Александр Прохоров - Сердце тигра

- Проклятие Посейдона, опоздали! — взвыл Килос — Теперь, придётся прорываться через этих…

Он приказал идти рядом с триерой Алиммаха, чтобы высадить людей с обоих кораблей в одном месте. Общими усилиями двух команд легче и быстрее можно было бы смять легкую пехоту «греков», прежде чем с квинквиремы высадятся тяжелые гоплиты.

Но не доплыв до островка около сотни локтей, корабль Алиммаха внезапно сел на мель. От удара о песчаное дно весь корпус судна, от носа до кормы затрещал. Люди попадали, кто на палубу, а кто полетел и за борт. Квинквирема, собиравшаяся таранить вражеское судно в корму, резко отвернула в сторону. Впрочем, это не помешало «грекам» обрушить на палубу триеры ливень из стрел и свинцовых шариков. Сам Алиммах и воины, ещё оставшиеся на палубе начали спрыгивать через борта. По мелководью, они устремились в сторону городка. Килос, наблюдая всё это, орал и яростно потрясал кулаками. Мало того, что его триера стремительно наполнялась водой и от этого, ход её замедлился, так ещё Алиммах опережал его. А Килос, вовсе не хотел позволить людям Алиммаха первыми освободить пленника.

- Скорее, будьте вы прокляты! — орал киликиец гребцам. — Скорее, дохлые вы камбалы! А эти там двое, что делают? Неужели так трудно закрыть дыру!

- Вода прибывает! — кричал ему снизу надсмотрщик за гребцами. — Нужно покинуть корабль!

Килос, закусив нижнюю губу, сначала посмотрел на приближающийся берег, затем на квинквирему. Адмиральский корабль «греков», уже не пытался идти на перехват, ввиду того, что берег, был уже близок и таранить врага не было смысла.

- Все за борт! — крикнул он.

Повторять дважды не было нужды. Толкаясь, ругаясь и крича, воины начали спрыгивать с триремы. Корабль ещё мчался по инерции, но колыхающаяся в его трюме вода очень скоро сбила судно с траектории его движения. Несчастные гребцы, которых никто так и не освободил, отчаянно кричали и молили о спасении. Триера, почти успела достичь берега и остановилась на мелководье полузатопленная и завалившаяся на правый борт.

Нарбо и Фабий в числе других плыли к островку. Впереди них бултыхались в воде двое «бессмертных». Они выбросили свои копья, щиты и плащи, но от доспехов избавиться не успели и теперь, они мешали им плыть. Несчастные, уже выбивались из сил, но никто и не думал им помочь.

- Хватай одного, а я второго! — крикнул Фабий.

Нарбо подхватил «бессмертного», что был слева. Тот, уже успел хлебнуть воды и почти распрощался с жизнью. Какого же было его удивление, когда сильная рука ухватила его за шиворот и потащила в сторону берега. Рядом, шумно отдуваясь, Фабий волок второго воина.

Выбравшись на берег, все четверо без сил повалились на песок. Через минуту Фабий приподнял голову и огляделся.

Люди Алиммаха, те, кто успел добраться до берега, уже сцепились с легковооруженными «греками». На узкой песчаной полосе, опоясывающей городок, тут и там происходили рукопашные стычки. Но основная масса легковооружённых «греков», разбившись на несколько групп, отступали вверх по холму. Прячась за домами и колоннами, они стреляли из луков и метали из пращ камни и свинцовые шары.

В это же время в полумиле от островка начали сражение ассирийские корабли и шесть триер, отправленные на их перехват. «Ассирийцы», искусно маневрировали, стараясь избежать таранного удара триер, а стрелки осыпали палубы вражеских кораблей зажигательными стрелами. Когда одна из триер приблизилась на довольно близкую дистанцию, на ее палубу швырнули несколько горшков, наполненных маслом и пылающими углями. Воином пришлось немало постараться, чтобы потушить пламя.

Тех же, кто добрался до острова, уже не волновало, как развернется бой на море.

- Быстрее! — крикнул Фабий, вскакивая. — Люди Алиммаха уже в городе!

Нарбо, Фабий и спасённые ими «бессмертные» помчались вперед. Вокруг с воплями, свистом и улюлюканьем мчались остальные воины Килоса. Сам он, бежал впереди всех, размахивая над головой шипастой булавой. «Греки» продолжали отступать вверх по холму. Время от времени, тот или иной стрелок разворачивался, пускал стрелу и снова бежал, ища, где укрыться. Улица, на которую свернул Килос вела прямо к акрополю и постаменту с куполом. Двум отрядам он приказал следовать по соседним улицам, чтобы обезопасить себя от ударов и обстрела с флангов.

Спокойно пройти удалось половину пути. Внезапно, в домах по обе стороны улицы на вторых этажах распахнулись окна и оттуда в наступающих полетели стрелы и дротики. Из открывшихся же дверей, с дикими воплями выскочили «греческие» пращники, только в этот раз в руках их были здоровенные ножи. В узком проходе между домами началась свалка. «Греки» отчаянно пытались задержать продвижение врагов до прибытия и высадки на остров гоплитов.

Нарбо перехватил руку с ножом, вывернул её борцовским приёмом и пинком ноги отправил пытавшегося пырнуть его противника в сторону распахнутой двери. От удара она развалилась на две половинки, а «грек» влетел в полутёмное помещение, откуда только что выскочил. Ещё один «грек» попытался ударить негра ножом исподтишка в левый бок, но Фабий отсёк мечом кисть руки подлеца и тот пронзительно крича, зажав рану рукой обратился в бегство. Впрочем, уйти далеко ему не удалось. Килос, мимо которого он пробегал, обрушил на голову раненого свою булаву, прервав, таким образом, мучения несчастного. «Бессмертные», лишившиеся своих щитов, тем не менее, ловко рубили и кололи «греков» мечами, демонстрируя превосходную технику гладиаторов-мирмиллонов [332] Мирмиллон — тяжеловооруженный пеший гладиатор. Носили шлемы самнитского типа с широкими полями. . Враги наступали по склонам холма со всех сторон. Легковооруженные «греки» не могли задержать их надолго, а квинквирема с гоплитами была ещё только на подходе к острову.

Атакующие всё ближе и ближе подбирались к вершине. Наконец, они достигли её. Килос первым выскочил на плоскую вершину холма. За ним Нарбо, Фабий и ещё пятеро воинов, двое из которых «бессмертные». Алиммах же и его люди, несмотря на то, что первыми достигли острова, застряли на полпути, увязнув в стычках и перестрелках с вражескими застрельщиками.

На вершине, возле акрополя находился огромный каменный постамент, на который вели с четырех сторон лестницы. В центре постамента сверкал и искрился рыжими всполохами под лучами вечернего солнца огромный стеклянный купол. Под ним метался какой-то голый человек, изображавший брата персидского царя. Вокруг, на корточках, сидели эти странные, толстяки, которых раньше можно было наблюдать только издали. Сейчас, с такого близкого расстояния, они производили ещё более сильное и отталкивающее впечатление. Никто из поднявшихся на холм воинов Килоса в жизни не видел таких людей с диковатыми раскосыми глазами и скуластыми лицами. Их чёрные волосы были гладко зачёсаны ото лба вверх и связаны на затылке в замысловатые узлы и хвосты. Они были так толсты, что животы их отвисали до самых колен, отвратительные складки жира были и на спинах, боках и шеях, зады были невероятно огромны, а пах прикрывали узенькие полоски ткани. Одним словом зрелище в близи, было ещё более неприглядным и отталкивающим. На шеях толстяков, утопая в жировых складках, тускло блестели железные ошейники с цепями. Противоположные концы цепей крепились к краям купола. В задницы же раскосоглазым, были воткнуты трубки. Противоположный конец каждой из них уходил в купол через круглое отверстие. Перед каждым толстяком стоял огромный котёл с гороховой кашей и мясом. Судя по тому, как оттуда воняло, пища была не особенно свежей. Рядом с толстяками находился здоровенный, полуголый надсмотрщик с наголо бритой головой, в одном кожаном переднике и вооруженный длинным хлыстом.