Саймон Скэрроу - Орел-завоеватель

— Стой! Кто идет? Пароль.

— Синие побеждают, — тихо ответил Катон. Возможно, избрав в качестве пароля цвет своей любимой фракции гоночных колесниц, он поступил не слишком оригинально, но зато это и звучало приятно, и запоминалось легко.

— Проходи, приятель, — кисло отозвался часовой, скользнув обратно в укрытие.

Явно поклонник соперничающей команды, сообразил Катон, неторопливо продолжив обход. Так или иначе, этот паренек начеку. Наружные посты были самыми опасными, и заснувший в таком карауле боец имел все шансы быть прирезанным одним из шнырявших в ночи лазутчиков-бриттов. А таковых в округе хватало. Возможно, Каратак и отвел от реки свои основные силы, но, как вождь, он хорошо понимал важность разведки, и в темное время суток его люди вели постоянное наблюдение за римским лагерем и передовыми фортами, не упуская, естественно, случая пустить римлянам кровь. В последние недели под покровом ночи произошло немало яростных стычек.

Еще через сто шагов, приближаясь к следующему секрету, Катон пригнулся и двинулся крадучись. Оклика не последовало, и оптион через какое-то время поднял голову, чтобы проверить, не сбился ли он с прямой, соединяющей два укрепления, его и Макрона. Но нет, он двигался в правильном направлении. Приглядевшись, Катон даже заметил гривку примятой травы. Видимо, здесь сидел на корточках караульный, но сейчас его почему-то не видно. Он стал подумывать, не окликнуть ли часового, и уже раскрыл было рот, но тут его кольнула страшная мысль. А что, если этому бедолаге уже перерезали глотку? А вдруг бритт-убийца находится рядом?

Очень осторожно, морщась от металлического скрежета, Катон вытащил из ножен меч.

— Не шевелись, оптион, — послышался шепот, такой тихий, что, не будь безветрия, его запросто можно было бы принять за шелест травы.

В первое мгновение кровь в жилах Катона заледенела. Но потом страх сменился нарастающим гневом. Часовой окликнул его вовсе не по уставу. Что еще за шутки во время несения караула?

— Замри, оптион. И пригнись.

— Да что происходит? — тоже шепотом спросил Катон.

— У нас гости.

Катон мгновенно опустился на четвереньки и пополз на голос. Часовой, малый по имени Скавр, был из нового пополнения, но, как припомнил Катон, уже успел потянуть солдатскую лямку и имел хороший послужной список. Наконец юноша разглядел в темноте и самого караульного, сидевшего на корточках возле положенного наземь копья. Щита, послужившего бы обузой, случись ему улепетывать к укреплению, при нем не имелось.

— Ну, в чем тут дело? — спросил, подползая к нему, Катон.

Так и оставшийся неподвижным Скавр, не сводя глаз с вражеской территории, поднял вместо ответа руку и указал на темные очертания каких-то высоких кустов, росших ниже по склону.

— Там!

Катон посмотрел в указанном направлении, но ничего не сумел разобрать. Тьма выглядела совершенно недвижной. Он покачал головой.

— Ничего не вижу.

— Не смотри, слушай.

Оптион повернулся одним ухом к кустам и напрягся, пытаясь уловить хоть какой-нибудь подозрительный звук, но слышал только повторявшиеся меланхолические крики незнакомой ему птицы. Потом к ним добавилось уханье охотящейся совы, но тут же смолкло. В конце концов Катон отказался от своих попыток. Если в кустах и было что-то заслуживающее внимания, то уже исчезло, а скорее всего, у часового просто разыгралось воображение. Он совсем уже было решил впредь ставить Скавра только на вышку, но в этот момент из кустов донеслось приглушенное фырканье.

Лошадь!

— Слышал? — спросил Скавр.

— Да.

— Хочешь, я спущусь и погляжу?

— Нет. Мы подождем здесь. Посмотрим, кто там.

Существовала вероятность, что в кустах прячется римский разведчик, заблудившийся во время рейда и даже не подозревающий, что уже почти доскакал до своих. Он может таиться там из опасения попасть в лапы к бриттам, а потому Катон решил выждать. Оба римлянина застыли в неподвижности, вслушиваясь и всматриваясь в тишину. Снова, на сей раз громче, ухнула сова, и тут от кустов отделилась темная фигура — человек вел в поводу лошадь. Он двигался верх по склону так, что должен был пройти не более чем в шести локтях от Катона и Скавра. Человек ступал осторожно, стараясь не спотыкаться и не поднимать шума, но его лошадь ни о чем таком не заботилась и следовала за хозяином с глухим стуком копыт. Когда они оказались в дюжине локтей от секрета, Катон толкнул Скавра и прошептал:

— Давай.

Часовой вскочил на ноги, занес копье для броска и, как положено по уставу, окликнул:

— Стой, кто идет?

Катон обнажил меч, приготовившись к схватке.

Человек, вскрикнув от неожиданности, отпрянул, отчего лошадь с испуганным ржанием шарахнулась в сторону. Однако незнакомец мгновенно совладал с растерянностью и, прежде чем Катон или Скавр успели отреагировать, вскочил на коня и ударил в бока животного пятками.

— Не дай ему уйти! — крикнул Катон.

Последовало молниеносное движение и звук пронзаемой металлом плоти. Всадник что-то выкрикнул, покачнулся в седле, а потом свесился на сторону и сполз на землю. Испуганное животное вздыбилось и едва не свалилось на раненого, но сумело отпрыгнуть и галопом умчалось вниз по склону, в ночь. Катон со Скавром устремились к незнакомцу, лежавшему на спине и тяжело дышащему — метательное копье угодило ему в живот. Он со стоном произнес несколько слов на незнакомом языке и затих, лишившись чувств.

— Прикончить его, оптион? — спросил Скавр, поставив ногу на грудь раненому и с чмокающим звуком вырвав из раны копье.

— Нет, не надо.

Катона озадачило звучание чужой речи, странное и вовсе не схожее с кельтским, по крайней мере, с тем, что ему доводилось слышать.

Скавр подхватил бесчувственное тело за руки, а Катон за руки. Потом оптион оценил сравнительное расстояние между укреплениями и решил тащить добычу к центуриону.

— Давай туда. Макрону будет любопытно!

Ночной всадник был настоящим верзилой, и вдвоем им пришлось приложить немало усилий, чтобы дотащить громоздкую ношу вдоль откоса до форта, по приближении к которому их окликнули. Часовые Макрона были начеку.

— Синие побеждают! — выкрикнул Катон.

— Надеюсь, в один прекрасный день так и будет, — донесся до его слуха чей-то ворчливый голос.

— Откройте ворота!

— Кто там?

— Оптион! Открывайте же ваши хреновы ворота!

Момент спустя ворота распахнулись, и Катон со Скавром, втащив тело внутрь, опустили его на землю, а потом наклонились, чтобы отдышаться.

— Что все это значит? — послышался гневный рев Макрона. — Кто из вас, тупых придурков, отдал приказ открыть ворота? Хотите, чтобы нас всех поубивали?

— Это я, командир, — тяжело дыша, ответил Катон. — Поймал кого-то, пытавшегося пробраться через линию пикетов. Всадник.