Валерий Евтушенко - Легенда о гетмане. Том II

Отец и сын обнялись, Тимофей, не касаясь стремени, вскочил в седло и крикнув: «Гайда!», сжал острогами бока своего жеребца. Гетман долго смотрел вслед уходящему войску, затем сказал подошедшему к нему Богуну:

— Что ж, Иван, завтра на рассвете пора выступать и тебе. А следующий ход за паном Калиновским

Молодой гетманыч строго следовал указаниям отца. Казаки ехали не торопясь, большую часть времени шагом, лишь иногда переходя на рысь. В Приднепровье конец мая обычно бывает жарким, поэтому старались передвигаться в вечернее и ночное время, когда жара спадала, а днем останавливались на отдых где-нибудь в густой зеленой дубраве. Особых мер предосторожности не принимали, ограничиваясь отправлением вперед по ходу движения и в стороны конных разъездов.

Тимофей с удивлением, смешанным с горечью, разглядывал места, через которые он два года назад возвращался из Крыма к Пилявцам, и не узнавал их. Некогда обильные села словно вымерли, а от многих хуторов в изобилии разбросанных прежде по степи, остались лишь пожарища, которые даже воронье облетало стороной. До начала казацких войн здесь повсюду колосились хлеба, зеленели нивы, на которых трудились хлеборобы, сейчас же до самого горизонта простиралось безлюдное пространство, покрытое густой молодой травой, да и то изрядно вытоптанное сотнями тысяч конских копыт там, где по нему в прошлые годы, сменяя друг друга, проходили казаки, поляки и татары. Население края бежало из этих мест от войн и татарских набегов, люди бросали нажитые места и уходили на левый берег Днепра, где, как грибы, вырастали на новой Слободской Украине целые города: Ахтырка, Сумы, Харьков. Царское правительство предоставляло возможность беглым крестьянам с Правобережья селиться в этих необжитых территориях на льготных условиях. Правда, после Белоцерковского мира поляки стали принимать меры по недопущению бегства крестьян в Слободскую Украину, принуждая Хмельницкого помогать им в этом, но меры эти особого успеха не имели.

Через неделю похода Умань осталась позади справа и, не дойдя до Буга с десяток верст, молодой гетманыч приказал остановиться на отдых. Возов и артиллерии у казаков не было, поэтому они не могли оборудовать табор и ограничились тем, что, разметив местность, выкопали ров и насыпали валы. Для патрулирования левого берега Буга, где имелся брод, по которому обычно путники переправлялись через реку, Тимофей выслал усиленные разъезды. Время шло, но ничего подозрительного замечено там не было.

Спустя два дня, когда казаки уже отдохнули и были готовы к продолжению похода, в их тылу появилось облако пыли, постепенно затягивающее весь горизонт. Хотя Тимофей не ожидал какой-либо опасности с этой стороны, все же он решил проверить, что бы это могло значить. Оставив за себя в лагере одного из есаулов, гетманыч с небольшой охраной отправился на разведку. Каково же было его удивление, когда он понял, что это движется казацкая конница, а за ней следуют пехотные полки. Впереди, под развернутым знаменем ехали Богун и Дорошенко.

— Вот теперь, — сказал Богун, стоя на валу лагеря рядом с Тимофеем и Петром, — мы по-настоящему готовы идти на свадьбу в Яссы. Дополнительных двадцать тысяч сватов тебе не помешают, да и пушек у нас тут достаточно, чтобы произвести славный салют в честь молодых.

Тимофей, обрадованный встречей с Богуном и Дорошенко, подошедшими с таким неожиданным подкреплением, с энтузиазмом ответил:

— Да, с такой силой никакой Калиновский не страшен. Но тогда, почему мы не продолжаем поход. Мы уже торчим здесь четыре дня без толку. Чего ты ждешь, Иван?

— Да я и сам не знаю, — пожал плечами кальницкий полковник, — гетман дал четкие указания, соединившись с тобой, без его приказа Буг не переходить.

— Странно все это, — нахмурился Тимофей, — к чему такая секретность среди своих? Тем более непонятно, зачем столько войска? Ведь отец написал польному гетману, чтобы он свободно пропустил меня. Не могу взять в толк, что все это значит? Сначала отец отправил меня с горсткой казаков, затем подошли ты и Петро с целым войском. А что дальше?

— Твой отец что-то задумал, — медальный профиль полковника озарила улыбка, — и, будь уверен, свой замысел держит в тайне не случайно. Но, я думаю, что скоро все станет ясно. Глядите!

Богун указал рукой в сторону Черного Шляха, где далеко из-за горизонта показалось облако пыли, выглядевшее в ослепительных солнечных лучах темной грозовой тучей. Облако разрасталось, постепенно занимая весь гарнизон, ширилось по степи, клубилось, поднимаясь к небосводу и грозило закрыть собой солнце. Спустя некоторое время можно было уже различить движущуюся плотную массу всадников, и услышать пронзительный звук дудок и глухой рокот цимбал. К казацкому лагерю приближался с юга татарский чамбул, впереди которого ехали на буланом аргамаке запорожский гетман, а рядом с ним на гнедом бахмате Карачи-мурза.

— А ты, сынку, и вправду поверил, что я тебя отпущу к Лупулу свататься с горсткой казаков? — добродушно похохатывал Хмельницкий, обнимая сына за плечи. — Не такой я дурень, чтобы поверить, будто Калиновский не использует представившейся ему блестящей возможности свести со мной старые счеты. А вот теперь, когда вас с татарами сорок пять тысяч, пусть попробует устроить западню. Истинно сказано: «не рой другому яму, сам в нее попадешь». Эх, жаль, что я сам не могу стать во главе войска. Ну, да ничего, Богун с Карачи — мурзой справятся не хуже.

Запорожский гетман действительно оказался прав в своей предусмотрительности. Узнав через своих людей в Чигирине о выступлении в Молдавию шеститысячного отряда казаков во главе с Тимофеем Хмельницким, польный гетман заблаговременно вышел со своим двадцатитысячным войском ему навстречу. Помимо собственных панцирных и казацких хоругвей польного гетмана, оно было усилено десятитысячным отрядом немецкой пехоты, ветеранами многих битв. В пяти верстах от Буга в районе урочища Батог под горой с одноименным названием Калиновский разбил свой лагерь, преградив дорогу казацкому отряду. Он был абсолютно уверен в своем более, чем трехкратном превосходстве над молодым Хмельниченко, поэтому допустил несколько ошибок, непростительных для столь опытного военачальника.

Прежде всего, польский лагерь был разбит на открытом ровном пространстве (в районе современного с. Четвертиновка Тростянецкого района Винницкой области) без использовании рельефа местности в целях обороны, хотя целесообразнее было бы иметь гору Батог в своем тылу. Мало того, польский лагерь оказался растянутым по фронту более чем на целую милю. Конечно, польный гетман исходил из недооценки численности отряда Тимофея, полагая, что даже при самом неудачном исходе сражения уж от шести тысяч казаков он сможет защитить свой лагерь в любом случае. Полагаясь на свое численное преимущество, Калиновский даже не стал проводить глубокую разведку местности и не знал, что на самом деле Буг перешло сорокапятитысячное казацко-татарское войско, а не один лишь малочисленный отряд Тимофея.