Камран Паша - Тень мечей

Мириам так никогда и не узнала, смогла бы она наложить на себя руки. В это мгновение паланкин упал вслед за подстреленным испуганным верблюдом, на котором она сидела. Кинжал выпал, Мириам вывалилась из паланкина. Девушка больно ударилась о песок и скатилась по серой дюне. Она попыталась за что-нибудь ухватиться, но в руках оказывался лишь зыбучий песок.

Она вставала и с криком отчаяния падала. Она летела в пещеры Аиды, мимо ворот Персефоны и Цербера, к забвению, которому нет имени, пока ее не поглотила чернота…

Известие о небывалом успехе диверсионного отряда ошеломила Ричарда. Отряд из Арсуфа — нового места дислокации армии крестоносцев — был послан в самое сердце Палестины, чтобы разведать степень обороноспособности Саладина. Отряд, не встретив активного сопротивления, успешно продвинулся на юг до пустыни Негев. Очевидно, после унизительного поражения при Арсуфе султан подтянул основные силы к Иерусалиму и выстроил оборону вокруг Священного города, оставив южные подступы относительно незащищенными. Именно на это и рассчитывал Ричард Львиное Сердце.

Вскоре король получил известие о том, что диверсионная группа захватила пленницу из свиты Саладина. Ричард был вне себя от радости. По словам бедуина, который сдался на милость крестоносцев, эту девушку — любимую женщину в гареме Саладина — везли в Египет ради ее собственной безопасности (разумеется, Саладин не знал, что Египет из-за этой войны вот-вот утратит свой статус «тихой заводи», но очень скоро ему придется это узнать). Захват его любовницы — манна небесная. Если Саладин не стал выплачивать непомерный выкуп за тысячи безликих подданных из Акры, он, скорее всего, станет сговорчивее, если речь пойдет о его приближенных, особенно о женщине, которая делит с ним ложе. Такова уж человеческая природа — люди горы перевернут, чтобы защитить своих любимых, но и пальцем не шевельнут, чтобы спасти незнакомого человека, даже вопреки законам Божьим и человеческим.

Поэтому Ричард, входивший в командный шатер, где он собирался допросить шлюху, раздвинувшую ноги перед безбожником, весело насвистывал, думая о неожиданном подарке. Но когда связанная, окровавленная пленница предстала пред ним, он чрезвычайно удивился. Это была красавица еврейка, та самая, которая выхаживала его, когда душа Ричарда едва не улетела на небеса. С тех пор как девушка уехала, он много думал о ней, когда оставался один, и, признаться, даже не надеялся еще раз увидеть ее. И узнать, что в своем услужении султану она дошла до постели.

При виде этой стоящей на коленях девушки с копной иссиня-черных волос, со связанными грубыми веревками руками и лицом в сильных кровоподтеках Ричард почувствовал внезапную вспышку гнева, опалившую его сердце. Он убеждал себя, что это всего лишь праведное негодование, причиной которого стало жестокое обращение с высокородной дамой. Он никогда бы не признался себе (возможно, только в самых потаенных уголках души), что его гнев порожден ревностью, возникшей при мысли о том, что Мириам лежала в объятиях Саладина. Честно говоря, Ричард так редко испытывал любовную зависть, что раньше, вероятно, и не узнал бы девушку, даже если бы ее зеленые глаза коготками рвали его сердце на части.

— Развяжи ее! — крикнул он командиру тамплиеров, который привел пленницу. — Принесите даме воды!

Разгневанный тон Ричарда явно сбил с толку испуганного воина, надеявшегося заслужить милость своего короля. Он услужливо поклонился и бросился выполнять приказ. Одним быстрым движением ножа потный бретонец разрезал путы, стягивающие запястья девушки, и протянул ей позолоченную чашу, которую взял со столика, что стоял слева от Ричарда.

Мириам дрожащими руками схватила ее и стала жадно пить. Ричард, глядя на обессилевшую пленницу, почувствовал, как на него вновь накатывает волна ярости, и ему стоило больших усилий, чтобы сдержаться и тут же, на месте, не обезглавить тамплиера. Солдат, по-видимому, догадался, что его триумфальный захват одной из женщин Саладина имеет не такой успех, на какой он рассчитывал, поэтому стал пятиться к выходу из шатра. Несколько раз виновато поклонившись, он удалился, так и не поняв, в чем же его провинность.

Ричард Львиное Сердце пристально смотрел на девушку, чье лицо то и дело возникало в его памяти с того самого момента, как он очнулся от лихорадки. Даже с подбитым глазом и счесанными, грязными щеками она оставалась божественно красивой.

— Я прошу прощения, моя госпожа, — произнес он, протягивая руку, чтобы помочь ей встать. — Мои солдаты — грубые животные.

Мириам окинула Ричарда долгим взглядом. Он видел в ее изумрудных глазах страх и замешательство.

— Король меня помнит? — спросила она по-французски с тем странным акцентом, который Ричард считал необъяснимо соблазнительным.

Он мягко улыбнулся. Лучше, чем она думает.

— Как я мог забыть? Ты спасла мне жизнь, Мириам.

Еврейке удалось подняться, хотя Ричард заметил, что ей больно стоять. Ему доложили, что девушка упала с верблюда и была ранена во время захвата каравана. Но если он узнает, что его солдаты хоть пальцем к ней прикоснулись, их ждет ужасное возмездие.

Мириам расправила плечи и с достоинством, на какое только была способна в подобных обстоятельствах, встретилась взглядом с королем.

— В таком случае услуга за услугу?

Ричард знал, что она считает его убийцей и варваром. Возможно, в чем-то она была права. Но он рассчитывал, что сможет показать и другие стороны своей души.

— Никто тебя пальцем не тронет, — произнес Ричард и галантно, как он надеялся, поклонился. Этот поклон девушка, по-видимому, сочла неуместным манерничаньем. — Клянусь Христом.

Мириам ухватилась за деревянный стул, стоящий у стола, — от слабости и боли у нее подкосились ноги. Но голос ее оставался сильным и уверенным.

— Отпусти меня.

Боже, если бы все было так легко — в любви и на войне!

— Не могу, моя госпожа. Ты прекрасный лекарь, но бездарный шпион.

Мириам побледнела.

— Не понимаю, о чем речь.

Ричард повернулся к ней спиной, не желая слушать возражений, и выглянул из шатра. Шатер был разбит прямо у стен Арсуфа, посреди оливковой рощи, которую сейчас истребляли десятки его солдат, выкапывая новый оборонительный ров вокруг крепости.

— Думаю, что понимаешь. Но это дело прошлое.

Он услышал, как к нему подошла Мириам. Положила руку на его плечо. Довольно дерзкий поступок для пленницы, подумал Ричард, но понял ее игру.

— Пожалуйста, позволь мне послать весточку моей семье в Иерусалим. — Ее голос стал выше, в нем зазвучала особая женская мелодика. От беспомощности она явно пыталась манипулировать им с помощью женских чар. Неужели и с султаном она играет в такие игры?