Камран Паша - Тень мечей

— Сражение на Кипре станет первым из череды сражений в этой новой войне против неверных, — изрек он с задумчивой улыбкой. — Лично я жажду боя. Посмотрим, что за человек этот король Ричард и как он поступает со своими братьями-христианами.

Ричард Львиное Сердце взирал на разоренный им остров и улыбался. Кипр был охвачен огнем, его некогда изумрудные холмы тонули в клубах дыма и мерцающем пепле. Внизу, в долине, кипело сражение, но исход был предрешен. Рыцари Ричарда разобьют киприотов. Это вопрос времени.

Корабли Ричарда прибыли неделю назад и заполонили залив Аматуса [53] Один из древнейших городов Кипра, находящийся на южном побережье острова. железом и сталью. После длительного путешествия по вероломному, часто штормящему морю его галеры с вальковыми веслами, бросив якорь у острова, закрыли заходящее солнце.

Знаменитая киприотская армада с легкостью была разбита благодаря численности атакующих кораблей крестоносцев. Ричард тогда стоял на носу своего корабля и с удовлетворением наблюдал, как его дромоны окружают залив, отрезая путь византийским военным кораблям. Нервозные лучники и с одной, и с другой стороны обменялись стрелами, и над южным портом повисла гнетущая тишина — киприоты наблюдали, как потемнел горизонт от кажущегося бесконечным парада кораблей франков.

Ричард, конечно же, послал весточку о своем скором прибытии Исааку Комнину, так называемому императору островного государства. В ней он ясно дал понять: король ожидает, что киприоты присоединятся к своим братьям-христианам в этой священной войне. Но король Англии заранее знал ответ Комнина, предателя, которого больше интересовали торговые отношения с язычниками. Он не склонился перед Ричардом. А последнему такое поведение было даже на руку. Когда Исаак будет вынужден показать свое истинное лицо христианскому миру, когда он предаст святое дело в час великой нужды, Ричарду ничего не останется, как изгнать этого претендента на византийский трон из его островной крепости. А франкские воины наконец получат возможность проявить свой пыл на поле боя против отлично обученных и преданных своему императору киприотов.

По правде говоря, Ричард, вероятнее всего, нашел бы предлог разжечь войну с Кипром, даже если бы Комнин согласился поддержать крестоносцев. Воины Ричарда показали себя отменными грабителями, когда столкнулись с безоружными итальянскими крестьянами, но ему было необходимо научить их сражаться против хорошо вооруженного и преданного своему правителю противника.

Когда, как и ожидалось, Комнин прислал гонцов с подарками — позолоченными потирами и местными красавицами, — но не дал никаких твердых заверений о поддержке военной операции, Ричард тут же объявил Кипр врагом Христа. Его воины с криками ликования бросились на сушу со своих пришвартованных галеонов, ввязываясь с наивным энтузиазмом, присущим всем необстрелянным солдатам, в свою первую настоящую битву.

Когда в пустынном прибрежном городе их армия не встретила яростного сопротивления, Ричарду понадобились все его организаторские способности, чтобы удержать войско от разграбления покинутых деревень и сосредоточиться на продвижении на север, к Никосии. Его приятель Уильям оказался неоценимым помощником в обуздании несдержанных воинов, равно как и в обуздании нрава самого Ричарда во время длительного перехода через пышные долины центральной части Кипра.

На пятый день крестоносцы перешли красноватый ручей и увидели поблескивающие на солнце высокие каменные стены столицы, по всей видимости незащищенной. Ричард почуял тревогу, но у него не было выбора — только вперед. Когда они приблизились к заброшенным, на первый взгляд, сторожевым вышкам цитадели, армия киприотов, заранее рассредоточившись и спрятавшись за окружающими холмами, напала на них с тыла. Неожиданная атака с флангов вызвала панику в рядах крестоносцев, и Ричард приказал своим лучникам пристрелить нескольких дезертиров, которые сдались на милость киприотов. Ричард понимал, что солдат, у которого нет выбора — ему либо надо сражаться с неприятелем, либо погибнуть от руки своих же собратьев, — тут же вспоминает, на чьей стороне воюет.

Сначала сражение шло не в пользу крестоносцев. Ричард с растущей тревогой наблюдал, как пехота киприотов строится в ряд с копьями наизготовку, чтобы отразить атаку крестоносцев, а киприотские лучники из укромных мест, которыми изобиловали окружающие холмы, поливают смертоносным огнем стрел королевские войска. Уильям и еще несколько его лучших рыцарей отделились от основных сил армии франков и стали пробиваться вперед, пытаясь обнаружить и обезвредить невидимых лучников прежде, чем их армия совсем падет духом.

Испытывая разочарование при виде робости и замешательства в рядах своих солдат перед лицом византийской армии, Ричард понял, что не может сидеть в бездействии и наблюдать, как его люди гибнут от рук киприотов. Не обращая внимания на крики своих полководцев, Ричард вскочил на своего лощеного белого жеребца и поскакал прямо через скалистую долину в самое сердце армии Исаака. С украшенным золотым львом знаменем в левой руке и разящим мечом в правой Ричард, устремившись на врага в одиночку, достиг своей безумной отвагой того, чего хотел. Крестоносцы, повинуясь инстинкту, бросились за своим королем, гортанно выкрикивая боевой клич и взывая к Господу, чтобы тот покарал предателей.

Киприоты, со своей стороны, были сбиты с толку беспрецедентной и самоубийственной атакой короля неприятеля. Авангард киприотских пехотинцев, облаченных в голубые с белым кольчуги и вооруженные длинными остроконечными копьями в руках, опешили лишь на долю секунды, но королевский конь уже несся прямо на них. Киприоты не успели даже пожалеть о своей роковой ошибке: меч Ричарда косил их головы, как траву. Его конь топтал испуганных противников, как будто гневаясь на то, что эти ничтожные людишки осмелились встать на пути у короля Англии.

Смелость Ричарда вселила мужество в крестоносцев, бросившихся вслед за правителем, и сражение разгорелось с новой силой — с кровью и яростью. Ричард увернулся от града копий, стрел и смертоносных дротиков и со своими солдатами, прорвавшимися в самое сердце линии защиты киприотов, поскакал назад, к дезорганизованному шатру командующего, который располагался на вершине холма, возвышающегося над крепостью Никосии. Когда вечнозеленая долина наполнилась лязгом мечей и стонами умирающих, Ричард отдал приказ поджечь ее. Ричард знал, что из-за отсутствия благоприятного ветра густой дым наряду с противником застит глаза его собственным войскам, но в то же время вид исчезающих в быстро распространяющемся дыму холмов подорвет боевой дух киприотов.