выехали на машине в деревню Магнуши, откуда на повозках поехали в лес. У родника адъютант Захарченки ткнул пальцем на одну из возвы­шенностей и буркнул:

— За этой горкой Сережка с отрядом.

На горке мы увидели человек шестьдесят. Среди них выделялся ростом и гордой осанкой Сергей Захарченко. Он стоял, опершись руками в бока. За поясом торчали два револьвера и бомба.

Я крикнул:

— Эй, бандит! Командуй, — смирно! Разве не видишь Макарова?

Он, повернувшись к своим, заорал :

— Банда, смирно! Равнение на Макарова! Ха-ха-ха!

— Здорово, Сережка!

— Здорово, Макаров!

Мы пожали друг другу руки.

— Ну, садитесь, дорогие гости.

— Эй, тащи сюда барашка и вина.

Я пробовал было заговорить с ним о цели моей поездки, но Сережка перебил.

— Об этом после, а сейчас давайте выпьем и закусим.

Прикатили двухведерную бочку с вином и на больших

сковородках подали жареную баранину. Захарченко на­лил чарки и чокнулся с нами. Опрокинув чарочку, я стал уговаривать Захарченко:

— Мы приехали на машине, оставив ее в Мангушах. Поедем сейчас с нами в Симферополь. Твой отряд придет завтра.

Сережка хлопнул себя по груди:

— Что ты (выругался) порешь?! Я здесь чекист и солдат: казню и амнистирую. Ты думаешь, что мне ничего не будет за то, что я расстрелял коммунистов? Сегодня я сдался, а вы меня завтра направите в Харьков, а там шлепнете! Нет, я никогда не сдамся!

Банда окружила нас кольцом, лица у всех суровые. Глаза горели бешеными огоньками. Обросшие волосами, полуоборванные, вооруженные с ног до головы, они молча смотрели на атамана, а он, истерически заливаясь смехом, повторял:

— Нет, нет! Я не поеду!

— Так зачем же ты меня звал?—спросил я Сережку.

— Давно я с тобой не виделся,—пояснил бандит, — и слышал, что ты назначаешься командиром отрядов по ли­квидации бандитизма. Правда ли это?

— Да!

— Так, значит, ты будешь бороться против меня? — удивился Сережка.

— Да!

— И будешь тикать от меня?—уже смеясь проговорил он.

— Я еще не знаю, кто от кого побежит. Я думаю, что ты от меня: у меня будет пятьсот челевек, а у тебя шестьдесят.

— Но это неважно. С тобой может случиться, как с летотрядом...

Я встал и прервал беседу:

— Вижу, что мне делать здесь нечего. Пойдемте, друзья,— обратился я к товарищам, которые уговаривали Захарченко поехать с нами.

Сережка категорически отказался, а мне предложил:

— Подожди, успеешь. Давай, выпьем на прощанье,— и протянул чарку вина.

— Давай!

И мы выпили. Банда расступилась, пропуская нас вперед. Мы стали усаживаться на подводу. Ко мне подошел Се­режка и, давая большую сумму денег, дружески проговорил:

— На тебе, Макаров. Ты все равно на пайке живешь!

Я отказался:

— Брось, Сережка, дурака валять! Подумай хорошенько. Завтра я тебя с отрядом жду в Симферополе.

— Я в своих словах тверд: что сказал, то и будет, громко ответил Захарченко.—До свиданья!

Едва мы тронулись в путь, как он грубым серьезным голосом скомандовал:

— Банда, пальба!.

Все взяли винтовки наизготовку и направили на нас, а Сережка, выждав паузу, крикнул:

— Вверх пли!—раздался залп.

— Вверх пли! — продолжал он.

И мы нетвердыми руками вытащили свои револьверы и стали ответно салютовать. Но тут же, нагнувшись, по­торопили извозчика.

— Скорей, скорей езжай. Может раздумать!

Спустя некоторое время, мне пришлось выдержать с не­давним товарищем пять боев. В результате банда его была разбита захвачено почти все ими награбленное. Сам же Сережка с тремя бандитами скрылся. По слухам, он был убит своими же, а по другой версии — во время ночлега, у костра взорвалась бомба и погубила Сережку.

Кончилась лесная жизнь Сергея Захарченко.

Кончались тяжелые и светлые приключения партизан.

Начался новый этап революции — мирное строительство.