Бен Кейн - Серебряный орел

В тот день ничего более не случилось. Секунд торопился, чтобы до темноты попасть в город. Прежде он, не желая, чтобы кто-то прознал о маршруте, которым они намеревались добраться до Галлии, старался, насколько было возможно, держаться подальше от людей. После вчерашнего нападения положение изменилось. Теперь следовало прежде всего думать о безопасности. Секунд привел их к лучшему постоялому двору, какой удалось найти, — приземистому бревенчатому дому, к которому примыкал грязный двор, куда выходили конюшни. В питейном зале было полно какого-то подозрительного люда. Женщин, которые выбрались из носилок, пряча лица под капюшонами плащей-лацерн военного образца — их где-то добыл для них Секунд, — проводили любопытными взглядами. Да, теперь им приходилось прятаться, словно ворам.

Фабиоле и Доцилозе быстро доставили в комнату простую трапезу. Около их двери караулили Секст и еще два человека, которых отрядил ему в помощь Секунд. Сам же он с остальными расположился в соседней комнате, откуда то и дело выглядывал, чтобы удостовериться, что все в порядке. Доцилоза почти сразу же легла и уснула, так что он мог говорить с Фабиолой откровенно. Секунд, судя по всему, все сильнее утверждался в мысли о том, что Фабиола имела право войти в число последователей Митры, и постепенно начал посвящать ее в никому не ведомые подробности тайной религии, рассказывал о ее важнейших положениях и обрядах. Фабиола всею душой стремилась присоединиться к культу, в котором рабы были равны свободным, и жадно впитывала все услышанное.

Так продолжалось восемь дней — безостановочные переходы и тревожный сон на неудобных, кишащих блохами кроватях. К утру девятого дня Фабиола начала задумываться, не на пустом ли месте она так перепугалась. Что, если после бури и убийства двоих ветеранов она попросту поддалась черной меланхолии? Ведь могло же быть и так, что часовых убили случайные разбойники, оставшиеся далеко позади, и теперь бояться больше нечего. До границы с Галлией осталась неделя пути, и мысль о том, что она вскоре увидит Брута, наполняла ее радостью.

Даже Секунд и Секст приободрились. Только Доцилоза оставалась мрачной. Ее не радовало даже улучшение погоды. Земля на дороге оттаяла и размякла. В невысокой траве виднелись первоцветы. Солнце все чаще выглядывало из-за облаков и дарило новое тепло. Наконец-то наступила весна. О ней возвещали распевающие на деревьях птицы. Сидя в раскачивавшихся и поскрипывавших носилках, Фабиола не могла не улыбаться, глядя на насупленное лицо своей давней наперсницы.

Позднее она сожалела, что не задумалась о причинах постоянной тревоги Доцилозы.

Все случилось после полудня. Их маленький караван втянулся в узкую долину. По сторонам ее возвышались могучие деревья, угрожающе протягивавшие над дорогой голые ветви. Здесь было сумрачно; наверху виднелась лишь узкая извилистая полоска неба. Корявые стволы почти соприкасались друг с другом, а между ними громоздились огромные валуны, покрытые мхом, — остатки древнего обвала. Не было видно ни птиц, ни зверей, и в лесу царило гробовое молчание. Обстановка казалась очень тягостной.

Против обыкновения, Секст, постоянно шедший рядом с носилками с той стороны, где сидела Фабиола, отправился на разведку дороги вместе с двумя ветеранами. Вернувшись, они коротко переговорили с Секундом; Секст стоял рядом и кивал. По их словам, ничего не оставалось, кроме как идти вперед. Кружной путь в обход этого ущелья задержал бы их на целый день, если не больше.

— Мои парни никого и ничего не видели, — сообщил Секунд. — Да и ущелье это совсем короткое, дальше опять будет нормально.

Фабиола закусила губу, не зная, на что решиться.

— У них обоих такое же чутье на неприятности, как у собаки на мясо, — добавил Секунд. — Через полчаса, не больше, вновь выйдем на свободу.

Секст ободряюще улыбнулся.

Искушение побыстрее преодолеть опасный отрезок пути оказалось сильнее страхов. Раз уж даже Секст, которого она считала своим счастливым талисманом, был доволен, значит, им ничего не грозило. И, проигнорировав недовольное ворчание Доцилозы, она кивнула.

Трое людей Секунда с луками наготове шли впереди. За ними обливающиеся потом рабы тащили носилки, по бокам которых держались двое ветеранов. Дорога была узкой, и ветки нависали так низко, что им приходилось то и дело наклоняться. Замыкали шествие Секст, Секунд и еще двое. Не лучшее расположение, подумала Фабиола, выглянув из носилок и с трудом увернувшись от острого конца сломанной ветки, который чуть не угодил ей в глаз.

В полутьме казалось, что время остановилось. Для поднятия настроения Фабиола попыталась вовлечь Доцилозу в разговор о том, как найти ее дочь Сабину. Ребенка забрали у матери в шестилетнем возрасте и продали прислужницей в какой-то храм. Но тема оказалась неудачной, Доцилоза еще больше помрачнела. А Фабиола всерьез решила попытаться разыскать Сабину при малейшей возможности. Стоило потратить деньги хотя бы для того, чтобы вновь увидеть улыбку Доцилозы.

Доцилоза первая почувствовала что-то неладное.

— Что случилось? — резко спросила она.

Фабиола, погруженная в свои мысли, пропустила ее слова мимо ушей. Но тут носилки резко остановились, и она вернулась к действительности. На мгновение все стихло, а потом раздались страшные крики. Они неслись со всех сторон, и женщины застыли в испуге.

— Фабиола!

Голос Секунда заставил их очнуться. Снаружи доносились негромкие шипящие звуки, удары и вскрики боли. Стрелы, подумала Фабиола. Засада. Почему боги никак не желают оставить ее в покое?

— Выходите! Быстрее!

Доцилоза не на шутку перепугалась, но Фабиола схватила ее за руку и потащила за собой из носилок. Оставаться там означало бы верную смерть. Откинув занавеску, она раздвинула оказавшиеся прямо перед нею густые ветки и пробралась на свободное пространство. Доцилоза, причитая, спустилась вслед за нею. Поджидавший Секст повел их вперед. Вид у него был пристыженный.

Низко пригибаясь, Фабиола обогнула носилки. Трое из людей Секунда стояли там, пригнувшись, прикрываясь сомкнутыми щитами. Увиденное ужаснуло ее. Дорога впереди была перегорожена несколькими громадными валунами и сломанным стволом трухлявого дерева, так что пронести здесь носилки было невозможно. Из-за этой преграды невидимые лучники выпускали стрелы в отставных легионеров. Низко нависшие ветви и полумрак не позволяли рассмотреть лица нападавших. Следовало отдать должное: те, кто устроил засаду, действовали с молниеносной быстротой, успев возвести завал за то короткое время, которое оставалось у них после возвращения разведчиков.

Фабиола крутила головой, пытаясь оценить ситуацию.