Бенгт Даниельссон - На «Баунти» в Южные моря

Боцман Коул твердо заявил, что нелепо надеяться, будто на Тонгатабу их примут лучше, чем на Тофуа; лично он за то, чтобы идти прямо на Тимор.

— Но на Тонгатабу люди совсем другие, — осторожно возразил Блай.

Штурман Фраер, понятно, не мог оставаться в стороне II учтиво спросил:

— У вас были какие-нибудь недоразумения с туземцами на Тонгатабу, сэр, когда вы заходили туда с капитаном Куком?

— Да, пришлось арестовать несколько человек за кражи.

— В таком случае, сэр, они подстроят нам какую-нибудь каверзу.

— И что же вы предлагаете, мистер Фраер? — ядовито спросил Блай.

Ответ последовал тотчас:

— Сэр, провидение может вынести нас к какому-нибудь дружественному берегу, если мы пойдем по ветру, вместо того чтобы спорить с ним.

Ветер дул со стороны Тонгатабу, в сторону Тимора, так что нетрудно было понять, за кого Фраер. Остальные поддержали Фраера и Коула: лучше идти через океан, чем еще раз встречаться с тонганцами.

Блай спросил, не забывают ли они, что до Тимора три с половиной тысячи морских миль и что у него нет карт той части Тихого океана, которую им надо пересечь. Напомнил также, что такое плавание займет месяца два, а пополнить запасы провианта вряд ли удастся. Придется обходиться тем, что есть, то есть каждый будет получать в день унцию галет и джил воды (напомню, что унция — двадцать восемь граммов, джил — сто сорок). Да и то воды хватит от силы на две недели, так что вся надежда на дожди.

Конечно, Блай с самого начала понимал, что единственный выход — идти прямо на Тимор, но ему нужно было, чтобы его спутники сами это предложили: тогда они не будут винить его во всех лишениях и злоключениях. На всякий случай он лишний раз спросил Фраера, тверд ли тот в своем решении. И штурман повторил, что готов положиться на ветры и провидение.

— Так, ребята, — обратился тогда Блай к остальным, — Все согласны жить на унцию галет и джил воды в день?

— Да, сэр! — раздался дружный ответ.

Испытывая радость и облегчение, моряки живо подняли паруса, затем Блай разделил людей на две вахты и велел Фраеру, который сидел на руле, взять западный курс. Баркас шел уверенно, но волнение усиливалось и он терял скорость в ложбинах, а на гребнях то и деле грозил опрокинуться. Волны захлестывали его, приходилось непрерывно вычерпывать воду. И когда утром и; моря вынырнуло зловеще красное солнце, Блай лаконично записал в судовом журнале: «В таком ужасном положении, наверно, никто из нас еще не был».

Было очевидно, что надо как-то облегчить баркас иначе он пойдет ко дну. Блай проверил имущество и велел выбросить за борт запасной парус, бухту каната и всю лишнюю одежду. По вообще-то моряков спасла, конечно, гибель Нортона, после которой численность команды сократилась с девятнадцати до восемнадцати человек. Нортон был среди них самым рослым и тучным и получилось, что им повезло…

Проверка провианта показала, что больше всего пострадали от морской воды галеты. Блай распорядился сложить их в сундук Перселла, вытащив все инструменты; кстати, сундук запирался.

Во время своих предыдущих плаваний Блай часто слышал от тонганцев об одном архипелаге, который они называли Вити или Фиджи. Этот архипелаг лежал к северо-западу от Тонга, то есть на пути баркаса, и Блай конечно, не мог устоять против соблазна попытаться отыскать его и нанести на каргу, хотя для такой задачи у него не было ни сил, ни времени, ни снаряжения. Уже 4 мая он увидел первый остров, а затем последовало столько открытий, что Блай позабыл о всех невзгодах. Его спутники радовались гораздо меньше — их беспокоило, что будет, если местные жители в свою очередь обнаружат баркас. И уж совсем они пали духом, когда Блай повел баркас между двумя густонаселенными островами Вити-Леву и Вануа-Леву. Все шло хорошо, пока они не приблизились к крайним на западе островам из группы Фиджи — Ясава. Откуда ни возьмись появились две большие парусные пироги и пошли им наперерез. Но англичане слишком хорошо помнили неприятные события на Тофуа, им вовсе не хотелось знакомиться с фиджийцами, они дружно налегли на весла в помощь парусам. Гонка продолжалась почти два часа; очень кстати подул свежий ветер и прибавил скорости баркасу. В конце концов островитянам надоела тщетная погоня, и они повернули обратно. Неизвестно, что у них было на уме, но в общем-то англичане не зря проявили осторожность: в ту пору фиджийцы были самыми кровожадными и коварными людоедами Южных морей.

Вскоре утомленных гребцов вознаградил сильный ливень; на расстеленные паруса удалось собрать двадцать пять литров воды, и впервые за много дней отряд Блая смог по-настоящему утолить жажду. Правда, дождь был не только благом: промокшие люди быстро озябли и за всю ночь не сомкнули глаз. Следующий день тоже был пасмурным и дождливым. Блай попытался развлечь своих спутников рассказом о том, что ему было известно об островах и ветрах в этой части Тихого океана, даже начертил карту. А потом они смотрели, как он мастерил весы, чтобы взвешивать паек.

Блай просто подвесил на палке две половинки скорлупы кокосового ореха; гирями служили две пистолетные пули, случайно оказавшиеся на дне баркаса. Тщательные расчеты и повторные опыты показали, что вес пули как раз отвечает одной порции галет. (Позднейшие исследования подтвердили, что такая пуля весила ровно одну двадцать пятую фунта, то есть восемнадцать граммов). В день они получали три такие крохотные порции и больше ничего, ибо Блай разумно решил держать свинину в запасе на самый крайний случай. Он свою норму крошил и размачивал в воде и каждый кусочек долго жевал, прежде чем проглотить. Другие окунали галеты в морскую воду — простой и верный способ сделать их съедобнее, усвоенный ими еще на Таити.

На следующий день находчивый Блай предложил нарастить борт досками и брезентом для защиты от брызг и волн. К сожалению, брезента не хватило на тент, а дождь все но унимался. Чтобы согреться, моряки по совету Блая время от времени снимали о себя одежду и мочили ее в теплой забортной воде. Правда, в тесной лодке эта процедура была не только сложной, по и утомительной. А тут еще под ногами постоянно плескалась вода, и приходилось поочередно вычерпывать ее. Ветер и волны не раз грозили опрокинуть баркас, и все напряженно следили за рулевым, от которого зависела жизнь команды. Его задача осложнялась тем, что ветер постепенно смещался к югу. Это могло сбить их с курса, и тогда пришлось бы следовать не через Торресов пролив, а гораздо более длинным путем в обход Новой Гвинеи. И как ни опасно было идти лагом к волне, они старались выдерживать курс.

В первые же дни своего отважного плавания англичане привязали к корме леску, но клева не было. Очевидно, главная причина их неудачи — не тот крючок и не та наживка, ведь обычно в этих водах косяками ходят корифены, тунцы и бониты.